Вакагасира. Том 2 - Олег Николаевич Борисов

что взлетит. За неделю обкатки у через нас уже больше трех тысяч обедов продали. И это — в самом начале, толком еще не стартовали. Поэтому Сузуму-сан такой взъерошенный. Наверняка с забега по делам вернулся.

— Интересно… А наши вещи тоже можно продавать?

— Почему бы и нет? Просто у вас — элитный бренд, вам надо клиента облизать, по фигуре подогнать. Мы же ориентированы больше на ширпотреб. Но те же майки с логотипами или принтами от госпожи Кавакубо — запросто можно выставить. Размеры стандартные, расцветку на страничке выбрал — и все, за день привезут.

Продолжаю знакомить с остальными.

— С большей частью ты уже успела пообщаться. А вот Жина Хара бегала где-то. Вон она, кота гладит. Бата хвост по ветру держит, каждого полезного человека знает. Жина у нас — главарь сукебан. Но их банда распалась, надоело просто так на улице ерундой страдать. Двое волонтерят в клубе, еще двое где-то в районе с нашей подачи на работу устроились. Жина-сан здесь освободившуюся должность завхоза заняла. Пока учится, но рано или поздно заматереет, будет других строить.

Так, за разговорами, прошел почти час. Спустившись с любимого балкона, подошел здоровяк Мэдока Киносита. С поклоном вручил альбомный лист, на котором нарисовал Хиро. Женщина была изображена сидящей задумчиво на диване, с высоким стаканом в руке. Как живая.

— Домо аригато, Мэдока-сан. Я это повешу у себя в комнате.

— А мне? Я тоже хочу!

— Могу копию сделать. Или попросим Мэдока-сан, он еще тебя нарисует. У него талант, хотя не хочет в этом признаваться.

— Кстати, я посмотрела картины, в самом деле, очень красиво. Только не поняла, за что тебя побили на фото?

— Это мы баловались. Чуть-чуть повозились.

Кивнула, усмехнувшись.

— Оно и видно. Удивительно, что синяки до сих пор не остались.

— На мне все заживает, как на собаке… Ладно, я сыт, чаю напился, отдохнул. Можно вернуться ко мне.

— Согласна… Домо аригато, Мэдока-сан. Я обязательно еще раз попрошу вас меня изобразить. Надеюсь, вы найдете для меня время.

Совсем мы вышибалу засмущали. Краем уха слышал, что он обмолвился Нобору, что в клубе душой отдыхает. Потому что будто в семью вернулся. Это так. Мы здесь одна большая семья. С кучей собственных тараканов, само собой, но — держимся друг за друга.

— Что, идем наверх?

— Хай. Можно продолжить вечеринку без халатов.

— Полностью одобряю.

***

Во вторник утром историк удивил. Буквально, вогнал в ступор парой фраз. Сначала положил на стол передо мной небольшую методичку, по которой бедные школьники часто сочинения строчат на вступительных экзаменах, затем постучал по обложке пальцем и в ультимативной форме озвучил:

— Тэкеши-сан, здесь изложена официальная версия по истории сегуната и развитию государства с тысяча семисотого года по тысяча восемьсот пятидесятый. Если тебе в тестах попадутся вопросы по этой теме, будь добр, ответь строго следуя прочитанному. Я знаю, у тебя абсолютная память, ты справишься.

Про память он точно знает. В конце прошлого учебного года на что-то обиделся и сыпал цитатами из древних философов с катаной наперевес, попутно поясняя, когда именно это произошло. Я тогда ворону за окном разглядывал, насчет логотипа клуба думал. Вот меня и попытались вздрючить. Типа — а что я сейчас говорил? Я на автопилоте все до запятой и воспроизвел. Чем еще больше историка обидел. Он это все заучивал в университете бессонными ночами, а тут молодой дуб с полпинка — и готово.

— Могу я узнать, Такеучи-сэнсей, а чем именно вызвано данное требование? Мне совершенно не сложно сделать, как вы просите, но хотелось бы знать, в чем корень возможных неприятностей.

— Все очень просто, Тэкеши-сан. Захотят у тебя узнать личное мнение там, — палец вверх, — тогда и выскажешь, что ты считаешь правильным. Свою трактовку древних событий. А пока — не стоит заставлять вышестоящие инстанции интересоваться, почему это ученики школы Мейхо решили переписать историю на собственный манер.

— То есть, если мне очень будет надо узнать, как было на самом деле триста лет назад, то лучше спросить при личной встрече с… — палец вверх. — А для спокойной работы учительского коллектива и департамента образования лучше не обострять. Так сказать.

— Именно…

— Хорошо, Такеучи-сэнсей. Если в следующий раз меня пригласит микадо, то я спрошу его про сегунат. Может, что интересное узнаю. А пока буду отвечать строго по методичке. Во избежание.

— Именно.

Уже почти вернувшись за свой стол, учитель чуть не споткнулся. Развернулся в мою сторону, подозрительно покосился и тихим шепотом уточнил:

— Надеюсь, это была глупая шутка, Тэкеши-сан? Про…

— Гомен-насаи, Такеучи-сэнсей, я не привык подобным шутить. Недавно микадо интересовался моими успехами в школе и был доволен тем, насколько я стараюсь. Но если вы не хотите, я не стану уточнять про сегунат. Просто не совсем понятно, почему именно этот временной отрезок истории Ниппон так вас беспокоит.

Сижу мрачный. Вот фиг поймешь — где что ляпнешь и как это бумерангом потом по затылку шандарахнет. И чем им правители клана Токугава не угодили? Или я чего не знаю? Кстати, историк явно имел в виду с пальцем кого-то из районных проверяющих, а меня переклинило и я высшую инстанцию приплел. Нехорошо.

Учитель окончательно продышался только к концу урока. Родил напоследок:

— Ты прав, Тэкеши-сан. Лучше вообще ничего лишнего не спрашивать. Еще подумают, что мы вас плохо обучаем.

И ушел.

Бардак, короче…

Перед физкультурой меня попыталась расспросить Мияко Танака. Мы с ней теперь поддерживаем ровные отношения. Я красавицу не поддеваю, даже в шутку. Она в мою сторону больше никаких поползновений не устраивает. Обзавелась уже новыми ухажерами, те после уроков провожают, расправив плечи и гордо задрав носы друг перед другом. Меня сдержанно игнорируют, что только радует.

— Тэкеши-сан, а это в самом деле, что ты видел микадо?

— Хай, Мияко-сан, — вздыхаю в ответ. — Старая проблема о себе дает знать. Приходит новый доклад, по нему опрашивают свидетелей, меня выдергивают, чтобы убедиться, что ничего не утаил. Исключительно рабочий процесс. Пришел, поклонился, на