Пустой азарт (СИ) - Каминский Иван

Глобальные реформы…

Убедить в этом ближайших королей не составляло труда. Марек имел огромное влияние на них. Хоть официально он считался вассалом арелийского короля, по факту все важные решения в этих землях зависели от одобрения главы Ордена Красного Дракона. Однако все остальные короли были не столь сговорчивы. Потребуется время на переговоры. Возможно, придется применить силу…

Предстоит много работы, но прежде он должен разобраться с личным делом.

Его дочь…

Он так старался забыть о ней. Так надеялся, что больше никогда не услышит о ее существовании…

Марек стыдился подобных мыслей — они делали его ничтожеством. Зная, каким он стал, его возлюбленная никогда бы не простила его.

Ее мать, Мелина, была всем. Она была красивой женщиной, верным соратником, идеальной женой. Он любил ее больше жизни.

Они встретились на поле брани. Женщина-воительница почти убила его. Марек взял ее в плен, хотел сделать своей рабыней, трофеем. Но жизнь повернулась иначе. Она была сильна не только боем, но и своими речами. Уверенная, независимая, бесстрашная, хладнокровная — не такая, как остальные женщины. Вскоре он снял с нее оковы, предложив стать своим соратником. Вместе они прошли через множество битв и испытаний. Женившись на ней, Марек осознал, что сам стал ее рабом.

А потом она умерла при родах Селины…

Казалось, они были так мало вместе. Их ждала долгая совместная жизнь.

Ему было трудно осознать, что конкретно заставляло его ненавидеть дочь. То, что ее появление на свет ознаменовало смерть его жены? Или то, что она, когда подросла, стала ее вылитой копией? Внешность, характер, сила… Даже то, что она возглавила банду разбойников, было похоже на путь ее матери.

Все в ней напоминало ту, кого он потерял.

Если бы… если бы она родила ему сына…

Вопреки желаниям, ему пришлось жениться еще раз — предать память о ней. Род нуждался в наследнике.

Марек понимал, что несправедливо винить свою дочь во все этом, но был бессилен перед своими чувствами. Каждый раз, когда ее видел, его разум захватывала ярость.

Он поступал с ней жестоко. Но ничего не мог с этим поделать. Эта беспомощность порождала новые поводы для ненависти.

В день, когда она сбежала, Марек, к своему стыду, вздохнул с облегчением. Он пытался скрыть свои чувства, поддерживать образ отца, отправляя на ее поиски людей, но никогда не предпринимал действительно серьезных мер.

Регул долго не мог простить ему это…

«До сих пор не могу»

— Я просил не делать так больше! Не лезь мне в голову!

«Ты сам меня туда пускаешь. Своей слабостью…»

— Я… я хочу все исправить…

«Думаю, несколько поздно для этого. Вдобавок хоть ты и не намеривался, но твои действия привели к смерти близких ей людей — она ненавидит тебя»

— Это неважно! Важен долг! Если наемник говорил правду о ее силах, я заставлю ее подчиниться!

«В таком случае, я встану на ее сторону»

Марек вздрогнул — Регул был рядом с самого рождения. Он просто не мог представить себе день, когда придется сражаться с ним.

— Ты… ты действительно так поступишь?

«Если ты будешь действовать необдуманно, то да. Ты обязан деликатно подойти к этому вопросу»

Марек и сам понимал это…

Его ненависть к дочери — слабость. Он всю ее жизнь пытался избежать решения этого вопроса, но сейчас пришло время столкнуться с собственными страхами.

Чувства к дочери обуславливались чувствами к ее матери. Она была всем, но умерла. Марек так и не смог отпустить ее. Горечь потери заставляла ненавидеть дочь. Нападки на нее заставляли его чувствовать себя ничтожеством. Он стыдился, винил себя, но от этого еще больше ненавидел Селину.

«Ты должен смириться с ее смертью… и простить самого себя!»

Простить себя? Он не мог.

«Вспомни, что поставлено на кон!»

Регул прав. Сейчас как никогда актуален вопрос наращивания боевой мощи. Какой смысл в вербовке различных пешек, если он откажется от потенциально самой сильной фигуры, которая у него под рукой?

Его отношение к дочери в высшей степени безответственно. Он должен собраться, если не ради себя, то ради долга!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

***

Рассветало. Они подлетали к родовому поместью Дракул — месту, где он родился и вырос. Вид с высоты птичьего полета открывал внушительную площадь равнинных земель, окруженных по всему периметру высокими каменными стенами. В центре возвышалось величественное здание, созданное руками сотни умелых мастеров. По бокам поместья расположились здания для прислуги и стражи. Напротив — широкий двор, специально приспособленный для приземления дракона. Окружали все это бесчисленные сады из различных ярких растений и готических скульптур. В отдалении, у границ, располагались конюшня, ипподром, арена для тренировочных боев и огромная нора в небольшом холмике, которую себе вырыл Регул. За стенами располагались большая деревня, пастбища и бесконечные пахотные поля.

Регул издал рев, возвещая о своем прибытии, и аккуратно приземлился во дворе. У самой земли Марек не выдержал и спрыгнул. Быстрым шагом он направился навстречу спешащей к нему прислуги. За прислугой выбежал его сын, Яреслав.

— Приветствую, отец! — радостно вскрикнул мальчик. Высокий, с короткими черными волосами и с большими, выражающими радость глазами. Из-под его одежды выглядывал внушительный рельеф. Марек не видел его год, но тот уже значительно прибавил в росте и мышечной массе за это время. В свои четырнадцать уже казался взрослым мужчиной. Почти точная копия отца в том же возрасте. Его душа обзавелась внушительным запасом маны, что говорило о том, что малец с пользой провел этот год.

Марек хотел было обнять сына, но почуял куда более развитую родственную душу внутри поместья.

— Выведи сюда Селину! Быстро!

— Эм… Будет сделано! — сказал Яреслав и помчался внутрь, не дожидаясь прислуги. Марек успел заметить в его взгляде некоторую обиду.

Они пришли спустя несколько минут. Сын грубо выволок сестру на середину двора. Она была одета в белую пижаму. Волосы растрепаны. На шее был манатитовый ошейник, подавлявший ее способности.

Селина, ничуть не смутившись, встала прямо перед Мареком и впервые посмотрела ему в глаза. То был взгляд, полный абсолютного презрения.

Сердце герцога екнуло, вызвав в его памяти точно такой же образ Мелины, когда он одолел ее и пытался поработить. Теперь, когда его дочь стала взрослой, он больше не мог найти в ней отличия от ее матери. То же телосложение. Те же огненно-рыжие волосы. Те же карие глаза. То же узкое овальное лицо с полными губами и вздернутым носом.

Это выше его сил.

— Сними ошейник!

— Но отец! — запаниковал Яреслав.

— Немедленно!

Сын подчинился и, достав ключ, расщелкнул крепление, снял ошейник с сестры. Мана тут же заструилась по ее телу, поднимая температуру воздуха.

— Все, прочь отсюда! Иначе не ручаюсь за ваши жизни! — скомандовал герцог прислуге. — Яре, ты тоже!

— Отец!

— Ты еще слишком слаб, выметайся отсюда! У нас твоей сестрой будет серьезный разговор.

Двор быстро опустел. Регул держался позади, не собираясь улетать.

Они стояли друг напротив друга. Она молчала. Марек хотел что-то сказать, но не мог подобрать слова. Горечь захлестнула его рассудок. Голову заполнили те же трусливые мысли. Он хотел убить ее. Он хотел убежать. Он хотел взорвать все в округе.

«Я тебе не позволю! Ты должен побороть в себе это!»

— Я просто попытаюсь убедиться в ее способностях… — пробормотал себе под нос герцог.

Тела отца и дочери стали усиливаться и воспламеняться. Они готовились атаковать друг друга. Но внезапно душа Селины начала приобретать очертания души дракона. Прямо как у Марека.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Герцог застыл, найдя в образе дочери его собственное отражение — отражение всего рода Дракул.

Она — его дочь! Она не копия матери. Она не виновата в ее смерти. Она несчастный ребенок, которого затравил собственный отец.

Вина сковала его тело. Он не мог простить себя.