Ольга. Часть 2 - Василий Кононюк

— Не будет никакой цепочки! Все получат приказ заблаговременно. Как только командиры услышат первые выстрелы, они отдадут своим подразделениям приказ на начало ответного огня!

— Ты, Саша не кричи. Криком делу не поможешь. Любой бывалый солдат это знает, а тебе так давно должно быть известно, звука выстрела той пули, что войдет в твое тело, ты не слышишь. Летит она быстрее звука. С артиллерийским снарядом та же история. Он помедленнее пули будет, но звук выстрела всяко обгонит. Вот и получается, что первый удар ты получишь по полной. Это будет очень сильный удар, заранее подготовленный и просчитанный… а в драке, Саша, как правило, проигрывает отнюдь не самый слабый, а тот, кто первым удар пропустит…

— Я не начну боевые действия первым! Это прямое предательство и достаточный повод обвинить нашу страну в начале войны!

— Успокойся, родной. Никто тебя не заставляет начинать боевые действия. Скажи, если тебе доложат, что десятки вражеских бомбардировщиков пересекли нашу границу, а войсковая разведка раздобудет тебе данные, что через пятнадцать минут после этого начнется вражеская артподготовка, достаточно тебе будет этого, чтоб отдать приказ на открытие огня?

— А почему ты считаешь, что первыми полетят самолеты? Было бы логично им пересечь границу одновременно с началом артподготовки. Пятнадцать минут ничего не решают… но, отвечая на твой вопрос, да, в такой ситуации я, не раздумывая, отдам приказ на открытие огня. При уже объявленной в войсках боевой тревоге, если враг пересек границу, этого достаточно, чтоб вверенные мне войска перешли к активным действиям.

— Вот и славно, что мы пришли к консенсусу. А самолеты полетят первыми… им будут нужны эти пятнадцать-двадцать минут форы, чтоб добраться до аэродромов расположенных в глубине. Ведь основные ударные авиационные подразделения будут расположены в ста пятидесяти-двухстах километрах от границы. Пятнадцать минут решают очень многое, Саша, особенно в воздухе. А еще было бы здорово, если бы ты накануне войны предупредил немцев, что в Бресте ночью будет фейерверк, по случаю праздника и сперва запустил несколько салютных снарядов. И обязательно, вместе с артподготовкой, взорвать все мосты через Буг. Представляешь, немцы смотрят на фейерверк, а им на головы начинают снаряды и мины падать…

— Хорошо, я подумаю.

— Ты не только подумай, но и сделай. Это будет отличная маскировка начавшейся артподготовки…

— Знаешь, что в тебе раздражает? Вот это твое ослиное упрямство и уверенность, что все будет так, как ты сказала.

— Извини меня, родной, что я тебе разозлила… чем я могу загладить свою вину? Может покрыть твое тело нежными поцелуями?

— Спой мне эту песню, про звезду… такой красивый романс… странно, что его никто не исполняет…

— Хорошо, мой мужественный защитник.[10] Но после этого ты разрешишь мне прикоснуться устами к бархату твоей кожи…

Одна звезда на небе голубомЖивет, не зная обо мнеЗа тридевять земель в краю чужомЕй одиноко в облачной стране…

Но не жалея о судьбе ничутьОна летит в неведомую дальИ свет ее мой освещает путьИ гонит прочь безвольную печаль…

Кому нужна она — ей все равноНет никого над ней, она вольна…И я, конечно, следую за нейЗа ней одной, пока светла она…

И даже если в небе без следаЕй суждено пропасть среди кометЯ стану утверждать, что где-то есть звездаЯ верить буду в негасимый свет…

…

— Хватит целоваться, щекотно… иди ко мне…

— Иду, мой повелитель…

* * *

В начале мая Ольга получила срочное послание от шефа:

«Японцы начали провокации в районе реки Халхин-Гол. Хозяин очень интересуется дальнейшим развитием событий. Что можешь сказать по этому вопросу?»

— Интересные вопросы задаете, товарищ комиссар госбезопасности первого ранга… видать товарищ Сталин совсем не в духе… а это в свою очередь означает, что генеральная линия истории изменяться не хочет. Это его и бесит больше всего. Поэтому и цепляется к шефу, хотя все события ближайших месяцев у него расписаны наперед. Будем надеяться, он не станет упираться рогом, плюнет на Англию с Францией и уделит больше внимания составлению договора с Германией. А то накосячат с условиями кредита и ни хрена нам хорошего от них не обломится… но будем верить в лучшее, тем более я на это обращала внимание.

Обратно она отправила короткое послание:

«Ситуация будет развиваться по экспоненте. См. тетрадь N 3, раздел — Халхин-Гол. Когда моим подопечным вернут старые, либо присвоят новые звания?»

— А я в ответ на твой вопрос, Артурчик, задам еще поганее, а наш роман и не роман, а так, одно название… никогда вы, товарищ комиссар госбезопасности первого ранга не интересовались мной, как женщиной… абидна панимаешь… ничего, мой Сашенька даже красивей чем вы… глуповат, правда, как все наши военные… но кто из нас без недостатков…

* * *

Глава 8

В начале мая, командующий Дальневосточной армией, командарм второго ранга Конев, получил приказ из Москвы, в котором говорилось, что в связи с возможными провокациями японской военщины на границе Монголии и Маньчжоу-го, монгольская группировка советских войск под командованием комдива Фекленко, переводится в его непосредственное подчинение. Приказом предписывалось усилить находящиеся в Монголии военно-воздушные силы, 40-м и 48-м истребительными полками, полком бомбардировщиков СБ, полком новых штурмовиков и радиолокационной станцией «Редут», а также провести необходимые мероприятия по снабжению монгольской группировки войск всем необходимым для отражения возможной агрессии, с учетом увеличения численности войск в случае необходимости.

Поставив начальнику штаба, комкору Штерну, задачу по организации доставки боеприпасов и ГСМ в Монголию, Конев и командующий ВВС Дальневосточной армии, комдив Рычагов, вылетели вместе с перебрасываемыми в Монголию авиационными частями для ознакомления с будущим театром военных действий. Москва сообщала, что согласно информации полученной внешней разведкой, провокации возможны в районе реки Халхин-Гол возле горы Наманган.

Теперь стало понятно пристальное внимание к ВВС Дальневосточной армии со стороны командующего ВВС РККА комкора Смушкевича, и его частые командировки на Дальний Восток, срочное открытие школы повышения летного мастерства возле Хабаровска, начавшей свою работу в начале года. За эти пять месяцев через нее прошли все пилоты истребителей, бомбардировщиков СБ, пилоты новых бронированных штурмовиков Илюшина, четыре эскадрильи которых получила весной Дальневосточная армия.

48-й истребительный полк был полностью перевооружен новыми истребителями. В него вошли две эскадрильи И-180, с доработанными моторами М-88, одна эскадрилья И-17, с мотором американской фирмы «Аллисон» мощностью 1150 л.с., выпущенных на недавно построенном уральском заводе авиамоторов, и одна эскадрилья И-21, который в недалеком будущем переименуют в Як-1, с новым мотором М-105. Кроме этого, 40-й истребительный полк был полностью перевооружен истребителями И-16 последней модели с моторами М-62. И-15-е, стоявшие раньше на вооружении этих полков были переведены в статус штурмовиков второй волны. Предполагалось, что первая волна, состоящая из бронированных штурмовиков, подавит зенитные средства противника и тогда можно выпускать в бой менее защищенные модели.

Все самолеты Дальневосточной армии были радиофицированы еще в 1938 году. Подавляющее большинство самолетов получили простенькие рации с дальностью связи до пяти километров предназначенные для координации действий во время выполнения боевого задания. Лишь командиры эскадрилий, полков, истребители переоборудованные в самолеты-разведчики, получили мощные радиостанции, обеспечивающие голосовую связь на расстояниях до двухсот километров.

Все истребители последнего года выпуска вооружались, как минимум, одной 23-мм авиапушкой и спаренным с ней 12,7-мм крупнокалиберным пулеметом. Многие модели кроме этого имели на вооружении еще два дополнительных пулемета. Это было обязательным условием, оговоренным еще на стадии проектирования нового самолета. Опыт боевых действий в Испании показал необходимость увеличения огневой мощи современных истребителей, поэтому конструкция и материалы рассчитывались исходя из соответствующих величин нагрузки отдачи.

Особенных проблем это не вызывало, 23-мм авиапушка получилась очень удачной, весила порядка сорока килограмм, как и 20-мм пушка ШВАК, которой она пришла на замену, а удачно спроектированный дульный тормоз на треть уменьшал отдачу, так что и по этому параметру новая пушка практически не отличалась от 20-мм. Использование гильзы от 14,5 мм противотанкового ружья обеспечивало снаряду меньший общий вес и более простую конструкцию звена подающей ленты, что дало возможность в два раза уменьшить вес боеприпаса по сравнению с 23-мм зенитной пушкой.