Повседневная жизнь старой русской гимназии - Николай Шубкин

В VIII классе после инцидента с К-вой и Б-вой ученицы не болтают уже так беззастенчиво. Занятия идут ладно, за исключением, впрочем, методики арифметики. Это пока мое больное место в VIII классе. Отвечают обыкновенно необдуманно и крайне неточно, а по арифметике это, конечно, особенно важно. Немало у них уже и двоек, но это не действует. Теперь я настаиваю, чтобы они записывали, что я рассказываю (а рассказываю я каждый новый урок). Но многие не записывают, потом забывают, а своего тоже ничего не могут создать. Думаю все-таки, что с течением времени они выправятся, приспособившись к моим требованиям и ознакомившись с ведением уроков, так как вообще этот класс не из плохих.

15 октября

Со специалистками-словесницами проходим грамматику, а параллельно с этим и историю литературы (теперь Герцена). До сих пор были устные рефераты, после которых шло их обсуждение. Рефераты были в общем довольно хорошие. Ученицы умело справлялись с данным им для самостоятельного усвоения материалом. Говорили, хотя и не очень живо, но складно, толково, умело подбирая цитаты и иллюстрации своих положений, хотя темы были сравнительно трудные (последние — о славянофильстве и западничестве). Но обсуждение рефератов идет вяло, высказываются очень немногие. По-видимому, готовятся к рефератам не очень усердно, а некоторые, может быть, и совсем не готовятся. Поэтому я сегодня спросил у словесниц, достаточно ли для них только выслушивать рефераты, не лучше ли время от времени просто спрашивать их. Ученицы сами сознались, что, не ожидая спрашивания, они не готовятся так усердно, хотя и читают, но недостаточно внимательно, выписок никаких не делают и запоминают мало. Поэтому, по их мнению, полезно было бы ввести снова и спрашивание. Я согласился с этим и решил параллельно с рефератами ввести уроки для спрашивания.

16 октября

Сегодня занимался проверкой знаний словесниц по литературе. Некоторые отвечали неважно. Приходилось их поправлять и наводить на правильные ответы. Одна же из них, отличающаяся каким-то дефектом в области мышления, почти все время говорила наоборот, так что я, несколько осердившись, посадил ее. При окончании урока я спросил, не устроить ли еще такой же урок спрашивания, на что ученицы охотно согласились, говоря, что благодаря этому уроку многое стало яснее для них. «Но только Вы не сердитесь на нас!» — ласково попросила одна.

У всякого барона фантазия своя

17 октября

«У всякого барона фантазия своя». Новый председатель, не обращающий внимания на форму (что было коньком его предшественника), в других отношениях проявляет себя не меньшим формалистом. Ученицы VII класса по примеру прежних лет решили устроить спектакль и вечер. Прежде такие вопросы всегда (и во всех здешних учебных заведениях) решались на месте — директором или начальницей, иногда педагогическим советом. Новый же председатель нашел, что по какому-то циркуляру этот вопрос должен восходить на разрешение учебного округа. От учениц теперь требуют подробной программы, текста пьесы и т. д., с тем чтобы все это послать в губернский город, за 400 верст. Неужели же десятки педагогов во главе с начальством заведения не в состоянии удовлетворительно решить даже такого вопроса?

23 октября

Сегодня новый председатель, пригласив меня к себе в кабинет, показал мне работы учениц по французскому языку, где в русском тексте некоторые из них сделали ошибки. Что ученицы небезукоризненны со стороны орфографии, это я знаю, конечно, не хуже его, и сделанное им замечание является, по-моему, совершенно излишним. Интересно при этом, что и ошибки, указанные им, вовсе не из числа грубых, например, союз «чтобы», написанный отдельно, или слово «крейсировка», написанное «крейсеровка» (еще вопрос: есть ли даже такое слово в русском языке?). По его же мнению, это непростительно грубые ошибки. Что-то будет нашим девицам, да и нам вместе с ними, когда увидит председатель некоторые сочинения с гораздо более грубыми ошибками? И что могу сделать я в старших классах ради исправления вошедшей в плоть и кровь некоторых девиц орфографической безграмотности? На повторение грамматики нет времени, так как надо же пройти когда-нибудь и курс словесности и без того урезанный — по числу уроков — в женских гимназиях (в реальном училище, например, по 4 урока словесности в четырех классах, а у нас по 3 урока в двух классах и по 4 в одном, да и то 4-й урок введен по особому ходатайству). Давать письменные работы в большем количестве, чем теперь (по 2 сочинения в четверть в каждом классе) тоже невозможно, т<ак> к<ак> и без того почти все время дома занято проверкой сочинений. В таком же положении и учительница младших классов, тоже заваленная работами, которые почти совершенно не вознаграждаются (20 р. в год за 1 класс!). Притом даже и жалование в младших классах крайне мизерное. Учительница русского языка, несмотря на то что с высшим образованием, получает 45 р. за годовой час (в мужских учебных заведениях теперь 75 р.). А законоучитель, не имеющий никаких письменных работ, — 60 р. Понятно, что и учительница этих классов должна нахватывать уроков как можно больше и, сидя вечера за тетрадями, выпускает все-таки учениц малограмотными. И вот, получая на устных экзаменах хорошие баллы, они подвигаются в старшие классы, даже и при неудовлетворительном исполнении письменных работ. А здесь приходится ограничиваться только требованием с них исправлении и объяснений своих ошибок, разбором этих ошибок и повторением некоторых правил при раздаче сочинений. Толку от этого мало. Но большего ничего при данных условиях невозможно достигнуть. И считать за грубые ошибки «что бы» или «крейсеровку» не приходится. Председатель говорил мне, что, занимаясь словесностью, он посвящал часть уроков повторению грамматики и диктовкам; но много ли времени — спрашивается — оставалось у него на словесность?

Кстати, сам председатель, так внимательно замечающий сучки в чужих глазах, совсем не видит бревен в своих. Взявшись за преподавание французского языка в старших классах, он, оказывается, не только не умеет говорить, но и вообще очень слабо знает этот предмет, так что теперь среди учениц и их родителей ходит уже про его преподавание целый ряд рассказов, характеризующих его невежество в области этого предмета. Некоторые из родителей прямо возмущены этим, но — по нынешним временам — разве кто с этим считается? Недаром, например, бумаги об избрании родительского комитета, состоявшемся уже более месяца назад, до сих пор даже не отосланы в округ для утверждения, а без этого утверждения родительский комитет не может и начинать свою деятельность.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});