Невеста по наследству - Ирина Мельникова

— Но это же чудовищно! — Настя с ужасом смотрела на него.

— Я знаю, что заслужил ваши упреки, потому что скрыл свои истинные цели, когда вызвался сопровождать вас…

— Какие могут быть упреки? — Девушка ласково погладила его руку. — В эти дни вы только и делали, что спасали меня. И в благодарность я могу предложить вам только свое сердце.

Она взглянула на него, желая подкрепить слова улыбкой, но вдруг неожиданно всхлипнула и прижалась к Сергею. Он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.

— Простите меня, Настя, ради бога! Нам предстоит о многом поговорить, но паром уже приближается к берегу, и, если мы его пропустим, нам придется ждать до вечера…

Через час, благополучно переправившись через реку, они, опасаясь внезапной встречи с преследователями, свернули с тракта на проселочную дорогу, которая петляла среди невысоких холмов, поросших дубами и липами. Мягкая пыль поднималась вслед за копытами лошадей и колесами телеги. Солнце за их спинами постепенно скатывалось за горизонт. Мягкая предвечерняя прохлада неспешно окутывала землю. Воздух был чист и прозрачен и словно опьянен тишиной, не нарушаемой ни пением птиц, ни шуршанием листьев… Лишь иногда копыта лошадей глухо ударялись о невесть откуда взявшийся камень, колеса неловко подпрыгивали на нем, и сидевшие рядом молодые люди еще теснее прижимались друг к другу. С самой переправы они перемолвились едва ли парой слов, но им было так хорошо и уютно сейчас, так славно мечталось, что они предпочитали молчать, предоставив друг другу возможность обдумать все, что с ними случилось за эти двое суток.

Мысли Сергея бежали то тяжело, как телега на подъеме в гору, то легко, как колеса при спуске, а то и лениво, словно покачивание листьев под едва заметным ветерком. Они были сумбурны и противоречивы. С одной стороны, в нем еще теплилось желание прослыть циничным распутником, таким, каким его успели ославить в глазах Насти, с другой стороны, и гораздо сильнее, он боялся потерять ее любовь и доверие. Своим рассказом он усугубил ее отвращение к собственной же персоне, но, с другой стороны, находясь около нее, он не чувствовал себя графом Ратмановым, да и с поэтом ни в коей степени не отождествлял. Рядом с этой девочкой он был совсем другим человеком. Впервые он почувствовал себя нужным кому-то, впервые в нем нуждались, как в защитнике. Впервые он встретил женщину, которая совершенно не была похожа на тех женщин, которых он знал доселе. Она верила ему — как Фаддею, разумеется, любила его, зная, что он не в состоянии дать ей ни титула, ни богатства. Это было невероятно, но его впервые в жизни полюбили чисто и бескорыстно…

Настя не сомневалась ни в едином его слове. И этот, на самом деле дичайший по своей фальши рассказ тоже восприняла без малейшего подозрения, что он обманывает ее…

Сергей прекрасно понимал, что не заслуживает такого безоглядного доверия. Не только потому, что почти все это время безжалостно лгал Насте, но и потому, что каждый его поступок с любой точки зрения, начиная с согласия жениться на ней ради сохранения наследства, был глубоко безнравственным. Он беспокоился о себе, о своем загубленном будущем, но ему ни разу не пришло в голову, что он должен будет заботиться о своей жене, о ее благополучии и счастье. Он горевал об утраченной свободе и совсем не думал о том, что его эгоизм может стать причиной страданий совершенно неповинного в этом человека, поставленного, как женщина, в гораздо худшие условия. Выйдя замуж, она лишалась даже тех малых остатков свободы, которые допускала светская мораль для женатых мужчин, но ни в коей степени не позволяла замужним женщинам.

Он вновь ощутил то небывалое по своей силе чувство, охватившее его в момент появления Насти в воротах постоялого двора. Сергей закрыл глаза и сделал глубокий вздох, чтобы унять сердцебиение, которое усиливалось каждый раз, когда он вспоминал о том, как увидел ее верхом на лошади, как заговорил с ней, как поцеловал в первый раз…

— Настя, — прошептал он.

— Что с вами, Фаддей? — теплая девичья ладошка тихонько сжала его локоть. — У вас болит голова?

Сергей не сразу открыл глаза. Он и не заметил, как произнес ее имя вслух. Он развернулся, чтобы посмотреть на нее, и опять поистине колдовское очарование, как и во время их первой встречи, овладело им. Он опять тонул в этом чистом зеленом озере ее глаз, и не было никакой возможности спастись, да он уже и не желал этого.

Он любил ее. Да, он любил ее! Как никого прежде, как никогда в жизни не сумел бы полюбить другую женщину!

Настя, в своей простой крестьянской одежде, с лицом, покрытым легким загаром и этими милыми веснушками, придающими ей особую прелесть и свежесть, с этими зелеными глазами, подернутыми мечтательной дымкой, с этими нежными губами, ждущими его поцелуев, стала его единственной и неповторимой женщиной, его любовью и счастьем одновременно…

Бескорыстное, славное и чистое существо! Он не отрывался бы от нее ни на минуту, если бы обстоятельства не мешали им и не отвлекали от более приятных занятий, чем необходимость уходить от погони!..

Любовь разгоралась в нем, как лесной пожар, как весенний пал, заставляющий вспыхивать, точно порох, прошлогоднюю траву и листья… Он был сражен собственным признанием, но его тайные откровения оказались тем самым целительным бальзамом, который излечил его от сомнений и неуверенности. Он вновь ощутил себя прежним, полным сил молодым человеком, наконец-то осознавшим, что определил свое место в жизни, нашел то, о чем мечтал и искал всю свою жизнь, — настоящую и бескорыстную любовь.

Он любил Настю!

Видит бог, он любил ее всем сердцем!

И теперь Сергей понял это окончательно, он никогда не позволит себе причинить ей даже малейший вред, не допустит, чтобы по его или чьей-либо еще вине эта девочка почувствовала себя несчастной! Никогда и ни за что на свете!..

Глава 16

— Фаддей! — Настя с тревогой смотрела на него. — Что происходит? Я уже полчаса наблюдаю за вами. Такое впечатление, что вы витаете в облаках и совершенно забыли обо мне.

Сергей задумчиво посмотрел на нее и вдруг весело и освобожденно засмеялся.

— Теперь это невозможно! Думаю, уже завтра мы сможем обвенчаться и вы станете моей женой, конечно, если пожелаете этого.

— Вы предлагаете мне стать вашей женой? — Настя потрясенно смотрела на него. — Вы решились жениться на мне?

— Да, Настя, я предлагаю вам стать моей женой, потому что не представляю дальнейшей жизни без вас, потому, что люблю так, как никого в своей жизни не любил и любить не буду, клянусь вам честью, это единственное, что есть у меня в избытке.

Сергей обнял Настю. Он почти умирал от желания поцеловать ее. А она смотрела на него не только доверчиво, но и с очевидной долей нетерпения.