Воспитанник орков. Книга третья (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

— Хотел их допросить, — пояснил Данут, слегка удивленный вопросу.

— Допросить? А откуда мы толмача найдем? Думаете, они говорят на всеобщем языке?

— А что, у них какой-то особенный язык? — вытаращился воспитанник орков.

Теперь настал черед таращиться старому гному.

— Мы общались с местным населением только на языке жестов. Но думаю, этого мало, чтобы получить нужную информацию. Да, а как вы сумели договориться с жителями пустыни? Если они действительно эльфы, то должны говорить либо на квенья, либо на илькорине. Кстати, вы великолепно говорите позднем кзуздуле, без акцента, присущего фолкам или оркам. Если не смотреть на вас, а только слушать, то создается впечатление, что вы гворн. Именно так говорят гворны, долго проживавшие в Тангейне. Кстати, наш народ очень уважает фолков, выучивших наш язык. Он очень сложен, потому что в нем больше согласных звуков, нежели в языке фолков, он менее певуч, нежели язык эльфов. То, что вы выучили кзуздул, вызывает огромное уважение! Если бы не ваше знание языка, сложно поверить, что юноша-фолк, или юноша-орк решил заняться геологическими изысканиями.

— Простите, на чем я говорю? — жалобно переспросил Данут. — На гзустуле?

— На кзуздуле, — поправил его начальник лаборатории химического анализа. — На его позднем диалекте, сформировавшемся после нашего переселения в земли Фаркрайн.

— А разве гворны говорят не на всеобщем языке?

— На всеобщем мы разговариваем с людьми — с орками и с фолками, а между собой только на своем родном языке. Подождите-ка, господин Таггерт. Вы считали, что мы разговариваем с вами на всеобщем языке?

Похоже, до Бальтонуса что-то начало доходить.

— Вы действительно не учили язык гворнов?

Вместо ответа Данут лишь помотал головой. До него тоже начало что-то доходить. Когда шел от побережья вместе с мэтром Байном и уцелевшими студентами, они разговаривали на языке фолков. Но между собой гворны вели беседы на какой-то тарабарщине. В Тангейне ему тоже попадались люди, а может и орки — ну, какие-то существа, не знавшие человеческой речи. А вот потом... Потом, это когда?

И тут Данут вспомнил о том, как он услышал разговор Шамботара, и холодного пастыря, хотя и не должен был понимать, о чем идет речь. Стало быть, удар в спину и стал причиной того, что он понимает все языки? Значит, нет худа без добра?

«Стоп, — мысленно остановил себя парень. — Во-первых, точно неизвестно, что стало причиной знания. Во-вторых, нельзя ручаться, что ты действительно знаешь все языки!»

Посему, он только улыбнулся и пожал плечами, а уж пусть старый гворн понимает его жест, как хочет — как скромность, или как нежелание отвечать.

Взобравшись на башню. Данут начал рассматривать бывшее поле боя в подзорную трубу. Он, отчего-то, до сих пор опасался — как бы чего не вышло, если его не будет рядом. Так сказать — без его чуткого и умелого руководства. Говорят, признак плохого начальника — стараться контролировать все на свете, всюду совать свой нос, а хороший руководитель старается доверять своим подчиненным, особенно помощникам, особенно если речь идет о делах скучных.

«Впрочем, — утешил себя воспитанник орков, — хороший начальник должен иметь общее представление и о рутинных делах».

Гворны как раз и занимались «рутиной». Для начала подняли на ноги всех уцелевших врагов, включая легкораненых, заставили их перетаскивать тела убитых. Кажется, те (не убитые, разумеется, а живые) не сразу поняли, что от них хотят, но пара пинков и затрещин сделали свое дело. Скоро плененные разбойники уже таскали тела своих товарищей и складывали в один ряд мертвецов, а в другой раненых. Последних оказалось немного, а потом и вообще сошло на нет. Неожиданно (и для Данута, и для гворнов), живые разбойники ухватили оружие и принялись убивать собственных раненых, а потом и друг друга.

Данут едва не кинулся вниз, чтобы остановить убийства, но взял себя в руки, понимая, что все равно не успеет и, рыча от бешенства, принялся ждать дальнейшего развития событий. Гворны сбились в кучу, обнажили оружие, арбалетчики взяли арбалеты наизготовку, но предпринимать ничего не стали. И верно — приказа пресекать убийства и самоубийства у них не было, а на них самих бандиты напасть не пытаются.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В конце—концов, когда на ногах остался последний разбойник, его просто свалили на землю и связали его же собственным поясом. Видимо, все-таки не забыли приказ начальника о том, что нужно привести пленного для «беседы».

Надо бы сказать, что воспитанник орков испытывал чувство ужаса при виде резни, устроенной разбойниками. Надо бы, но это было бы неправдой. Воспитанник орков поймал себя на том, что он даже вздохнул с облегчением. Нет пленных, не надо думать о том, как их содержать, чем кормить, следить, чтобы они не сбежали. И, стыдно ему за собственные мысли тоже не было. Если эти люди решили перебить друг друга, то кто он такой, чтобы мешать? Жаль только, что остался всего лишь один пленник, если бы было больше, то и информации можно было бы почерпнуть побольше, но один — лучше, чем ничего. А, вот что еще плохо. Нужно было потребовать от гворнов, чтобы те, в первую очередь, выкопали могилы для своих товарищей, а теперь возись тут, копайся.

Да, а что там с лошадьми? Их погибло не меньше, чем людей. Часть животных стояли около мертвых хозяев, другие убежали. Гворны, освободившись от одной проблемы, решали другую — срезали подпруги, снимали удила, отпуская коней на свободу. Увы, немалую часть коней, раненых и покалеченных, уже было не спасти, так что, о том, что было дальше, лучше не говорить.

Гномы, между тем, не дав себе даже получаса на отдых, занимались более увлекательным делом — собирали трофеи. Данут умирал от любопытства — что они там отыскали, но с башни, даже в трубу, было трудно рассмотреть оружие и доспехи разбойников.

Между тем, к Дануту отконвоировали единственного уцелевшего военнопленного. Да, а можно ли так называть разбойника, напавшшего на мирный лагерь без объявления войны? Впрочем, если этот разбойник местный житель, то он тоже может расценивать обустройство миссии, как вторжение. Стало быть — имеет право на ответный ход и, рассчитывает на статус военнопленного. Ладно, в этой казуистике может запутаться и профессор из Скалленского колледжа, а не только полевые инженеры, или подсобные рабочие, вроде нынешнего воинского начальника гномов.

Внимательно оглядев пленника, воспитанник орков сделал только один вывод — про этого человека он не может сказать ничего! Ну, однозначно, что он не гоблин, и не гворн. Кожа светлая, значит, и не орк тоже. Стало быть, либо фолк, либо эльф. Эх, ну почему сочинители романов привирают? В книжке, если глянешь на уши, сразу бы определил — да, эльф или человек. А так...

— Почему Акирэ сегодня отвернулся от вас? — спросил Данут.

Пленник выпрямился во весь рост, и презрительно улыбнулся.

Тут вмешался пожилой гворн.

— Не хочет отвечать? — заинтересованно спросил он. — Эх, — вздохнул Бальтонус. — В старые добрые времена мы бы этого эльфа разговорили.

— А он эльф? — удивился Данут. — Как вы догадались?

— Так ведь по запаху можно определить, — пояснил гворн.

— Точно, — подхватил Данут, перебивая старика: — Так могут вонять только эльфы, высокорожденные и бессмертные. Зачем им мыться? Опять же, если начнут мыться, кожа облезет.

Глава 25. О магах, и не только

У эльфа слегка искривилась нижняя губа. Похоже, слова о грязи его обидели, но от гордости, он продолжал молчать. Вот, если бы он еще умел владеть мышцами собственного лица, тогда да, цены бы ему не было.

— Ладно, — хмыкнул Данут. — Не хочешь отвечать, не надо.

Обернувшись к конвоирам, спросил:

— И что нам с ним делать? Вроде, если сразу не убили, убивать стыдно.

— На ваше усмотрение, господин начальник, — дружно отозвались два гворна. Потом один из них пожал плечами:

— Если понадобится — вы только скажите. Виноват — прикажите, так можем и его и тогось... Не вам же о него руки пачкать.