Калгари 88. Том 5 - Arladaar

а потом продолжим!

Соколовская с недовольным видом покатила к бортику. Арина проводила её недоумённым взглядом. Что вот ей надо? Каждый раз Марина хотела показаться лучше, сильнее, чем другие. Хотя… Возможно, это тоже путь к чемпионству? Лично Арина не против была отдохнуть и следом подкатила к бортику, чтобы занять место на лавке. Потом туда подъехали и другие одногруппники.

— А у вас в школе к двадцать третьему февраля конкурс военной песни не проводят? — с интересом спросила Зоя, толкнув в бок Арину. — Нам сказали завтра, в субботу вечером в школу приходить, разучивать будем всем классом.

— Не… Нам ничего не говорили, — с недоумением ответила Арина и сделала недовольное выражение лица. — Я не пойду! Что за шняга??? Не хочу!

— Ну значит, ещё скажут! — засмеялась Зоя. — И никуда не денешься, пойдёшь как миленькая!

Соколовская на лавочку отдыхать не присаживалась, подчёркнуто недовольно каталась туда-сюда у калитки, надув губы, и высокомерно задрав острый носик, и всем своим видом показывала, что ей этот отдых ни к чему. Дождавшись, когда Левковцев разрешил тренировать прыжки, Марина первая пошла на них.

— Марина! Начинай с двойных! Остальные — с одинарных и перепрыжек! — сказал Левковцев и посмотрел на Арину. — Люда, это тебя в первую очередь касается!

Естественно, это касалось Арины… Ведь она уже сколько раз своевольничала и перечила тренерам. Что Бронгаузу, что Левковцеву. Но сейчас она знала, что тренер абсолютно прав — подходить к прыжкам надо было с большой осторожностью. Поэтому сразу за Соколовской она не поехала, предоставив эту возможность одногруппницам.

Отъехав в правую часть катка, Арина попробовала исполнить обычный перекидной прыжок. Ничего сложного — его учат самым первым из всех прыжков. Покатив на правой ноге по направлению «назад», Арина переступила на левую ногу, развернулась на льду скобкой, сменив направление движения на переднее, согнула колено, сделала лёгкий замах правой ногой, оттолкнулась левой и приземлилась на правую ногу, сделав хороший выезд в ласточку. Получилось нечто подобное акселя в половину оборота. Арина в лёгком прыжке поменяла левую опорную ногу на правую.

По ощущениям получилось хорошо, несмотря на то, что при исполнении прыжка требовалось чётко вставать на наружные рёбра, что при отталкивании, что при приземлении. Ботинок не гулял, да и в целом впечатления были как от прежних коньков. Но это прыжок в половину оборота… Такие прыжки часто вставляли в дорожки шагов в качестве связок, причём они не оценивались на уровни.

Теперь нужно попробовать исполнить аксель в полтора оборота. Этот прыжок требовал уже чуть более весомой и осмысленной подготовки и исполнения. Методика была такая же. Слегка разогнавшись, Арина переступила с правой ноги на левую, сменила направление движения с «назад» на «вперед», присела, чуть согнув левое колено, сделала взмах правой ногой, оттолкнулась левой, вошла в крутку и, сделав полтора оборота в воздухе, приземлилась на правую ногу в направлении «назад». Этот прыжок тоже не занял много усилий. Но уже при приземлении с полуторного акселя она почувствовала, что коньки хорошо держат лёд на выезде. Если и можно соскользнуть с ребра, то только если угол приземления будет совсем уже пологий, меньше сорока пяти градусов.

Развернувшись перебежками у правого борта, Арина, уворачиваясь от шустрых одногруппников, стала заходить на двойной аксель. М-да, вот здесь-то и раскрылась непривычность новых коньков и их более цепких рёбер. Скорость для захода на дупель требовалась более высокая, чем на полуторный аксель, и чтобы набрать её, следовало приложить больше усилий, чем раньше.

На двойной аксель решила зайти с более сложного захода, сделав хотя бы обычную тройку. Было трудно, но всё-таки и дупель сделала! И выезд не подвёл!Теперь оставалось попробовать остальные двойные прыжки.

Как и ожидалось, самыми трудными в исполнении получились рёберные прыжки — при отталкивании они требовали более значительных усилий, потому что контакт закручивающей ноги о лёд был полным, а вот при исполнении тулупа, лутца и флипа Арина никаких сложностей не ощутила — контакт ребра со льдом в продольном направлении был минимальным. При разгоне, конечно, сложности были те же, что и на всех прыжках, но это требовало лишь более упорной работе в тренажёрном зале.

Однако на тройные прыжки Арина всё-таки не пошла, решив тренировать их на следующей неделе. Правильное направление работы было нащупано, осталась только непосредственно сама работа. Но несмотря на уверенность, Арина понимала, что от одногруппницы по срокам она отстаёт.

Соколовская имела несомненное преимущество — она уже сегодня пошла на тройные сальхов и тулуп. Прыгала их и одиночные, и в каскаде с двойными тулупами, а под конец даже пошла на 3−3 из двух тулупов. И почти сделала его с первого раза, лишь слегка запоров выезд и коснувшись льда рукой. Сразу же начала разгоняться опять на тот же каскад, и Левковцев хотел её остановить, но не стал, решив понаблюдать, что будет дальше.

Соколовская намеренно не стала заходить на прыжок сложным заходом, по всему видно, что решила она всё-таки добить каскад из двух тройных тулупов. И сделала! Получилось! Причём со стороны исполнение выглядело лёгким и практически невесомым и в то же время… силовым и спортивным. Соколовская прыгала высоко, пролётно, но при этом казалось, что исполнение прыжков не отнимает у нее абсолютно никаких усилий. Словно пушинка взлетает, проносится по воздуху и почти неслышно приземляется. Даже Арина такой талант видела очень редко…

… В кабинете председателя Центрального комитета Федерации по фигурному катанию СССР товарища Шеховцова было занятно. Валентин Игоревич, вольготно расположившийся в большом кресле, под негромкое мурлыканье магнитолы, спрятанной в шкафу и сейчас игравшей группу «Пинк Флойд», изучал отчёт о травме Людмилы Хмельницкой, полученный из медицинского комитета Федерации. С одной стороны, в травме от падения не было ничего необычного — падали с прыжков часто, в том числе и с переломами, и растяжениями, но, с другой стороны, чтобы так сильно приложиться головой и уехать на скорой помощи, Шеховцов и не помнил.

— Так… Падение и удар головой о лёд… — пробормотал Шеховцов под себя и на чистом листе бумаги написал: «Падение и удар головой о лёд. Кома. Быстрое выздоровление. Это странно». Потом, подумав, добавил: «Лечение. Ничего необычного».

И ведь это действительно было так. Препараты, которые назначили Хмельницкой в больнице, были совершенно обычными. Витамин С и анальгин. Даже капельницу с физраствором не ставили, когда она была без сознания. Да и таблетки давали только один день. На следующий день её выписали из больницы