Наследие Норгорас. Дар бездны (СИ) - Мезина Ли

— Нет, — дотронулась рукой до лица демона, чтобы он остановился, — я уже сказала, чего хочу.

— Габи, — высший прикрыл веки, слегка потеревшись щекой о ладонь, и запустив по телу болезненный спазм от осознания, как мне мало этого касания! — Я уже понял эффект от бабочки прошел, и ты снова можешь говорить все, что захочешь. Прошу, давай на этом закончим тренировку по искусству обмана.

Вот значит как? Я здесь открываю свое сердце! Предлагаю забрать меня с клятого бала! А он… Так! Стоп! А он всего лишь помнит, как ты вела себя все это время. И если ты не верила в его искренние чувства, то почему он должен поверить в то, что прощен? За одну секунду! Но как мне все объяснить… не уговаривать же. Хотя, стоит лишь вспомнить, что сделал сам демон всего пару минут назад.

С невыносимой жалостью отрываю руку от лица демона, но так надо. Выбрасываю ее чуть выше, резким, точным движением. А потом возвращаю к собственной груди сжатый кулачок. Смотрю на Райна и наконец начинаю говорить.

— Я. Хочу. Уйти. С тобой. Прямо сейчас и куда угодно. Уверена один вечер этот мир выстоит без моих попыток вернут ему непонятное равновесие. Прошу, Райнхард, давай сбежим?

Прямо как бабочка, которая моментально упорхнула с моей ладони, стоило только разжать пальцы. Надеюсь это не та же несчастная, которую ловил демон. Иначе не повезло насекомому. Обычно все его избегают, а тут, наоборот, полетать спокойно не дают.

Глава 32

Габриэла ша Норгорас

Собственно, и мне можно вычеркнуть состояние спокойствия из своей жизни на ближайшее время. Потому как демону понадобилась одна секунда, чтобы осознать сказанное под действием бабочки истины. Вторая на то, чтобы открыть портал. Третья, чтобы потянут меня за руку и скрыться в переходе. И даже четвертая не успела пройти, как губы высшего накрыли мои.

В обжигающем, властном, жалящем поцелуе. Он прижал меня к себе, не оставляя ни единой возможности отодвинуться, вот только, будто бы я стала! Напротив, прильнула к своему демону, и пила его яростную ласку. Как умирающий от жажды, добравшийся наконец до живительной влаги.

Зарывалась руками в темные волосы, гладила широкие плечи и отвечала на поцелуй со всей страстью. Которая иначе грозила спалить меня изнутри. Спалить весь замок. Весь проклятый мир! Все, что посмеет встать между мной и…

— Райн!

Стон утонул в мужском рыке, с которым он, остервенело касался меня губами. Скулы, мочка уха, шея, ключица, плечо… Боги! Кажется, я слышала треск платья, но сейчас даже одно из немногих приличных нарядов в моем скудном гардеробе, не волновало. В отличие от рук высшего, что двигаясь по обнаженной коже ощущались куда правильнее, чем через ненужную преграду из ткани.

— Райн!

Я срывала со своего мужчины ненужные тряпки, с неменьшим безумием. Желая наконец почувствовать горячую кожу, тугие мышцы, легкую дрожь. Чтобы увидеть, как все то желание, что сводит меня с ума, мы делим на двоих. Так и было!

— Райн…

Невозможно было налюбоваться на него. Словно в одну оболочку Боги решили поместить самые прекрасные качества и возвести их в абсолют. Идеал. Мой собственный идеальный мужчина…

— Я люблю тебя, — прошептала не в силах просто смотреть. Мне было этого слишком мало. Хотелось присвоить, забрать, прокричать на весь мир, что это совершенство мое. И только мое! Чтобы не случилось.

— Нет, Габи, — демон подхватил меня под бедрами, вынуждая оплести его словно плющ, — это не просто любовь.Это жизнь. Ты — моя жизнь, Габриэла ша Норгорас. Отныне и до скончания веков. Мой воздух и моя кровь. Моя сила и мой мрак. Мой разум и мое сердце. Все это твое. Я — весь твой.

— А я — твоя!

Не знаю, что произошло раньше, соединение наших губ или слияние тел. Но в этот миг, мы действительно стали одним целым. С болезненным удовольствием, с упавшим комом в груди, с солоноватым вкусом крови во рту. И пусть благовоспитанная девица внутри требовала возмутиться на это распутное прикусывание. Но женщина, которая раскрылась в объятиях своего мужчины, быстро заткнула ей рот. И наслаждалась. Впадала в эйфорию. Возносилась к самим звездам с каждым новым толчком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я чувствовала его руки везде. Вся кожа горела от порочных касаний, и не оставляла мне возможности сдержать звуки наслаждения. Внутри все стягивалось в горячий узел и запускало по телу сотни разрядов. От чувства полета мои ноги дрожали, а по позвоночнику простреливали вспышки удовольствия. Еще и еще. Становясь все сильнее, делая ощущения все острее, подстраиваясь под ускоряющийся темп. Пока не затопили меня с головой.

И когда я откинула голову, клянусь, была уверена, что весь мир исчез. Просто растворился в этой сладкой вспышке, отзывающейся судорогой даже в кончиках пальцах.

Но нет, судя по тому, как бережно меня подхватили, что-то все-таки осталось. Например мужчина, который нежно опускает меня на кровать. Нависает сверху на вытянутых руках. И с невообразимой нежностью смотрит прямо в душу.

— Кажется, мне будет достаточно неловко уходить, — усмехнулась, заметив на локте демона кусок собственного платья.

— Какая неприятность! Значит, придется остаться, — невозмутимо парировал высший, скидывая несчастный клочок ткани.

— Райн, мы, кажется, закончили, — смущенно пробормотала я, чувствуя как первая страсть, захватившая бразды правления, схлынула, уступая место привычному холодному разуму.

— О, Габи, — демон вскинул бровь, а глаза его опасно сверкнули, — мы только начали!

Разве, я могла представить, что это действительно только начало! Боги, да в моих самых смелых фантазиях была просто возможность получать удовольствие в спальне. А то, что оно может длиться всю ночь? Нет, такого я вообразить была просто не в состоянии!

Да и пережить, кажется, тоже…

Потому что сейчас, лежа в объятьях демона и устроив голову на могучей груди, не была до конца уверена, что все ещё жива. В конце концов, так хорошо в жизни просто не бывает! Или все же?

— Райн, я умерла, да? — пробормотала, потому что голос просто был не в состоянии воспроизводить звуки громче. Слишком часто он срывался на крик, прерывистые стоны и протяжные вздохи за эту бесконечную ночь.

— Нет, — усмехнулись мне куда-то в макушку и невесомо огладили плечо, но даже стая мурашек, вспорхнувшая вслед за невинной лаской, была скорее рефлекторная. Само же обессиленное тело реагировать отказывалось. Наслаждаясь сладкой негой и минутой спокойствия. Такой роскоши сегодня при луне у меня не было! — От страсти ещё никто не умирал.

— Разве? Уверена, они просто не успели об этом рассказать, — хмыкнула я, вдыхая запах мужчины. Своего мужчины. Который тут же закружил голову, пьяне лучше любого вина. Впрочем, едва ли я успела протрезветь от всего произошедшего.

— Значит, у тебя появились силы на разговоры?

Демон ловко перевернулся, подминая под себя и две бездны глаз опасно сверкнули. О, я слишком хорошо помню, что следует за этим блеском! Необузданное желание, пылкие ласки, торопливые толчки, которые доводят до грани и стирают любые остатки приличий. Заставляют кусаться и царапаться, словно дикую кошку. Возводят ощущения в отчаянный и примитивный абсолют, в котором остается место только простым, понятным, старым как мир движениям.

Или же наоборот, нарочитая неторопливость, сводящая с ума нежность, доводящая до дрожи медлительность. Когда каждое касание наполнено тонкостью, аккуратностью. Каждый поцелуй длиться вечность и заменяет воздух. Каждое единение наполнено такой острой необходимостью, что раздвигает понятие чувствительности. Ломает все привычные рамки. Перечеркивает все испытанные эмоции. Делает их блеклыми, серыми. Словно и не было никакой жизни до этого самого момента.

Мне казалось, что высший успел показать мне все грани. Истязая, а после залюблювая. Доводя до исступления, а после вознося еще выше. Заполняя собой каждую мою клеточку, каждый уголок души, склеивая и забирая мое сердце себе, в единоличное пользование. Как вдруг, первый луч солнца проник в спальню и упал на лицо Райна.