Каникулы с вампиром - Наталия Николаевна Антонова

Мирослава.

Морис посмотрел на неё с сомнением и проговорил:

– Но ведь можно накопить.

– Ещё скажи, взять в кредит!

– Да хоть бы и в кредит, – не захотел сдаваться он, – чем мучиться, ходя здесь изо дня в день и ломая ноги!

– Может быть, ты и прав. И виноват во всём русский «авось».

Он внимательно посмотрел на неё, но так и не понял, шутит она или говорит серьёзно.

– А вот и дом, который нам нужен, – кивнула Мирослава.

«Да, богатством здесь не пахнет», – подумал Морис.

Через покосившийся забор был виден старый дом, похожий на избушку на курьих ножках, и запущенный сад. Вместо собаки по двору ходила одна-единственная курица. Звонка не было, пришлось стучать в калитку.

Спустя некоторое время из дома вышла женщина неопределённого возраста, с ног до головы укутанная в чёрное.

Она подошла к калитке и спросила бесцветным голосом:

– Вы дом хотите купить?

Морис и Мирослава переглянулись. Потом Волгина покачала головой и сказала:

– Мы частные детективы, хотим найти убийц вашего брата.

– У меня нет денег, чтобы вам заплатить.

– Мы и не просим никаких денег. Просто хотим с вами поговорить.

Наверное, она не поверила им, потому что сказала:

– Вы хотите сказать, что занимаетесь благотворительностью? – Её губы скривились в горькой усмешке.

– Нет, мы не занимаемся благотворительностью, мы помогаем полиции. Убит не только ваш брат, но и другие мужчины.

– Ладно, заходите, – сказала она и отворила калитку. Но в дом не пригласила, предложила присесть на скамье возле крыльца.

Детективы не стали возражать.

– Меня зовут Мирослава Волгина, это Морис Миндаугас, вот наша лицензия. А вы, по всей видимости, Светлана Леонидовна Тимагина, сестра Ипполита Леонидовича Тимагина?

– Так и есть, я Светлана.

– Ваш брат жил с вами?

– Да, последний год. Вы, наверное, проверили, что он здесь не прописан?

– Проверили.

– Просто Ипполит год назад развёлся с женой, оставил ей и детям квартиру, а сам переселился к нам с матерью.

– А родился он здесь?

– Да. Но шесть лет назад его тётка по отцу оставила ему квартиру.

– А вам?

– У нас были разные отцы.

– А где работал ваш брат?

– На заводе по производству крыш. Он находится всего в квартале от нас, – она махнула рукой куда-то в сторону. Вероятно, именно там находился завод.

– Ваш брат хорошо зарабатывал?

– Куда там, – грустно вздохнула Тимагина.

– Простите, а вы тоже где-то работаете?

– Не где-то, а здесь, я вяжу на дому. – И добавила: – Не смотрите на меня так, пожалуйста, я хорошо вяжу, и у меня есть заказчики.

– Мы и не сомневаемся в ваших словах, – успокоила её Мирослава.

– А мама была на пенсии, – тихо сказала Тимагина, – и у неё было слабое сердце.

Детективы промолчали.

– Ну вот, – тихо сказала Тимагина и всхлипнула, – утром мама пошла кормить Нюру.

– Кого? – не понял Морис.

– Курочку нашу Нюру, она вон по двору ходит.

Нюра и впрямь крутилась рядом, часто наклоняла голову набок и косила то один чёрный глаз, то другой на детективов.

Может, думала, не нужна ли хозяйке её помощь.

– Мама увидела какой-то мешок и открыла его. И всё! – тяжело выдохнула Тимагина. – Она упала и больше не встала. Я вызвала «Скорую» и полицию. Но врачи ничем ей помочь не смогли. Сказали, что она умерла мгновенно от разрыва сердца.

– Светлана Леонидовна, вы простите нас, что мы тревожим вас во время такого горя, но без этого следствию никак.

– Да я уже всё рассказала полиции, только не видно, чтобы они что-то делали.

– Они делают, – заверила её Мирослава. – Светлана Леонидовна, а у вашего брата была постоянная женщина?

– Никого у него не было, – ответила Тимагина.

– Но незадолго до смерти у него была интимная близость.

– Так подцепил какую-нибудь распустёху и перепихнулся! – неожиданно сердито воскликнула Тимагина.

– Почему вы так думаете о своём брате? – удивилась Мирослава.

– Потому что у него и до этого загулы были! Не просто так же его Нинка выгнала!

– Нинка – это жена вашего брата?

– Бывшая!

– Вы с ней общаетесь?

– Да дружим мы с ней! Дружим! – выкрикнула Тимагина. – У меня теперь, кроме Нюры, Нинки и племяшей, никого на белом свете нет. – Женщина зарыдала в голос.

Мирослава обняла её за плечи и стала укачивать, как маленькую девочку. А Морис кинулся в дом, нашёл там в сенях ведро с водой и кружку, зачерпнул воду и принёс плачущей женщине.

– Спасибо, – тихо сказала она, осушив кружку. – Нинка вот говорит мне, Света, не продавай дом, давай сад приведём в порядок, огород посадим, детям витамины и всей семье подмога.

– Может, она и права, – тихо сказала Мирослава.

– Оно, конечно, так, – согласилась Тимагина, – но только тошно мне здесь! Сил нет, как тошно! – она рванула одежду на груди и затихла.

– Понимаю.

– Хотя Нинка говорит, что я могу жить с ними, а сюда, как на дачу, приходить.

– Тоже выход.

– А Нюра?! – Тимагина указала на курицу.

И та, словно поняв её слова, замерла на одной ноге.

– Можно попросить соседей приглядывать за ней, когда вас нет дома, – предложила Мирослава.

– Так она привязчивая! Помрёт от тоски, дурища!

Ни Мирослава, ни Морис в психологии кур не разбирались и поэтому не знали, что сказать.

Между тем Тимагина продолжала:

– Лёнька вот мне говорит, давай, она будет жить в вольере на балконе, а летом будем её на дачу вывозить. И Ванька брата поддерживает.

Детективы догадались, что Лёнька и Ванька это и есть племянники Светланы Тимагиной.

– А что, неплохой вариант, – осторожно заметила Мирослава.

– Да, наверное, так и сделаем, – перестав плакать, сказала Светлана Леонидовна.

Вдруг в глазах её вспыхнула искорка радости:

– А ведь Ванька-то – вылитый Ипполит. Вот Лёнька тот на мать больше похож.

Тимагина поправила сбившийся платок.

– Своих-то деток у меня нет, так хоть племянников буду помогать Нине растить. Вдвоём всё легче.

– Конечно, – согласилась Мирослава.

– А мальчишки-то у нас такие хорошие! И разумные не по годам и руками всё могут делать.

– Это хорошо.

– И не знаю, в кого они пошли. Ипполит-то, покойный, ничего дома делать не хотел. Сколько просила его забор поправить, так нет! Купит пиво, ляжет на диван и телевизор смотрит. А мать его больно любила! – В голосе Тимагиной послышалась лёгкая обида на родительницу. – И в детстве она его сильно баловала. Вот и добаловались, и сам умер, и матери смертушку принёс.

– Светлана Леонидовна, а вы никого не видели в тот день возле дома?

– Никого. Да и не смотрела я.

– А машина не отъезжала от переулка?

– У нас тут машины-то и не ходят. Если кто приезжает, то останавливается в самом