Рябь (ЛП) - Мэнди Хаббард

Я понимаю, что буквально сияю, когда подхожу к нему. Он – парень из моих фантазий. У него в руках прозрачная пластиковая коробка, внутри которой цветок белого ириса. Он ослепительно улыбается, и, когда я улыбаюсь ему в ответ, вокруг начинают порхать невидимые бабочки.

Связь между нами кажется какой-то сверхъестественной, хотя она вполне реальная. Он знает меня, как никто никогда не знал.

Он открывает коробочку и вынимает корсаж. Закрепляет его на моем запястье, проводя пальцами по моей коже. И теперь у меня появляются другие бабочки.

– Выглядишь сногсшибательно, – говорит он.

– Спасибо.

Он наклоняется, пальцем поднимает мой подбородок и оставляет быстрый поцелуй на моих губах. В том месте, где его пальцы коснулись моего подбородка, покалывает. Я снова улыбаюсь. Все это не может быть реальным. Это – сказка, то, чего я думала, у меня никогда не будет. Но, как и все другие мечты – постоянные свидания, посещения маяка, – это реально, Эрик сделал их реальными.

Мы поднимаемся в лимузин, и я пододвигаюсь, чтобы Эрик сел рядом со мной. Он кладет руку мне на колено, и я могу чувствовать ее тепло через атласную юбку.

– Спасибо, что пришел, – говорю я.

– Не пропустил бы этого ни за что на свете.

Он слегка сжимает мое колено.

Дом Никки находится недалеко от дома Сиенны; на менее дорогой версии Сиенныной улицы, вниз по реке Уолк Луп.

Я немного отвлеклась – удивляясь, как моя жизнь изменилась буквально за месяц, – когда лимузин остановился. Я всматриваюсь в пару, что подходит к дорогим тонированным стеклам – я могу видеть их, а они меня не могут – и то, что я вижу, заставляет мою кровь стынут в жилах.

Тот, с кем у Никки свидание.

Коул. Нет. Она не может со мной так поступить.

Он не стал бы со мной так поступать.

Но он это делает. Он стоит прямо там, с ней.

Хватка Эрика на моем колене становится немного сильнее. Он спокойный, как скала, рядом со мной, словно знает, что мои внутренности болезненно сжимаются.

В лимузине становится душно, когда Коул открывает дверь, и они забираются во внутрь, высокому и худощавому Коулу приходится пригинаться в машине. Он скользит на сидение рядом с Сиенной, напротив меня и Эрика. Я избегаю его глаз, но он продолжает пристально смотреть на меня, как будто хочет, чтобы я встретилась с ним взглядом. Как будто хочет видеть боль, которую причинил мне.

Это его месть. Я досаждаю ему Эриком, и теперь у него есть Никки, чтобы отплатить мне тем же. Никки игнорирует меня, положив руку на бедро Коула.

– Большое спасибо за мой корсаж. Он прекрасен.

Он тоже сделан из белых ирисов, такой же, как у меня. Мое запястье начинает гореть под корсажем. В городе всего лишь несколько флористов, но почему-то я чувствую себя жалкой из-за того, что на мне такой же корсаж, как и у нее. Я хочу сорвать его со своего запястья и бросить через весь лимузин.

Вместо этого я сижу спокойно, мои ногти впиваются в ладони. Никки, кажется, наконец, замечает несчастное стечение обстоятельств, потому что смотрит на свой корсаж, затем ее глаза перемещаются ко мне. Я ерзаю на сидении, радуясь, что школа находится так близко. Не думаю, что смогу и дальше находиться в этом замкнутом пространстве. Здесь слишком душно.

В ту же секунду, как мы подъезжаем к школе, я практически выпрыгиваю из машины в отчаянной попытке уйти подальше от Коула и Никки. Эрик едва успевает схватить мою руку и поддержать меня, прежде чем я приземлилась бы на колени.

– Ты в порядке? – Эрик практически шепчет у моего уха.

Он переводит взгляд обратно на Коула, как бы говоря мне, о чем он на самом деле спрашивает. Я киваю, и позволяю ему переместить его руку таким образом, что вместо того, чтобы сопровождать меня, он поддерживает меня. На улице немного прохладно для такого короткого и тонкого платья, как мое, но я чувствую себя хорошо после удушливой жары лимузина.

Мы направляемся по мощеной дорожке, ведущей к двойным стеклянным дверям, стук наших каблуков наполняет воздух. Хотя я не знаю наверняка, но думаю, Коул и Никки своими глазами сверлят отверстие у меня на затылке. Их, должно быть, объединяет одинаковая ненависть ко мне.

Когда мы входим в уже переполненный школьный спортзал, я киваю Сиенне, пытаясь слиться с толпой в поисках безопасности. Мои движения ошибочны, но Эрик все это время не отпускает моей руки.

Он знает, почему я волнуюсь, и я чувствую себя ужасно, поставив его в такое положение. Он знает, что является утешительным призом, и сейчас я, должно быть, делаю ему больно своей реакцией. Я пытаюсь собраться, но просто не могу этого сделать.

Даже при том, что это я бросила Коула, ко мне никогда не приходила мысль о том, что я могу увидеть его с кем-то еще. Конечно, он был на празднике урожая с Никки, но я успокоила себя, что они там как друзья. Почему-то я представляла его целую вечность тоскующим по мне, как бы глупо это не звучало.

Интересно, возьмется ли он за свою старую девушка-на-неделю привычку, поскольку мы расстались. Вернется ли он к использованию девушек, как он делал это до смерти Стивена.

Нет, это придает слишком много заслуги мне, но не достаточно – ему.

Когда мы достигаем центра танцпола, Эрик разворачивает меня, останавливаясь на середине. Ложит мои руки себе на плечи, в то время как притягивает меня ближе к себе, его руки у меня на спине. Я позволяю ему прижаться ко мне так сильно, как он хочет. Я закрываю глаза и прижимаюсь щекой к широкой груди Эрика. Он пахнет океаном, свежим и немного соленым. Он, должно быть, снова оставил окна у себя открытыми, раз так сильно пахнет океаном.

Я начинаю расслабляться, пока мы раскачиваемся в такт музыке. Наши движения гораздо медленнее, чем у пар вокруг нас. Кажется, что между нами проходит электрический, успокаивающий ток.

– Я знаю, что он для тебя значит, – наконец шепчет Эрик.

– Ничего не значит, – говорю я, мой голос едва слышен из-за музыки. Он ломается.

Ему известна правда, поэтому нет смысла скрывать это. Эрик слегка прижимает меня к себе.

– Мне жаль, что все должно бать вот так.

– Мне тоже.

Мы танцуем некоторое время в тишине.

– Однажды я тоже был влюблен, – говорит он.

Я отклоняюсь назад, чтобы взглянуть на Эрика. Его голубые глаза потемнели, словно во время шторма, и их взгляд отсутствующий, погруженный в воспоминания.

– Ее звали Кейт. Она была красивая.

– Что произошло?

Эрик моргает и смотрит на меня, нахмурившись. Сейчас он не похож на себя – я привыкла видеть его улыбающимся.

– Ничего.