Пограничный легион - Зейн Грэй

- Виски! - воскликнул Келс. - Уберите его! Мы не можем играть и пить в одно и то же время.

- А ты посмотри на меня! - ответил Бликки.

- Пусть их пьют себе, - заявил Гульден. - Тем скорее мы заберем их золото и тогда сыграем с тобой.

Келс не сказал больше ни слова. Игра продолжалась и он становился совершенно другим человеком. И сам не замечая того, он начал пить. Страх Жанны увеличился. Она чувствовала надвигающуюся катастрофу. Что думал Джим в эту минуту? Вспомнив его лицо, она поняла, что он испытывает то же самое.

Пролежав долгое время на своей постели, Жанна все сильнее и сильнее ощущала какую-то странную тягу наблюдать за Келсом и Гульденом. Под конец эта потребность сделалась просто невыносимой. Ее судьба и жизнь зависели от этих двух игравших мужчин.

Встав, она подошла к своему месту наблюдения, и то, что она увидела, наполнило её внезапным ужасом. Почти незаметная и неуловимая перемена в Келсе теперь выделялась с резкой и устрашающей отчетливостью. Груды золота, равные шансы играющих и пьяная отрава в черных бутылках - все это превратило каждого бандита в игрушку его собственных диких страстей. Исключением являлся только Гульден. Он был такой же, как и всегда. Но при взгляде на окружающих холод пробежал по телу Жанны. Келс был мертвенно бледен и восторжен. Нетрудно было понять, что он выигрывал. Бликки осатанел от злости. Джесси Смит выглядел ещё мрачнее и свирепее, чем обычно, но его хладнокровие исчезло. Ненависть светилась во взгляде, которым он окидывал Келса, когда тот требовал от него золота. Бади Джонс и Бриверман чуть не падали в обморок от жгучего нетерпения в ожидании своей очереди. Бад тоже сидел за столом, и его лицо исказилось от какой-то внутренней страсти. Жанна видела, что он проигрывал. Проигрывали также Пайк и Боссирт; хмуро стоя в стороне, они следили за своими тающими запасами золота с болезненной ревностью и злостью. Охваченный этой напряженной атмосферой, Джим стоял, нервно стиснув кулаки; его лицо побледнело, глаза сверкали. А игра продолжалась. С громким треском летели карты, кулаки яростно ударяли по столу, слышались глухой стук кожаных мешков с золотым песком, свирепые проклятия проигравших и грубые взрывы радости сгребавших золото счастливчиков.

Вдруг Бад вскочил и, перегнувшись через стол, сжав дрожащими пальцами свои карты, с искаженным яростью лицом и горящими глазами уставился на Келса.

- Вот! - хрипло крикнул он, страстно швыряя ему свои карты.

- Ни к черту не годятся! - насмешливо ответил Келс. - Нет ли чего получше?

Бад низко перегнулся, стараясь заглянуть в карты Келса. Затем, побелев, он выпрямился и уставился на него.

- Ты разорил меня... Ограбил... у меня ничего больше нет! - с пеной у рта гаркнул он.

- Не было ничего легче добиться этого. Проваливай вон из игры! - с ликующим презрением ответил Келс. Его охватил не азарт, а страсть остаться победителем.

- Ты плутуешь! - вне себя крикнул Бад.

Это обвинение подействовало на окружающих, как электрический удар. Глубокая тишина прерывалась тяжелым дыханием. Келс остался все таким же бледным и торжествующим.

- Хорошо, Бад, - ответил он, но его тон не подходил к его странному взгляду. - Это был третий раз!

Как удар молнии, грянул выстрел. Бад повалился прямо на Гульдена, и тот одним движением руки отбросил в сторону смертельно раненого повара. Тяжело грохнувшись на пол, Бад больше не шевельнулся.

- Дайте мне виски! - с хриплой дрожью в голосе приказал Келс. - И поехали дальше!

- Можно мне примкнуть теперь? - жадно спросил Бади Джонс.

- Нет, погоди еще, - ответил Гульден.

- Скоро Бликки ляжет на обе лопатки, - воскликнул Келс. Что-то насмешливое прозвучало в его голосе. Золото больше не интересовало его, он упивался самой борьбой.

- Хозяин, от одной крупицы счастья ты уже задрал нос, - с мрачной презрительностью вставил Джесси Смит. - Еще немного, и твое сердце провалится в штаны.

Золото кучами лежало на столе; но оно было лишь средством для достижения цели. Оно было ничем.

- Гульден, перемени игру, как желают эти господа! - издевался Келс.

- Двойную ставку! Тяните! - загремел в ту же секунду гигант.

Выдержав ещё несколько ходов, Бликки поднялся из-за стола, проигравшись до копейки. Огорченный бандит готов был пойти в эту минуту на всякую низость и преступление, но он молчал и только хмуро следил за всеми.

- Хозяин, не пора ли нам начинать? - осведомился Бади Джонс.

- Ой, Бади, никак тебе надоело твое золото? - ответил Келс. - Подожди, пока я оберу Гульдена и Джесси.

Счастье восстало и против Смита. Сперва он проиграл Гульдену, затем Келсу и наконец поднялся, побежденный, но не надломленный. Он жадно схватил бутылку с виски.

- Ребята, мне кажется, что счастливой стезе Келса я гораздо лучше посочувствую, если сам перестану играть, - сказал он.

Главарь бандитов посмотрел на него со сдержанным гневом, как будто насмешливое предсказание Смита о его провале уже давало себя чувствовать.

- Ко мне, друзья, ко мне и посмотрите на настоящую игру, - сказал он.

В эту минуту у Келса было в два раза больше золота, чем у Гульдена. Громадная куча маленьких мешков лежала перед ним.

Бандиты расплачивались уже целыми мешками. Кто открывал самую большую карту, тот выигрывал. Первые четыре раза Келс выиграл. Его лицо сияло. Он проигрывал и снова брал свое назад. Все столпились вокруг игроков, но только Джонс и Бриверман проявляли ещё прежнюю алчность. Все остальные молчали. В воздухе повисла гнетущая напряженность. Вдруг Гульден начал без перерыва выигрывать, и поза Келса изменилась. Было жутко смотреть, как слабел этот человек, как под ударами капризной фортуны он постепенно терял мужество. Наконец половина набранного им золота перешла к Гульдену. Гигант был по-прежнему неуязвим. Он принимал свои потери так же, как и выигрыши, с полным равнодушием. Руки Келса тряслись, но Гульден оставался все таким же спокойным и уверенным. Келса тошнило от его способности одинаково принимать и победу, и поражение. Самообладание настоящего большого игрока выражается не в терпеливом отношении к своим потерям, а наоборот, в редком даровании оставаться спокойным в минуту полной победы. Все ярче и ярче сказывалось, что Гульден был великим игроком, а Келс - нет. Гигант бандит не обладал никакими чувствами, никакой фантазией. Келс же казался воплощением страстности, горячей надежды, отчаяния и злости. Эта игра решала многое. Презрительные взгляды людей Келса предсказывали характер её конца. То и дело протягивалась рука Келса к бутылке с виски. Однажды с тихим проклятием он швырнул её через дверь на двор.

- Эге, хозяин, не пора ли тебе... - начал было Смит, но в ожидании чего-то ещё лучшего умолк.

Судьба по-прежнему играла Келсом. Выиграв раза два, он снова просветлел. Однако в тот же миг, как только с его лица начали сбегать мрачные тени, петля снова затянулась на его шее. Он терял, терял, и с каждым мешочком золотого песка убывала частица его мужества и самообладания. И когда перед ним осталось лишь то количество золота, с которым он начал игру, его охватила та трусость, о которой ему говорил Джесси Смит. Попытка Келса взять себя в руки и под презрительными взглядами товарищей сохранить свою прежнюю мужественную выдержку, сорвалась жалко и безнадежно. Всегда холодный и великолепный в своей безумной отваге, здесь он позорно провалился. То был человек, которому никогда не следовало садиться играть в карты.

И вот в какие-нибудь десять минут он спустил свой первый выигрыш. Больше у него ничего не осталось.

Не будучи в силах оторваться, Жанна смотрела на него с жалостью и отвращением. Наступил жуткий момент. Келс неподвижно уставился на громадную кучу золота, лежавшую перед Гульденом. Мускулы его лица судорожно подергивались. Казалось, он все ещё не понимал, что с ним произошло.

Гульден медленно поднялся и угрожающе наклонился над своим золотом. Гигант, никогда не проявлявший никакого чувства, теперь вдруг весь запылал от душившего его волнения.

- Еще одну партию! У кого окажется большая карта. Ставлю все мое золото! - рявкнул он.

Как один человек, шагнула вся шайка бандитов к столу и, затаив дыхание, замерла.

- Еще одну партию, - беззвучно произнес Келс. - Но что могу я поставить?

- Девушку!

Помертвевшая Жанна отшатнулась, и острая боль пронзила её грудь. Так вот какова была её судьба! Как сквозь сон, видела она ослабевшего Келса и подскочившего к нему Джима. Но оба они замерли, не двигаясь с места.

- Только один раз сними карту! Все мое золото против девушки! - гремел Гульден.

Келс сделал торопливое движение, словно желая выхватить револьвер, однако его руки ослабли и дрожали, как у больного лихорадкой.

- Ты всегда хвастался своей отвагой, - безжалостно продолжал Гульден. - Ба! Ведь ты же знаменитейший игрок по всей границе... Смелей же!

Келс стоял, ни на кого не глядя. Все видели его муку. Казалось, он боролся изо всех сил с каким-то решением, но только для того, чтобы тотчас же нарушить его.