Обязанности верных - Алексей Владимирович Егоров

запада, заставил данаев отступить. Они всегда подозревали ловушку.

Вот же она – ловушка.

Данаи ткнули копьями в поверженных противников и поспешили занять строй в фаланге. Они развернулись на запад, встречая выбегающих из леса врагов. Милитов не смутило, что они не смогли найти варваров. Они знали, что там, среди деревьев, скрываются враги. А эти двое взяли на себя смелость, чтобы отвлечь отряд.

Похвальная смелость, но им это не поможет. Тем более теперь, когда холодная земля впитывает их горячую кровь.

Наступающие враги вели себя точно, как от них ожидалось – шли рассыпанным строем. Много. Пять десятков успели насчитать милиты. Крики, удары оружием о щиты. Брони дикари не знали, в простых туниках и плащах. Несколько воинов выделялись – у них была броня. Странная на первый взгляд. Данаи не успели удивиться. Смуглые лица искажены криком. Они не чувствуют страха, но это до тех пор, пока не столкнутся с острыми копьями фаланги.

Не доходя до фаланги, нападающие остановились и рассыпались в стороны. Воины арьергарда осыпали фалангу стрелами, дротиками.

Шеренга сжалась, воины пригнулись.

Варвары продолжали осыпать их снарядами. Пока без особого результата. Ранения наносили незначительные. Несколько царапин не загасят воинственный пыл данаев.

Первая волна наступающих ударила по флангам. Строй милитов забыл о них, отвлеченный стрелами и дротиками. Лишившись мобильности, они смогли защититься от метательного оружия, но не смогли противостоять другим нападающим.

Воины без брони, с одними только щитами сразу принялись срубать колосья человеческих жизней. Удары в спину, в бок. Раненный в бедро воин упал, заливаясь криком. Он потянул за собой товарищей, заставляя сломать строй. Стрел уже не было, наступающие не стреляли по своим. Они оставили луки и бросились на врага. Добраться до фаланги милитов они не успели.

Все было кончено.

В одно мгновение варварам удалось расправиться с хорошо вооруженными, опытными воинами.

У сражения не было свидетелей, которых мог удивить исход.

Предводитель варваров приказал собрать брошенное оружие, броню. В лагере данаев добычи нашлось немного. Пока одни люди добивали раненных милитов, другие собирали трофеи. Им удалось пополнить припасы. Раненных среди наступающих не было, если не считать порезов и ушибов. А вот чужестранцы без помощи долго бы не протянули. Эгрегия и Хенельгу на месте осмотрели, но тут требовался лекарь. Для воинов эти раненные представляли особый интерес.

Раненных забрали в лагерь, разбитый ниже террасы. Данаев бросили у столбов. Нечего тащить трупы. Эти люди сюда пришли не за пленниками. Не боялись они гнева неупокоенных духов.

В забытье, сквозь туман боли Эгрегий наблюдал, как мимо шествуют деревья. Он чувствовал, что летит, не видел носилок, на которые его положили. От боли он терял сознание, осталось лишь одно чувство – что жизнь постепенно уходит. От мира не осталось ничего. Сознание исключило все, что находилось вовне.

Потерять сознание не получалось, полет сквозь лес почему-то прерывался вспышками боли. Это продолжалось бесконечно долго. До тех пор, пока под спиной не оказалась холодная земля, а рядом тепло от костра. Сквозь закрытые веки пробивался оранжевый свет, кожу стянуло от засохшей крови.

Холод тянул вниз, но тепло костров помогало сохранить жизнь. Потом пришла боль, а за ней темнота. Человек потерял сознание, не помня – кричал он или безмолвно ощущал эту невыносимую боль и запах горящего мяса.

Глава 9

Пробуждение после такого не могло быть приятным. Эгрегий понял, что уже не спит, потому что боль, преследующая его во снах, осталась, но кошмар исчез. Он не мог повернуть голову, вспомнил о Хенельге. Рядом кто-то дышал. Трещал костер, пахло еловыми ветками.

Земля не холодная. Эгрегий лежал на подстилке из нарубленных веток, на шерстяном плаще. Рядом искрил огонь, разбрасывая алые семена во все стороны. Пахло паленой шерстью – искры падали на плащ. Пахло гноем, кровью и паленой плотью.

Эгрегий вспомнил о сражении. Попытался повернуть голову, оценить раны. Ему могли отнять конечность. Ведь он в плену, наверняка. С Хенельгой он условился покончить с жизнью, если дойдет до такого. Лишь бы не попасть в плен. Данаи постараются сохранить ему жизнь, но не здоровье.

Эгрегий не ощущал рук и ног. Словно их не было. Над головой растянут тент. Костер оставил отметины на полотнище. Ткань казалась странной, не похожей на плащ. Эгрегий не понимал, откуда она взялась. Да и какая теперь разница.

Он попытался встать. Не получилось. Пут не было, он обессилил. Последствия ранений. Туман в голове мог возникнуть от лечения.

Колонисты наверняка знают немало местных лекарственных растений. Научились у степняков.

Говорить парень не мог. Пришла мысль – не стоит раньше времени показывать, что очнулся. Враги только этого и ждут.

Чуть погодя Эгрегий понял, что рядом разговаривают. Много людей. Говор странный, непривычный. Не удивительно. Речь колонистов успела измениться.

Запахи еще раньше ударили в нос. За стойкой вонью витал аромат готовящейся похлебки. Живот – предатель, заурчал. Рокотом он выдал всем данаям, что раненный пробудился.

Под тент забрался человек. Низкорослый, смуглый и русоволосый. У раненного он ничего не спросил, кивнул и напоил, придерживая голову. В миске был какой-то бульон, обильно приправленный травами. Дурманящие или лечебные. Эгрегий почувствовал, как его клонит в сон.

На этот раз кошмаров не было. Эгрегий все еще находился на дне морском, в ледяной Бездне, один. Изменилось ощущение. Покалывание боли стало горячим, словно его как рыбу тянули на поверхность. Выдергивали из ледяных глубин. Это больно, но необходимо.

Из забвения Эгрегий вынырнул много позже. Боль все еще сверлила нутро. Под тентом витал плохой запах.

Боль в тот раз возникла не случайно. Ее источником стал тот русоволосый. Теперь он менял повязки на животе раненного. Сняв пропитанную кровью и гноем повязку, лекарь дал ране подышать. В костер он бросал связки сушеных трав, судя по виду – местные. Они давали едкий дым, отпугивающий духов болезни. От дыма слезились глаза, но хотя бы не так воняло гнилью.

Эгрегий попытался задать волнующий его вопрос. Добился только выдавленного хрипа. От напряжения кишки свело болью.