Пленники тайги - Евгений Сартинов

Семён отскочил за костёр, взгляд его упал на давно уже кипящий котелок. Решение пришло само собой. Оно было жуткое, но Семён знал, что ему надо остановить этого безумца любой ценой. Быстро подняв палку на которой висел котелок охотник перехватил раскалённую дужку рукой и плеснул кипяток в лиц Павла. Этот бросок был точен, Паша заорал что-то невероятно жуткое, и прикрыв руками лицо шагнул вперёд. В это мгновение выбравшаяся из кустов Найка кинулась ему под ноги, и споткнувшийся гигант рухнул прямо в огненную сердцевин костра. Теперь уже совершенно чудовищный по силе и ужасу рёв не прекращался ни на минуту. Несмотря на боль Паша с минуту не мог подняться на ноги, так и ворочался в раззорённом костре, наконец снеся рогатины откатился в сторону, и с трудом встал во весь рост. Он был ужасен. Одежда на шофере горела, обугленными руками он прикрывал глаза, а из разверзшегося в крике рта фонтанировала пузырящаяся кровь.

Не видя перед собой ничего, горящий как факел, Паша пошатываясь пошёл куда то вперёд, ноги уже не держали его, массивное тело начало клониться вперёд, Астахов невольно открыл рот как бы собираясь предупредить его, но обрывисты край берега оборвал последний хрип гиганта. Семён прихрамывая и постанывая подошёл к берегу и глянул вниз. Голова шофёра находилось в воде, а нижняя часть тела на суше и продолжала гореть. После всего пережитого Астахов невольно ожидал, что сейчас Паша встанет и снова упрямо полезет вверх. Но огонёк на берегу постепенно начал угасать, и оставшееся слабое тление сохранило свою мертвенную неподвижность.

Астахов почувствовал под рукой холодный, мокрый собачий нос, Найка взвизгнула от нетерпения, и Семён, опустившись на землю, обнял лайку.

- Где ж ты моталась то, а, старая дурочка?

Найка снова взвизгнула и как-то оглянулась назад. Охотник посмотрел в туже сторону и увидел горевшие где-то в глубине леса пару волчьих глаз. Астахов снова встряхнул лайку и рассмеялся.

- Ах ты, старая блудница! Где то я тебе тут припас глухаринную cnknbs и кишки. Если только Паша не втоптал их в землю.

38. Бежать!

Последний, предсмертный крик Паши донёсся даже до ушей Золотова. Резко приподнявшись с земли он прислушался, а потом толкнул локтем полковника.

- Слышал?

- Да слышал, - нехотя ответил тот, разворачиваясь лицом к Золотову. Кому то карачун пришёл. Мне кажеться что Пашке, на его рёв похоже.

Степаныч снова отвернулся от хозяина, а тот долго ещё вслушивался в нескончаемый говор тайги, и ничего уже другого расслышать не смог.

Утром полковник первым делом спросил Золотова: - Ну что, будем искать Пашку?

Тот долго думал, затем отрицательно мотнул головой. Лишь через час, пробираясь по тропе впереди Золотова с ружьём наизготовку, Степаныч понял причину такого решения.

"А Золотов не дурак. Если Семён угробил Павла, то и соваться туда не стоило. А если это Паша уконтропупил охотника, то с его ногой он нам будет только обузой. Так что рванув вперёд мы в любом случае выигрываем. Ай да Егорыч! Буд-то партию в шахматы разыграл."

Шли они теперь действительно быстро, хотя и нельзя сказать чтобы легко. Основной проблемой для обоих компаньонов оставался голод. Желудок уже словно претерпелся к отсутствию пищи и не давал о себе знать, но вплотную подступила слабость. Временами то Золотов, то Степаныч останавливались и придерживаясь за колючие лапы листвениц и елей пережидали когда же пройдёт головокружение.

- Как слепые щенки без соски, - вздохнул Степаныч на одном из привалов. Золотов на это ничего не ответил, ему уже не хотелось говорить, он и шёл то уже с трудом, подстёгивая себя остатками воли. Степаныч голод переносил как-то легше. Давал себя знать Афганская закалка. Больше всего полковника нервировало другое. Рядом кипела жизнь, идя по тропе он видел округлые, раздвоенные следы недавно прошедших сокжоев, видел продолговатый след лося, один раз где-то совсем рядом, за чередой деревьев кто-то с шумом рванулся в сторону от путников, с треском ломая сухие ветви валежника. Полковник вскинул было ружьё, но потом нехотя опустил его. Жалко было тратить драгоценные патроны почти наверняка зная, что заряды прийдутся по деревьям.

Затем метрах в семидесяти от них какие то крупные птицы метнулись в сторону и быстро скрылись за вершиной сопки. По цвету оперения Степаныч определил их как глухарей. Но Золотов не давал ему развернуться и серьёзно заняться охотой.

- Сначало надо оторваться от Семёна, - говорил он в ответ на умоляющий взгляд напарника. Полковнику стало казаться, что Золотов боится охотника как-то уже по особому, панически, поддаваясь какому то внушённому страху. К вечеру они подошли к местности где временами сопки, обращённые на северную сторону,

совсем не имели леса, лишь густой, таёжный травостой.

- Что-то его не видно, - сказал Степаныч, когда заметил как Золотов начал более часто оглядываться назад. Тот сразу сплюнул и выругался.

- Просят тебя поминать его на ночь глядя? Ещё обьявится.

- А может Пашка его всё таки сделал?

- Не знаю, но уйти надо подальше.

А Семён в этот день и в самом деле не спешил. Утром он еле поднялся с земли, всё тело болело так, словно по нему проехался каток для укладки асфальта.

Тщательный медосмотр оставил неутешительные итоги. Всё тело, начиная с лодыжек представляло собой один большой синяк. Особенно досталось правой руке. Семён даже подумал было, что Золотовский телохранитель сломал её, но ощупа грандиозный кровоподтёк убедился, что слава богу, это не так. Но больше всего пострадала ладонь. Кроме пореза на ней отпечаталась ещё и раскалённая дужка котелка. Оба шрама почти идеально перекрывали друг друга, так что резанную рану Астахову даже не пришлось перевязывать, кровь остановилась от ожога, зато нещадно саднили порезаные пальцы. Вчера, в горячке он не почувствовал боли, а сегодня еле поднял с земли карабин.

Зато с ним была Найка. Именно поэтому прошлую ночь Астахов спал как никогда спокойно и крепко. Природа дождя больше не обещала, так что Астахов решил сделать передышку. Спустившись с котелком к реке Семён приготовился увидеть внизу обгорелую Пашину тушу, но к его удивлению берег оказался пуст.

"Неужели он всё таки выжил и ушёл"? - с содроганием души подумал охотник. Лишь поразмыслив он понял, что вчерашний дождь повысил уровень воды в реке, и тело очевидно снесло вниз по течению. Набрав в котелок воды Семён с трудом поднялся наверх и, разведя костёр, принялся готовить завтрак. В этот раз он всё таки заварил приготовленный ранее таёжный чай. Закутав котелок в куртку, он настаивал его почти час, но зато получившаяся горьковато-прянная жидкость с резким смородиновым запахом сразу взбодрила его и придала сил. Лишь после обеда Астахов не спеша тронулся вперёд по зверинной тропе, присматриваясь к редким отпечаткам рифленых подошв.

На одном из привалов Степаныч пробовал жевать какое то лопухастое сибирское растение. Золотов с немалым удивлением смотрел на своего спутника, а когда тот выплюнув зелёную массу, мучительно сморщился, то финансист, рассмеявшись,

спросил: - Что, полковник, на подножный корм решил перейти?

- Он смеётся! Жрать охото, сил уже нету идти. Должны же быть у них в тайге какие то сьедобные растения?! Я и название помню, Куликов Володька рассказывал, однополчанин мой по Афгану. Как их, э-э, "медвежьи ушки", солодка", "черемшина"... Нет, как это? А - а! Черемша! Что-то вроде лука, по весне у них растёт!

- А ты Семёна спроси, он тебе точно подскажет.

В этот день Астахов действительно набрёл на целую поляну черемши, продолговатого растения с мясистым, толстым стеблем, по вкусу напоминающим молодой чеснок. Нарвав полный котелок и натолкав полные карманы он двинулся дальше, озабочено прикидывая, далеко ли ушли его невольные спутники. Следы о видел теперь редко, но знал, что в тайге не потеряет. Во первых с ним была Найка, а во вторых охотник уже понял, что Золотов с последним компаньоном движется строго на Запад.

"И это не плохо, - думал он, - как раз в этом направлении они не должны встретить никакого жилья".

39. Как волки.

На следующий день Золотов и Степаныч потеряли реку, по которой надеялись выйти к людям. Финансист сидя на вершине сопки смотрел как медленно полковник спускается с самой высокой пихты и уже догадывался, что вести у Степаныча будут mep`dnqrm{e.

- Хрен там, - тяжело отдуваясь подтвердил тот, уже очутившись на земле. - Ничего похожего на реку. Слева какой то ручей течёт, может по нему и выйдем к ней.

Он без сил опустился на землю и, прислонившись спиной к дереву, прикрыл глаза.

- Все ладони исколол об эти иголки, - пробормотал он, надвигая на глаза фуражку. - Два раза чуть не навернулся, в руках силы совсем не осталось.

- Ты что, спать собрался? - спросил финансист. - Идти надо.

- Вот ты и иди, а я все силы оставил на этом чёртовом дереве.

Он потихоньку задремал, сморился на солнцепёке и его хозяин. Разбудил Степаныча лёгкий тычёк в бок.