Время шакалов - Станислав Владимирович Далецкий

и все рыночные отношения, о которых трубили демократы, когда рвались к власти.

В НИИ у Михаила внешне ничего не изменилось: сотрудники приходили, делали по привычке своё дело и получали прежнюю зарплату, которой к весне хватало на хлеб с чаем без сахара. Только в мае им увеличили зарплату в два раза – при росте цен в двадцать раз.

Работу сотрудников уже никто не контролировал, и мобильная часть сотрудников кинулась на подработки: грузчиками, продавцами и другими, нужными в эти новые времена, профессиями: например, вахтерами в общественные туалеты, которые все вдруг и сразу стали платными, а куда уходила выручка от отправления естественных надобностей людей – неизвестно.

Представители научного племени начали разбегаться из НИИ по кооперативам и частным лавочкам: занятие наукой перестало быть престижным и хорошо оплачиваемым, а вот торговля, напротив, стала выгодной, престижной и приносила хороший доход, особенно, если удавалось присвоить государственное имущество и быстро перепродать его.

Семен Ильич – тесть Михаила тоже активно включился в предпринимательскую деятельность и организовал частную лавочку под названием «Лабеан», в которой числились ещё его жена и дочь Сана, которая ушла из школы, окончила двухнедельные курсы бухгалтеров, и стала бухгалтером в конторе отца.

По уставу, ООО «Лабеан» могло заниматься почти всем: научной деятельностью, торговлей, обучением, производством товаров, оказанием услуг и прочими делами, которые пришли в голову Семену Ильичу при регистрации этой конторы.

Частная предпринимательская деятельность только ещё начинала развиваться, а потому, можно было зарегистрировать любую контору, лишь бы её деятельность разрушала основы социализма – такая цель преследовалась шайкой ЕБоНа.

Михаил намекнул тестю, что тоже мог бы принять участие в деятельности этой конторы с сомнительным названием «Лабеан», но Семен Ильич отверг это предложение, сославшись на то, что Сана не хочет иметь никаких дел с Михаилом. Пора бы Михаилу развестись и разъехаться с Саной – коль отношения между ними так и не сложились, но если Михаил принесет в контору какой-нибудь заказ – то добро пожаловать.

Михаил намек понял и через месяц провернул через контору тестя научную работу, по инерции ещё оплачиваемую из бюджета НИИ.

Семен Ильич помог ему обналичить государственные деньги через свой Лабеан и Михаил получил разом свою прежнюю годовую зарплату, но на эти деньги сейчас можно было купить меньше, чем раньше на месячный аванс. Этот мошеннический приработок Михаил отдал своей подруге Ане, которая деньги взяла, но сказала, что их хватит на неделю пропитания ей и сыну.

Надо сказать, что переход страны от созидания к торговле деформировал и отношения людей, в том числе и личные отношения между Михаилом и его подругой Аней.

Её зарплаты инженера в НИИ теперь хватало только на хлеб, сбережений у неё не было, как и разумной материальной помощи от Михаила, который вместо занятия торговлей, продолжал ждать обещанного Ельциным быстрого улучшения жизни.

Но улучшение жизни всё не наступало, а появившееся в продаже изобилие товаров исчезло так же внезапно, как и появилось: припрятанные на складах запасы были распроданы, а новых партий товаров не поступало в продажу в связи с остановкой предприятий по их производству и разрушением связей между осколками разрушенной страны СССР. Централизованное снабжение предприятий демократы разрушили, а взамен ничего не организовали.

Люди, оставшиеся без средств существования, занялись самоснабжением, а именно: паковали местные товары в баулы необъятных размеров, везли их в другие регионы или в отколовшиеся куски некогда единой страны, там продавали, а в обратный путь загружались местными товарами, которых не было там, откуда они прибыли. Этих людей называли «челноками», поскольку они сновали туда – сюда, как челнок – деталь в швейной машинке.

Аня тоже, от безысходности, занялась челночным бизнесом вместе с группой таких же сотрудников НИИ, в основном, женщин. Они скупали в магазинах Москвы какие-то замки, веревки и ещё черт знает что, потом в автобусах везли эти товары в Турцию.

Там, в Стамбуле, продавали их и покупали взамен кожаные куртки, которые привозили в Москву на продажу и вскоре всё население «лучшего города земли», как пелось в известной песне, оделось в кожаные куртки – как и во времена революций семнадцатого года.

Челночный промысел давал Ане приемлемый доход, но таскать неимоверно тяжелые сумки женщине было трудно, предложение Ани заняться этим делом вместе, Михаил отверг, сказав, что он ученый, а не торговец и потому, уже в мае месяце, Аня предложила расстаться, что он и сделал, жалея об этом все прошедшие с тех пор годы жизни.

Месяца через три он, опомнившись, сделал попытку помириться с Аней и принять участие в её челночной торговле, но на пороге её квартиры, когда дверь открылась на звонок Михаила, стоял какой-то мужчина.

Вышедшая на звонок Аня, прикрыв дверь, сказала Михаилу, что она выходит замуж за этого мужчину, с которым вместе они занимаются торговыми делами, и попросила больше не приходить, и не нарушать её семейную жизнь, на которую Михаил так и не решился за все годы их отношений.

Михаилу ничего не оставалось делать, как уйти восвояси.

Итак, через полгода рыночных отношений, полстраны оказались безработными, потому что получаемую зарплату можно было назвать пособием по безработице, на которое невозможно было прожить даже на нищенском уровне.

Михаил оказался в их числе, продолжая ходить на работу, где по инерции ещё платили зарплату в размере десятой части её прежнего содержания по покупательной способности. Попутно он лишился и верной ему женщины Ани, отказавшись вместе с ней решать житейские проблемы, для чего ему следовало сменить род и вид деятельности ученого на торговца – лотошника.

Одновременно, женщина Сана, всё ещё числившаяся женой Михаила, предупредила его о предстоящем разводе, который она затевает, убедившись в полной ненужности ей Михаила и в связи с планируемым отъездом в Израиль к отцу её ребенка – Ильи, который становится совершеннолетним.

Сана предложила Михаилу купить ему комнату, куда он съедет из её квартиры – уже стало возможным продавать квартиры и комнаты, числящиеся государственными, по согласию проживающих.

Михаил, конечно, был не согласен, но Сана предупредила, что после развода она разделит квартиру и продаст её, а на треть денег, которая достанется Михаилу, он не сможет купить даже маленькую комнату.

Михаил вынужден был согласиться, и его тесть – Семен Ильич, который проворачивал успешные махинации через свой ООО « Лабеан», и тоже намеревался уехать в Израиль вслед за дочерью Саной, начал неспешно подыскивать Михаилу комнату для покупки.

XXIV

Наступило лето торжества рыночных отношений и в ожидании светлого будущего, обещанного Ельциным, Михаил решил съездить в