Зеркало мира - Александр Анфилатов

— Ну же, давай письмо, — торопил маг, только что встав из‑за заваленного бумагами стола и спеша навстречу посетителю. — Не терпится узнать, о чем там пишет…

Ярослав, как подобает, склонился в поклоне, и, доставая из‑за пазухи письмо, протянул волшебнику:

— Сакора яна оуна наватаро, — молвил он, сложив руки в приветственном жесте, — волшебник Ольверо написал эти рекомендательные письма в отношении моей племянницы Анюты, предполагая ее способности в магии и определяя: академия Риналя рассмотрит возможность ее обучения.

Взломав печати, архимаг пробежал глазами написанное и неожиданно воскликнул:

— О…о! Вы и есть тот самый вождь индлингов Ярослав? Именно так — Ярослав, без какого — либо акцента или обычного коверкания аборигенами сложного русского имени.

Ярослав крайне удивился неожиданной реакции незнакомого архимага и его осведомленности, а Анастагор, предвосхищая вопросы Ярослава, продолжил:

- … наслышан, наслышан, Ольверо писал о вас в самых благоприятных словах и очень похвально. Схватки, битвы, победы. Все очень любопытно. Говорят, вы прекрасный воин, всадник. Поговаривают о чудесах, оживших древних амритах, о битвах с вуоксами, с Деспотом Бурути, с ночными демонами. Отделить, где правда, где ложь — крайне трудно. Надеюсь, все услышать, так сказать, из первых уст.

— Ах, — спохватился волшебник, — присаживайтесь, вождь. Ваш костюм простого матроса вводит в заблуждение.

Анастагор крутнулся на месте, поспешил к заваленному бумагой креслу, смахнул все предметы на пол, подтащил его, скрипя ножками о каменные плиты пола.

— Присаживайтесь, — требовательно молвил он, сам хватая следующее и делая попытку разгрузить его от вещей. Ярославу показалось, что волшебник не часто принимает здесь гостей, помещение явно не приспособлено для приемов, и поспешил оказать помощь, со словами:

— Я собственно, здесь ради племянницы Анюты, — они на пару подтащили тяжелое кресло к средней части комнаты, где у стола, предположительно, должна происходить беседа.

— Племянница? — переспросил Анастагор.

— Да, Ольверо говорил, что у нее есть все задатки для учебы в академии.

— Ольверо писал о девочке, которую нашел среди индлингов, но прием в ученики академии — вопрос не простой, — Анастагор устроился в своем собственном кресле за столом. Ярослав и Анюта уселись каждый в свое, рядом, таким образом, что волшебник сидел к ним вполоборота. — Одной рекомендации мало, требуется провести испытания, собеседования, а затем вопрос выносится на усмотрение совета города. Когда все стороны согласны и нет никаких препятствий, составляется договор. Если будущий ученик — еще ребенок, то договор заключается с его семьей или опекуном. Возможно, вы уже знаете, но договор заключает в себе многие обязанности, как со стороны академии, так и со стороны ученика.

Ярослав согласно качнул головой:

— Ольверо мне рассказывал об обычных договоренностях и возможности индивидуального подхода.

— Да, в особых случаях совет города идет навстречу.

— Каковы наши шансы учиться в академии?

Анастагор на секунду задумался, глядя то на одного, то на другого посетителя.

— Шансы? — он качнул головой. — Большие. Если Ласос — казначей города одобрит, и слова Ольверо подтвердятся, мы примем ее в академию, но расскажите мне, что там происходит в лесах севера. Нелюдь объединяется? Мне пишут, — Анастагор схватил свиток со стола и, показав его, бросил обратно. — Огромная толпа нелюди пересекла пустыню и осадила Рахин. Гарнизон с трудом сдерживает натиск.

— Мне пришлось видеть штурм вуоксов в Новом Нидаме… — но Анастагор не дал договорить.

— … Я уверен, дело не обходилось без Семнана, их агенты подстрекают нелюдь выступать против городов и народов, союзных Риналю. Им не удается победить открыто, стремятся сделать это чужими руками.

Волшебник фыркнул, выражая свое крайнее презрение к врагам.

— Вуоксы — смелые воины, — продолжал Ярослав, — но тактика их грешит шаблонностью, чувствуется недостаток опытных командиров, но когда мы можем пройти испытания, и что для этого требуется сделать? — Ярослав изо всех сил старался не уводить разговор в сторону от академии и учебы, тем более он не испытывал желания лишний раз обсуждать свое прошлое, особенно вопросы, связанные с военным делом.

В ответ Анастагор усмехнулся, глядя на Ярослава с понимающим выражением лица и перевел взгляд на Анюту, и его улыбка приобрела добродушный ласковый вид:

— Так как тебя зовут? — мягко спросил он.

— Аня, — неуверенно ответила та.

— Странное имя, — заметил волшебник, вскинув брови, — не знакомое.

Ярослав поспешил уточнить:

— Полностью имя звучит как Анна. Означает божья милость.

— Подойди ко мне, Аня, — продолжил волшебник с каким — то заговорщическим видом, — я хочу сделать подарок. Думаю, он тебе понравится, — и, сложив перед собой руки лодочкой, протянул навстречу встающей девочке.

Когда их руки встретились, и Анастагор раскрыл ладони, Ярослав увидел над ладонями мерцающий мотылек пламени. Это был малый сгусток энергии, воплощенный в виде некоего волшебного существа, своим видом повторяющего привычный для глаз человека предмет: бабочку или мотылька с прозрачными пламенеющими крылышками, излучающими тонкий желтоватый свет.

Анюта должна была взять существо в руки, но в первый момент испугалась обжечься, ведь мотылек представлял собой обычное пламя.

— Не бойся, бери, — успокоил волшебник, — он не причинит тебе вреда.

Анна протянула ладошки, и существо смело нырнуло в спасительную обитель человеческих рук.

— Ну что скажете? — настойчиво спросил Анастагор, обращаясь к Ярославу. Его взор излучал превосходство и удовлетворение, — а, по словам Ольверо вы сами не лишены божественного дара.

Глядя на мерцающее в руках племянницы пламя, Ярослав понял, что перед его взором как раз и происходит самое, что ни на есть сложное испытание на способности в магии. Чтобы вот так просто удерживать в паре сантиметров над ладонями источник не просто магии или волшебства, а воплощения неживой материи посредством магии в одухотворенную сущность, созданную другим человеком, надо обладать поистине незаурядной способностью и, главное, восприятием структуры чужой магии. Если Ярослав попытался бы удержать в руках обычных неодухотворенный плазмоид, созданный к примеру Ольверо и переданный ему из рук в руки, то сгусток энергии просто рассыпался бы, серьезно покалечив его или даже, возможно, взорвался. На столько трудно воспринять и подпитывать то, что создано другим. Пожалуй, даже легче создать самому. Впрочем, у Ярослава вместо плазмойдов образуется нечто странно черное уничтожающее, словно материя гибнет, разрушается в его руках.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});