Пушкинский вальс - Вадим Смиян

   Но все это было давно: дом построили в 60-ые годы, родители погибли в самом конце 70-ых. Более двадцати лет Лилия Николаевна жила здесь одна, и все эти годы ее окружали единственные верные ее друзья – книги…

    …В прихожей она оставила сумку, сбросила туфли. Страстно захотелось в душ. Она ощущала настоятельную потребность очутиться под струями воды – ее не оставляло мерзкое ощущение, как будто она с головы до ног облита жидкой и зловонной грязью. И Лилия Николаевна долго-долго стояла под теплым мягким душем и оглаживала обеими ладонями свое крепкое, стройное и сильное тело, которому вполне могли бы позавидовать многие молодые девушки. Она словно чувствовала, как тихо журчащая вода, ее прозрачные струйки-змейки, обволакивающие-оплетающие ее плечи, груди, ее плоский живот и мощные крепкие бедра, смывают, растворяют, уносят всю эту энергетическую мерзость, весь этот невидимый панцирь, не дающий дышать. И ей казалось,что прошла целая вечность, пока ей стало по-настоящему хорошо. И только тогда она выключила животворную воду.

     Госпожа Гончарова вытерлась мягким пушистым полотенцем, накинула на плечи теплый халат и прошла из ванной в гостиную. Это было главное помещение первого этажа – обширная комната, стены которой доверху были заставлены книжными полками. Библиотека была весьма богатой, и она тоже досталась Лилии Николаевне от отца: в эпоху повального книжного дефицита отец имел возможность доставать редкие и прекрасные издания, и широко этой возможностью пользовался. А позже и сама Лилия Николаевна регулярно пополняла свой домашний фонд, порой ради какой-либо желанной книги отказывая себе во многом другом. И самым желанным для нее было вечернее время, когда она после ужина усаживалась в гостиной в большое удобное кресло и брала в руки книгу… она забывала обо всем, уносясь в далекие волшебные дали, и весь мир вокруг нее переставал существовать, и она жила, мыслила, действовала вместе со своими героями…

   Лилия Николаевна извлекла из сумки разорванную в клочья книжку и положила на столик, стоявший между двумя креслами. Сама опустилась в одно из них и задумалась.

   Как теперь реанимировать эту книгу, над которой так жестоко надругались прямо у нее на глазах? Что тут можно сделать? Несомненно, ее придется списывать, однако Лилия Николаевна не допустит, чтобы книга умерла окончательно. Она будет жить – пусть не в библиотеке, пусть у нее дома. Ясное дело, что как бы она ее ни реставрировала, после такого жуткого надругательства книга развалится в руках первого же читателя, сделав его соучастником своего убийства. А убийца у этой книги один. Вернее, одна. И будет несправедливо, если расплата за это преступление настигнет кого-то еще. Расплачиваться будет только убийца.

    Лилия Николаевна повернула голову и обратила взор на другую стену гостиной, увешанную старым персидским ковром. На этом ковре располагалась коллекция холодного оружия – еще одно сокровище, унаследованное ею от безвременно ушедшего отца. Николай Иванович был заядлым охотником, и хотя использовал, естественно, охотничье ружье, при этом обожал холодное оружие и тщательно его собирал. Гордостью коллекции были русская сабля ХVII века, японский меч-катана и германский  двуручный пехотный меч ХVI столетия. И хотя Лиля не разделяла охотничьих пристрастий отца, отношение к холодному оружию с самого детства у нее было особенное. Вид стальных сияющих клинков действовал на нее завораживающе…     И потом уже, после гибели родных, она тщательно ухаживала за отцовской оружейной коллекцией. Лиля чистила, точила, оберегала все эти ножи, клинки и лезвия, и со стороны могло бы показаться, что безутешная дочь таким образом выражает свои чувства к ушедшему отцу, но это было верно лишь отчасти. Дочь берегла оружие не менее рьяно, чем отцовскую библиотеку, но в этом трепетном отношении к прекрасной коллекции содержался еще и чисто практический интерес.

     Неизвестно, сама ли девушка-студентка додумалась, или кто-то ей подсказал, но она уяснила себе вполне отчетливо: ее безоблачное существование ушло в прошлое безвозвратно. Раньше она жила за всесильным отцом как за каменной стеной, не ведая ни страха, ни забот, и ни в чем не зная отказа. И вот все рухнуло в один страшный день…И Лилия поняла, что отныне она должна будет заботиться о себе сама, и о хлебе насущном, и о многом другом, в том числе и о своей безопасности. И хотя на похоронах многочисленные друзья и коллеги отца наперебой обещали обезумевшей от горя девушке всяческую поддержку, клялись ей в вечной готовности помочь в дальнейшей жизни, Лилия была достаточно прагматична, чтобы понимать, что все это не более, чем слова: пройдет неделя-другая, и все эти славные добрые дяди благополучно исчезнут с ее горизонта, и никому она не будет нужна, и заботиться о ней станет некому, кроме нее самой. Кроме того, еще будучи ребенком, потом подростком, наблюдая отношения отца с его товарищами, она не раз убеждалась в том, насколько легко люди предают друг друга, а потому теперь не питала никаких иллюзий. Она замкнулась в себе, никого не пускала ни к себе домой, ни тем более к себе в душу…      Ее сокурсники и не многочисленные друзья сперва воспринимали эту ее отстраненность как должное, уважая ее горе. Однако шло время, а замкнутость Лилии не проходила – все вокруг казались ей недалекими, алчными, корыстными, или слишком приземленными. Постепенно она растеряла и подруг, и друзей: первые повыходили замуж, завели детей, вторые разъехались покорять большие города и делать большие деньги… Лилия и оглянуться не успела, как осталась совершенно одна. Впрочем, ее это ничуть не испугало – скорее, даже обрадовало! Она ощутила себя свободной. Отвалились один за другим назадачливые поклонники, от которых порой так и разило плохо скрываемой корыстью: Лилия была для них весьма выгодной партией. Пропали и назойливые подружки, вечно лезущие к ней за утешением и норовящие поделиться семейными проблемами, которые сами же себе и создали…

 Зачем ей это все? Сами хотели такой жизни, ну и варитесь себе в собственном соку – при чем тут она? У нее иные интересы. Она жила в прекрасном мире книг – поэзия, проза, новеллистика, любовные романы, фантастика наконец… Все это ее увлекало, приводило в восторг, делало ее одинокое существование насыщенным, создавало вокруг нее особый волшебный мир.Поначалу она пыталась найти кого-нибудь, кто вполне разделял бы ее пристрастия, но ей пришлось неоднократно убеждаться, что поиски эти бесперспективны. И чем старше становилась Лилия, тем очевидней становилась эта бесперспективность. Просто не существовало человека, который оказался бы ей по-настоящему близок. С этим пришлось смириться… Ну и ладно! Она одна будет жить в своем мире. Лилия с головой уходила в работу, а дома получала откровение и вдохновение со своими друзьями – книгами. Так бы и жила она себе в своем мире, пока не обнаружила, что этот бесконечно дорогой ей мир нуждается в защите в не меньшей степени, чем она сама. Защите от чего? От кого? От варварства и бескультурья. От некоторых людей – носителей этих пороков, и людей таких становилось все больше…Порой Лилия приходила в ужас от проявлений этого варварства. Ее шокировало, как люди относятся к себе подобным, как безобразно они себя ведут, как они циничны и невежественны, насколько им безразличны все те ценности, которые были святы для минувших поколений, те ценности, благодаря которым человечество выжило, несмотря на все потрясения! Как же можно относиться ко всему этому подобным образом? Порой ей казалось, что там  наверху, откуда люди приходят в этот материальный мир, случился какой-то чудовищный сбой: было впечатление, что бессмертные людские души оказались вдруг в дефиците, а в человеческие тела стали помещать души самых примитивных и убогих существ – вплоть до микробов. И вот такие «люди» начали воплощаться на Земле, причем в невиданных масштабах! Что с этим делать, как такое исправлять? Она не знала…Да и кто она такая, чтобы вмешиваться в столь глобальные процессы? Откуда ей знать, почему и зачем такое происходит? Ей этого знать не дано. Она могла бороться лишь за себя и свой маленький индивидуальный мир…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});