Иной мир (СИ) - Андреев Андрей Анатольевич

— Тут не такие змеи. — Лейтенант Джонсон покачал головой. — Укус сам по себе вынес ему приговор. Вопрос только один — когда состоится переход. Эчеверри! Ты пойдешь с нами, или останешься тут?

— Я… Я пойду. — Парень понимал, что ждет его дальше, но, видимо, решил не думать о переходе, поэтому сказал: — А вы пойдете за мной. Мне так и так не попасть домой, так уж лучше я буду показывать путь. Сколько смогу, конечно. Может, вам повезет больше.

Когда до Храма было всего ничего, какой-то километр, все вокруг заволокло густым туманом. Туман не мог скрыть Храм, но все остальное сначала казалось призрачным, а потом и вовсе исчезло в молочного цвета пелене. Можно было различить лишь силуэт идущего перед тобой, на расстоянии вытянутой руки, и не дальше. Изредка сквозь туман просвечивало то дерево, то куст, но всё вокруг казалось призрачным. А потом туман рассеялся, так-же внезапно, как появился. Эчеверри, который, как ни странно, был все еще с ними, остановился. Храм окружало кольцо из Иных, с обнаженными мечами. Иные стояли абсолютно спокойно, не делая попыток броситься в атаку. Но, что больше встревожило Витьку, в паре километров от них, чуть в стороне, к Храму двигалась еще одна группа людей. Он вытащил подзорную трубу.

— Англичане, к алхимику не ходи! — Произнес рядом Джонсон. — Это их мундиры.

— Ну, выбора-то все равно нет. Только вперед, верно?

— Наш единственный шанс это прорыв кольца Иных. — Подтвердил Джонсон. — Эчеверри, ты как?

— На удивление терпимо. — Откликнулся Эчеверри. — Рука онемела до локтя, но в остальном никаких проблем не чувствую.

— Драться можешь?

— Правой — да, без проблем.

— Остальные готовы? — Витька без возражений принял то, что командует Джонсон, в конце концов, он армейский лейтенант, ему и карты в руки. — Тогда вперед, и да повезет кому-то из нас прорваться в Храм!

В тумане они прошли метров шестьсот, поэтому бежать в атаку оказалось недалеко. Их группа попыталась вломиться в кольцо Иных, но… Иные, те, что стояли в своеобразном оцеплении Храма, оказались не просто искусными фехтовальщиками, нет. Они были виртуозами. Мастерами. Их мечи и сабли мелькали перед глазами, как сверкающие стальные вихри, причем, остальные Иные даже не двинулись с места. Весь удар остатков команды “Кровавого Призрака” пришелся на четверых, от силы — пятерых Иных. И, прежде чем один из них рассыпался по земле грудой костей, в переход отправились трое. Когда следующий Иной пал под ударами, людей оставалось всего восемь. Но между Иными возникла брешь, и Витька толкнул туда Катю, заорав: “Беги в Храм!” А сам, на пару с Джонсоном, продолжил наседать на очередного Иного. К ним присоединился Эчеверри. Краем глаза Витька видел, что к Храму рванулись еще несколько человек. Тут Эчеверри закричал:

— Бегите в Храм, я все равно уже у них, хоть покуражусь напоследок!

Джонсон бросился вперед, а Витька… Витька остался. Ну не мог он бросить человека просто так. Да, да, сам дурак, вечно ты корчишь из себя героя… — Шептал он про себя, продолжая рубить, колоть, и уворачиваться от ответных ударов. Внезапно все кончилось. Эчеверри, в каком-то невероятном усилии прошел защиту Иного, и сумел разрубить того в области таза. Иной осыпался вниз, а стоящий рядом с ним даже не повернул свою саблю в сторону людей. Эчеверри и Виктор растерянно посмотрели друг на друга. Потом Эчеверри пожал плечами:

— Путь свободен. Иди.

— Постой, а ты?

— А что я? Я уже там. — Эчеверри показал рукой куда-то вниз. — Только странно… Странно, что еще не перешел.

— Ну, так попробуй! Попробуй войти в Храм!

— А смысл? Хотя… — Эчеверри задумался. — Я ведь ни разу там не был. Да. Пойдем. Почему бы и не взглянуть, что там внутри.

Иные им не мешали, скорее даже, не обращали на них больше никакого внимания. Когда Витька, уже стоя у дверного проема Храма, оглянулся, Иные сомкнули свое кольцо, и, видимо, ждали следующих нарушителей своего периметра.

— Ну надо-же! — Воскликнул Эчеверри. — Я впервые прошел Путь!

Внутри Храма было просто огромное пустое пространство. Ничего, кроме повторяющего формы здания, невысокого алтаря посередине, не было. Пол, ровный, из многогранных каменных плиток трех цветов, жемчужно-перламутрового, черного, и кроваво-красного, и алтарь, цвета янтаря. Они обошли зал Храма по периметру, везде одно и то-же.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И где тут спуск в подземелье? — Витька почесал затылок. — Как, черт возьми, туда попасть?

— Да. И где все остальные? Они вошли в Храм не намного раньше нас, но их нет! — Эчеверри тоже выглядел растерянным. — Внизу? Но я тоже не вижу никакого хода, лаза, или лестницы!

Метр за метром они внимательно исследовали помещение, но всё оставалось по прежнему. Плитка на полу, алтарь, стены, и многочисленные выходы наружу.

— А может мы опоздали? — Предположил Эчеверри. — Ведь уйти могут только пятеро…

— Может и так. Стоп, а это что?

Рядом с алтарем, на одной из красных плиток, Витька заметил блик. Солнечный зайчик перемещался по единственной плитке, не выходя за ее границы. Внимательный осмотр далекого потолка храма ничего не дал: там не было отверстий, сквозь которые сюда мог бы проникнуть свет. Витька осторожно коснулся плитки острием меча. Солнечный зайчик стал медленно увеличиваться в размерах, растекаясь по плитке, и часть света перетекла на клинок. И вдруг всё вокруг пропало в ослепительной вспышке. Несколько бесконечных секунд Витька висел в сверкающей пустоте, после чего свет померк, а ноги ощутили под собой пол.

Глава 31

Артур

“Вепрь” шел вперед. Кристианссон наотрез отказался от посещения Мессины, хотя она была — рукой подать от Калабрии.

— Нет, нет, и нет! — Альфред отвечал так даже Микко, который уже мог выходить ненадолго на палубу, прогуляться. — Что Калабрия, что Мессина — одного поля ягоды, Вольные города, где нет ничего примечательного! Не станем тратить время, и, особенно, деньги. Мы идем в Палермо, и точка!

Палермо, так Палермо. Остров мы обошли за три дня, ветер не особенно нам благоприятствовал. И первое, что нам бросилось в глаза, это разрушенный форт, который был призван защищать город. От него остались лишь груды камней, да небольшая часть стены, державшаяся непонятно как. Город, в подзорную трубу, тоже выглядел, как после бомбардировки. У самого берега, на мелководье, чернели остовы двух кораблей, шхуны, и, судя по единственной мачте, шлюпа.

— Эфиоп твою дивизию… — Присвистнул Юр. — Кажется, торговать будет не с кем…

— Ну, там, вроде бы есть кто-то… — Неуверенно протянул в ответ Кристианссон. — Я видел, в городе копошатся фигурки… Значит, люди есть, а если есть люди, то можно и поторговаться.

— Им сейчас не до торговли, Альфред. Они, считай, остались без крова. Интересно, что за крысы тут пошумели, и, главное — зачем? На Вольные города нападать вообще-то не выгодно, слишком мало навара. Одно дело, если та-же Франкия нападает на Британию: после победы побежденный несколько лет, со всей страны, присылает дань. А тут — один-единственный город, что с него возьмешь?.. Сотню бочек маслин?..

— Сейчас подойдем к берегу, и выясним. — Азиз повернул штурвал на пару румбов, и крикнул: — Эй, Селим! Пора убирать марселя!

Лодку пришлось вытаскивать на песок: в порту Вольного города Палермо не осталось ни причалов, ни мостков. Здания на берегу были разрушены не меньше форта, от них остались лишь груды камней, и обломки досок, причем — обгоревших. Никого из жителей не было видно.

— Били и ядрами, и бомбами. И боеприпасов не жалели. — Селим разглядывал руины. — Варвары. Истинные варвары! Высшие такое не одобряют, хотя и не запрещают. Но, обычно, нормальная война не предусматривает разрушений городов! Да даже пираты, эти шакалы, эти безмозглые выродки, при всем своем культе силы и удали, так не поступают! Надо найти кого-нибудь из местных, выяснить, что произошло…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Первым встреченным нами “местным” оказался Иной. И не один. Их было пятеро, они поджидали нас за первой полосой развалин, куда мы буквально протиснулись по завалам. Схватка оказалась короткой: Иные явно недавно приняли эту сущность, им не хватало ни силы, ни быстроты движений. После того, как небольшую площадку, не заваленную камнями, украсили пять кучек костей, Азиз воскликнул: