Блатные псы - Владимир Колычев

– Юра знает, но не скажет. Зачем тебя раньше времени пугать? Приедем, узнаешь.

Каждое его слово напоминало удар молотка. Как будто не говорил он, а вбивал гвозди в крышку гроба.

– Куда мы едем? – спросил Никиткин.

– Я же сказал, приедешь, узнаешь…

– Я должен позвонить своему адвокату!

– Позвонишь… Если дадут, – усмехнулся Одинцов.

– Я еще раз спрашиваю, куда вы меня везете? Где мои люди? Где моя охрана?

Никиткин повернул голову, чтобы посмотреть назад, но сильная рука вернула его в исходное положение. И с такой силой вернула, что хрустнули шейные позвонки.

Пробок на дороге не было, машина выехала на развязку, свернула не влево, в сторону Москвы, а вправо. Но вряд ли Леонида везли в Санкт-Петербург. Конечный пункт будет намного ближе… Конечный?.. Неужели Одинцов задумал что-то страшное?

Панические мысли бесновались в извилинах, лишая покоя. Во‑первых, у Одинцова нет доказательств, во‑вторых, он знает, какую роль в судьбе Леонида играло его начальство. А ему нужно найти Кустарева, и он готов на все, чтобы найти своего подчиненного. На все, в том числе и на убийство… И за Кустарева спросит, и за себя отомстит…

– А кто такая гражданка Ерофеева? – спросил Никиткин.

– Девушка, которую ты подобрал вчера на улице. Юля ее зовут, – нехотя проговорил Одинцов.

– Не знаю такую.

– Ну, не знаешь и не знаешь. Мы ее сами найдем. И ее, и Кустарева. А с тобой о другом поговорим.

– О чем? И вообще, куда ты меня везешь, майор? – заголосил Никиткин.

– Туда и везем.

– Куда туда?

– Ты уже все понял, зачем спрашиваешь?

– Ты за все ответишь!

– А Прошник с Волховым за что ответили? В чем они перед тобой провинились? В том, что ты решил меня сожрать? Ладно, меня подставил, ты же двух человек убил… Ни за что убил… Ты нелюдь, Никиткин, на земле станет чище, если тебя убрать…

– Не имеешь права, Одинцов! Ты даже не представляешь, что тебе будет!

– Будет, – кивнул Одинцов. – Но тебе какое дело? Когда меня накажут, тебе уже будет все равно.

– Да пойми ты, я не знаю, кто такие Прошник и Волхов! – Леонид вытянул ноги, чтобы хоть как-то унять дрожь в коленях.

– Ты очень смелый мужик, Леня, – неторопливо проговорил Одинцов. – Большую кровь развел, не побоялся. Сколько там людей погибло, даже считать не хочу. Страшно считать. Меня подставил… Крутой ты мужик, смелый. А сейчас пытаешься разубедить меня в этом. Не надо меня разочаровывать, Леня. Умри как мужик.

– Одинцов, ты сошел с ума! Ты ненормальный!

– Для тебя это нормально. Или я играю не по твоим правилам? По твоим. Значит, все нормально. Ты по своим правилам и умрешь…

– А‑а, я знаю! Ты меня разводишь! – истерично засмеялся Никиткин. – Разводишь как лоха! Не сможешь ты меня убить! Не сможешь! Закон не позволяет! И сам ты не сможешь! А‑а, знаю, закошмарить меня хочешь!

Одинцов ничего не сказал. Он лишь зловеще улыбнулся, когда машина свернула на перекрестке какого-то населенного пункта. Возможно, эта дорога вела в лес или к какому-нибудь глубокому водоему.

– Я тебе поверил! Я знаю, что ты хочешь меня убить, но не знаю, что тебе сказать!..

В кармане у Одинцова зазвонил телефон, и сидящий рядом опер ударил Никиткина в бок, чтобы он заткнулся.

Майор практически ничего не говорил, он больше кивал, слушая человека на том конце невидимого провода. Наконец он положил трубку в карман.

– Юра, ты был прав, этот придурок не сжег машину, он ее в ремонт поставил.

– Нашли? – спросил опер, к которому обращался Одинцов.

– Нашли. В сервисе, на Линейной.

– Далековато.

– Ну, ты же знаешь, какие у Лукомора возможности.

– Где мои люди? – нервно спросил Никиткин. – Где Чернышев?

– С ними лукоморские разберутся… – невозмутимо сказал Одинцов. – Они знают, как это делать. Сначала допросят, а там видно будет. Может, и отпустят.

– А меня?

– А что ты знаешь такого, чего не знают твои люди?

– Ты не можешь меня убить! – в панических конвульсиях простонал Никиткин.

– Ну, ты же смог Прошника и Волхова убить! А почему двоих убил? Чтобы мне пожизненное дали… Эх, Леня, Леня, надо было сразу в Лондон смотать! Такой шанс упустил!

– У меня билет на руках. Если опоздаю, еще куплю…

– Уже опоздал. Уже не купишь… А на тот свет бесплатно…

– Куплю! У меня много денег! Давай договоримся! Сколько надо, столько и дам…

– Договоримся, – кивнул Одинцов. – Ответишь за свой беспредел и спи спокойно… Вечным сном…

Машина свернула с дороги, заехала в лес и почти сразу же остановилась.

– Мы глубокую яму выроем, – сказал Одинцов. – Трудно будет, но мы осилим, чтобы потом впросак не попасть, как ты с Мишей Веселым. Хорошо его надо было закапывать!

– Меня подставили! Понимаешь, меня подставили! – Леонида трясло так, что слова давались ему с трудом.

– Кто тебя подставил?

– А ты не понял! Ты же лучший мент! Ты самый умный и талантливый! – сардонически хохотнул Никиткин.

– Без истерик можно? – угрюмо глянул на него Одинцов.

– Без истерик… Нестроев меня подставил! Он давно мне отомстить хотел!

– За что?

– Долгая история…

Леонид судорожно думал, нужно было как можно скорее сочинить историю, в которую поверил бы Одинцов.

– Это плохо, – с сожалением сказал тот. – Времени у нас нет. Пока яму выроешь, пока закопаешь. И домой еще ехать надо, а то круглые сутки на ногах…

– Ну, хорошо, хорошо, это я похитил Ерофееву! – Леонид подался к Одинцову, словно хотел взять его за руки, чтобы удержать от опрометчивого поступка. Но не мог он этого сделать: руки были сомкнуты за спиной. – То есть не похитил… Она сама села ко мне в машину… Кустарев за ней поехал… Да, его мы похитили…

Одинцов сухо кивнул и зевнул в кулак.

– Тебе что, все равно? – удивился Никиткин.

– По-любому узнаю.

– Да, но освободить их могу только я! Один только мой звонок!

– Они живы?

– Да, конечно! Я же не дурак их убивать! Нормально все с ними! Я их даже не связывал!

– Звони!

Одинцов протянул телефон, но Леонид мотнул головой – пусть ему сначала руки освободят.

Глава 29

– Как думаешь, нас будут кормить обедом? – грустно спросила Юля.

Кустарев пожал плечами. Он думал совсем о другом. Надо было как-то сбежать отсюда, и он искал варианты.

Была у него идея поджечь занавески, чтобы дымом подать сигнал бедствия. Но, во‑первых, он не нашел, чем зажечь огонь, во‑вторых, совсем не факт, что дым привлечет внимание соседей, а в‑третьих, они с Юлей сами могли задохнуться. Возможно, Никиткин именно этого от них и ждал. Представит их смерть как несчастный случай, и с него взятки гладки…

Кричать тоже бесполезно, к тому же опасно. Ворвутся «быки» в комнату, заломают их с Юлей, свяжут и заклеют рты. Более того, растащат по разным комнатам. Их было трое, а может, и больше. Гриша видел троих, когда подавали завтрак. Один с пистолетом, другой с электрошокером, третий на раздаче. Они намекали на нехорошие последствия, если он вдруг решит оказать сопротивление…

– Завтраком нас в районе десяти кормили, – вздохнула Юля. – Значит, обед подать должны в районе трех. А уже пять… Может, они не собираются нас кормить? Может, нас приговорили?

Гриша покачал головой. Он не хотел верить в такой исход, но не исключал худшего. Все зависит от того, как ляжет фишка. Может, она уже легла – и не так, как надо…

– Давай загадаем. Если мы выживем, ты напишешь рапорт на увольнение.

– А если не выживем?

– Умней ничего не догадался спросить?

– А ты?

– Пойми, полиция – это не твое!

– Не убедила.

– Там и без тебя есть кому работать…

– Если каждый станет так думать, то и работать будет некому.

– А сейчас что, война? Надо записаться добровольцем на фронт? Сейчас у твоего отца война…

– Война?

– Конкуренция на строительном рынке растет, рентабельность падает, чтобы сохранить темпы, нужно выходить на новый уровень организации производства…

– Чего-чего?

– А того! Твоему отец нужен помощник! Ему нужен человек, на которого можно опереться… Конкуренция растет, в таких условиях верить никому нельзя… Доверишься какому-нибудь проходимцу, и все прахом пойдет…

– Никому верить нельзя, – эхом отозвался Кустарев.

– А кому можно, если даже сыну довериться нельзя! – повысив голос, возмутилась Юля.

– Это ты о ком?

– О твоем отце. И о тебе… Отцу твое участие нужно, а ты посылаешь его. Не хочу! Не буду! Как маленький! Думаешь, ему не обидно? Родной сын не хочет поддержать!

Гриша пожал плечами. В принципе Юля права. Отец давно просит его включиться в семейный бизнес, а он все крутого ковбоя из себя строит…

– Тебе какое до этого дело?

– Как это какое? Я знаю, что ты настоящий мужчина, и мне нравится быть девушкой крутого мента. Честное слово, нравится! Но выйти замуж я хочу за серьезного бизнесмена!