Аудиториум. Часть 1 - Алекс Хай

дворецкий.

— Да, — отозвался я. — Впервые.

— В таком случае я должен напомнить некоторые основные правила. Вы можете обращаться к Его Императорскому Высочеству по данному обращению, также допустимо обращение “милостивейший государь”. При встрече дамам рекомендуется сделать реверанс, — он скользнул взглядом по не блиставшим чистотой брюкам Ирэн. — Впрочем, сегодня это необязательно. Вашему сиятельству и вашему благородию будет достаточно поклона. Беседу начинает хозяин резиденции. Разговаривать и садиться без его разрешения не рекомендуется.

Какое там не рекомендуется — запрещено! Кое-что об этикете я все же помнил, да и Матильда немного поднатаскала.

— Благодарю за наставления, — улыбнулась Ирэн.

В ней-то я вообще не сомневался. В отличие от меня, Ирина обладала безупречными манерами. По крайней мере на публике. В Лебяжьем порядки были куда более человечными. А Фрося рассказывала, что в последние пятьдесят лет требования к этикету здорово снизились.

— Его Императорское Высочество в данный момент наверху. Я провожу вас к нему.

Лестница вела на второй этаж, к анфиладе парадных помещений. Поднимаясь по ступенькам, мы с Ириной не могли оторвать глаз от вида зимнего сада — настоящее царство стекла и экзотической зелени.

— Какая дивная красота! — не удержавшись, воскликнула девушка.

Дворецкий польщенно улыбнулся.

— Его Императорскому Высочеству будет приятно узнать, что вас впечатлила работа его покойной супруги. Эта оранжерея — личный проект, отдушина Алисы Федоровны, упокой Господь ее душу.

— О… Я наслышана о той драме. Прошу, примите мои соболезнования. Тем не менее память, увековеченная в столь прекрасной работе, должно быть, утешает Его Императорское Высочество.

Дворецкий кивнул.

— Полагаю это так, ваше благородие. Прекрасная была женщина. Воплощение добродетели и милосердия. После ее гибели милостивейший государь был безутешен и лишь несколько лет назад нашел интерес в покровительстве искусствам…

Корф шел молча, погруженный в свои мысли. Быть может, даже параллельно с кем-то общался. Наконец мы преодолели последний пролет и очутились на причудливо отделанном холле. Дворецкий тут же повел нас дальше.

— Прошу сюда, милостивые господа, — он указал на распахнутые двери. — Его Императорское Высочество нынче пребывает в Зеленом зале.

Двигаясь друг за другом, мы вошли в помещение, размеры которого поражали воображение. Потолки здесь были украшены позолоченной лепниной. Наборные паркеты и двери изготовили из разных ценных пород дерева. Над гигантским мраморным камином повесили заключённые в резные рамы зеркала.

— Это банкетный зал, — пояснил дворецкий. — Ныне пустующий, однако примечательный убранством. Работа самого Виноградова. Один из немногих его проектов, дошедших до потомков в первозданном виде.

Я пропустил мини-лекцию мимо ушей, захваченный созерцанием всего этого великолепия. Зал был двусветным — на нижнем ярусе должны были размещаться столы, а с верхних галерей третьего этажа можно было наблюдать за гостями. Сейчас помещение пустовало, однако паркет был отканифолен до такого блеска, что мне стало неловко пачкать его грязью с Полигона. Вот уж и правда, в иных музеях убранство было поскромнее.

— Это бальный зал, — не сбавляя шага, продолжил экскурсию дворецкий. — Тоже проект Виноградова.

Наверняка эта фамилия должна была о чем-то говорить, поэтому я на всякий случай с уважением кивнул. И когда мы достигли середины огромного помещения, до нас начали доноситься крики из соседнего зала.

— Перья! Перья! Да не туда, идиоты. Вот так, вот так! Легко, взмахом! Не стой столбом!

Мы удивленно переглянулись.

— Его Императорское Высочество изволит репетировать постановку для одного из приемов, — пояснил наш проводник. — Мы надеемся, что вскорости запрет на проведение светских мероприятий будет снят. Прошу, подождите здесь. Я объявлю Александру Константиновичу о вашем прибытии.

“Я же говорил, что Великий князь несколько эксцентричен”, — раздался в голове голос Корфа. — “Готовься ко всему”.

Дворецкий отворил дверь, скользнул внутрь — как раз в этот момент за стеной что-то с грохотом упало, вскрикнули несколько женских голосов.

— Нет, это невыносимо! — вскричал взволнованный мужской голос, но умолк, вероятно, заметив дворецкого.

Несколькими мгновениями позже наш проводник вернулся.

— Его Императорское Высочество готов вас принять. Пожалуйте в Зеленый зал.

Ирэн стиснула в ладони мои пальцы.

— Не бойся, — шепнул я. — Все будет хорошо.

Интересно, почему она так тревожилась? Может потому, что, в отличие от меня, всерьез осознавала, со сколь высокого полета птицей мы встречаемся? У меня, выросшего в России совершенно иного времени, это просто не укладывалось в голове до конца.

Перед нами распахнули двери, и мы очутились в небольшом по сравнению с предыдущими помещениями зале. Стены здесь и правда были обиты зеленой тканью, да и колонны, кажется, вырезали из малахита.

При нашем появлении несколько полуобнаженных танцоров с веерами в перьях смиренно склонили головы.

— Вальтер! — воскликнули откуда-то из глубины заваленного всевозможным реквизитом темного угла.

Я повернул голову на звук и обомлел.

Из тени к нам вышел очень высокий мужчина комплекции борца — ручищи как две моих ноги в обхвате. Возраст при теплом неярком освещении было определить трудно, но точно за сорок. Он выплыл к нам, показался на свет, и я едва удержался от того, чтобы не прыснуть.

В Великом князе каким-то причудливым образом воплотилась смесь борца смешанных единоборств и Сальвадора Дали, не иначе. Тонкие усики он закрутил вверх, при этом бороды не носил. Темные волосы напомадил и зачесал назад. Одет при этом он был в тельняшку, штаны с подтяжками, кирзовые сапоги и длинный халат леопардовой расцветки.

“Глаза меня не обманывают?” — обратилась ко мне Ирэн. — “Это козел?”

“Я вижу то же самое. Только это, кажется, коза”.

На серебряном поводке Великий князь вел настоящую живую козу. Белоснежную, в расшитом драгоценными камнями ошейнике с колокольчиком. Животное наградило нас флегматичным взглядом, коротко поблеяло и, звеня, отошло в сторону.

Тайный советник поклонился.

— Милостивейший государь…

— Ох, отбрось формальности, и без них тошно. Я третью неделю пытаюсь сделать из этих гусынь лебедей, но… — он бросил взгляд на танцоров. — Почему вы еще здесь? Репетиция окончена!

Роняя перья и блестки, танцоры поспешили ретироваться. Великий князь окинул взглядом беспорядок в зале и вздохнул.

— Прошу прощения за эту сцену. Время поджимает. Пойдемте-ка выпьем кофе. Мне нужно взбодриться после этой изнурительной репетиции. Но сперва, Вальтер, представь своих юных спутников.

Пистолетыч по очереди назвал нас, и Александр Константинович протянул каждому из нас руку для пожатия. Насколько мне было известно, это был довольно щедрый жест со стороны такой персоны.

Затем, крутанувшись на каблуках, этот гигант едва не вышиб двери.

— Кофе! На всех! В мой кабинет, — пророкотал он лакеям.

Нам ничего не оставалось кроме как последовать за хозяином. Я плелся, пытаясь сложить в голове воедино все, что слышал о Великом князе и то, что увидел. Эксцентричен — мягко сказано. Впрочем,