Наследница - Кира Касс

– Мне пора спать.

– Вам спать?

– Да.

– Хорошо, хорошо.

– Хм… Сегодня вечером? «Вести»? – спросила я, стараясь говорить предельно просто.

– «Вести», да, – кивнул он.

Я положила руку ему на грудь:

– Вы такой сладкий.

– Сладкий? Э-э-э… Сахар?

– Да, как сахар, – рассмеялась я.

Генри накрыл ладонью мою руку, прижав ее к сердцу. Потом заглянул мне в глаза, и его ослепительная улыбка вдруг померкла. Он судорожно сглотнул. Казалось, ему хотелось подольше продлить мгновение. Он держал мою руку и мучительно перебирал в уме слова, отчаянно пытаясь найти то заветное, что я смогла бы понять…

Но так и не нашел.

Мне хотелось, чтобы Генри знал, что я не слепая и вижу, как он ко мне относится. Ведь каждая его улыбка, каждый жест свидетельствовали о том, что я ему не безразлична. И он тоже стал мне не безразличен, хотя я, как могла, этому сопротивлялась. У меня был только один способ рассказать ему о своих чувствах, ну а там будь что будет.

Я подошла к Генри вплотную и погладила по щеке. А он глядел мне в глаза и не мог наглядеться, будто это наша последняя встреча. Тогда я кивнула, и он коснулся губами моих губ.

Генри был до смерти напуган. Я чувствовала. Он боялся дотронуться до меня, боялся меня обнять, боялся пошевелиться. Возможно, он робел, потому что я принцесса, возможно, вообще никогда не целовался, но поцелуй получился на редкость трепетным.

Что мне даже понравилось.

Я прижалась к его губам, пытаясь дать ему понять, что все нормально и я не возражаю, чтобы меня обняли. И после секундного колебания Генри внял моему молчаливому призыву. Он бережно обнял меня, словно я хрупкая ваза, которая может разбиться, если сжать ее чуть посильнее. И поцелуи его были такими же бережными, что объяснялось, скорее, не страхом, а благоговением. Ощущение настолько неземное, что у меня закружилась голова и я отстранилась.

В глазах Генри плескалась затаенная боль, а на губах играла неуверенная улыбка.

– Мне надо идти, – повторила я, и он кивнул. – Спокойной ночи.

– Ночи, ночи.

Я шла медленно, чувствуя спиной его взгляд, но, оказавшись вне пределов видимости, перешла на бег. Странное смятение чувств и беспорядочные мысли. Почему меня так задело, когда Гаврил вцепился в Генри? Почему оставила Фокса, которого однозначно следовало отправить домой? Почему Кайл – о боже мой, Кайл! – не выходит у меня из головы?

И почему меня так страшат все эти вопросы?

Добравшись до своей комнаты, я упала на кровать. Похоже, я совсем запуталась. Да, я рассердилась на Гаврила, поднявшего эту тему, но меня действительно волновало, что я не могу толком объясниться с Генри, не могу сказать ему ничего личного. И действительно, что это за любовь через переводчика? Ведь, как ни крути, из всех кандидатов Генри был единственным, кому я могла довериться. С ним я чувствовала себя в безопасности, меня восхищала его страстная натура.

Но я не говорила по-фински. Что очень плохо.

В отчаянии я перекатилась на спину и ойкнула, когда что-то твердое уперлось мне в позвоночник. Оказалось, узел. Я забыла снять рубашку Генри.

Развязав узел, я, как это ни абсурдно, прижала рубашку к лицу. Ну конечно. Ну конечно, от нее пахло корицей, медом и ванилью. Ну конечно, от нее пахло десертом.

Глупый свендейский пекарь со своими глупыми специями.

Вот что заставило меня потерять голову!

Вот почему любовь – это страшная штука. Она делает вас слабыми.

А в мире нет никого могущественнее меня.

Глава 28

За завтраком меня поразило сразу несколько моментов. Во-первых, я заметила, что Генри пытается просветить Эрика насчет событий вчерашнего вечера. Я поняла это по тому, как взгляд Эрика метался между мной и Генри. И Эрик, похоже, успокаивал Генри. А я-то, глупая, не сомневалась, что Генри будет на седьмом небе от счастья. Ведь за все время Отбора он был вторым человеком, которому я подарила поцелуй. Но нет, Генри явно был не в себе.

Сидевший напротив Генри Кайл удивленно переводил глаза с Генри на Эрика и обратно, но, не зная языка, не мог уловить суть. Он медленно поглощал пищу, не вмешиваясь в разговор.

А еще я заметила, что Кейден пытается привлечь мое внимание. Он помахал мне рукой и кивнул в сторону двери. Я одними губами произнесла слово «потом» и постаралась не обращать внимания на столь откровенное нарушение этикета.

Но хуже всего было то, что мама с папой украдкой бросали на меня тревожные взгляды. Родителей наверняка мучил вопрос, как много мне известно о бунтовщиках.

Я откашлялась и громко спросила:

– Ну и как я справилась вчера вечером?

Папино лицо моментально просветлело.

– Идлин, я приятно удивлен. Даже не верится, что тебе удалось так здорово собраться после столь тяжелой недели. Ты на редкость великодушно обошлась с Генри, что очень мило с твоей стороны. И я счастлив видеть, что кое-кто из них, возможно… тебе приглянулся. Что вселяет в меня надежду.

– Ну, поживем – увидим, – увильнула я от прямого ответа. – Но я обещала тебе три месяца и, думаю, за это время сумею определиться.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – отозвался папа с таким видом, словно на миг окунулся в мир воспоминаний. – Спасибо.

– Не стоит благодарности. – Глядя на его милую задумчивую улыбку, я со всей очевидностью поняла, как важен для него успех нашего мероприятия. – Скажи, а ты расстроишься, если Отбор закончится безрезультатно?

– Нет, дорогая. Уж я точно не расстроюсь. – Он сделал едва заметный акцент на слове «я», и меня вдруг кольнуло чувство беспокойства.

А что будет, если к концу Отбора я так и останусь одинокой? На урегулирование последствий отмены каст и подавление назревающего восстания трех месяцев однозначно не хватит. На самом деле даже эти две недели пролетели, как одно мгновение.

Значит, всего этого явно недостаточно.

И тут до меня неожиданно дошло, что родители оберегают меня от любых треволнений. Они опасались, что если я вдруг осознаю тщетность своих усилий, то брошу это дело. Но если такое случится, то у нас вообще не останется выхода.

– Не волнуйся, папочка. – Я накрыла его руку своей. – Все образуется.

Папа нежно сжал мою руку:

– Ты совершенно права, дорогая. – Тяжело вздохнув, он принялся за свой кофе. – Кстати, я собирался тебе сообщить, что проверка личности кандидатов закончена. Если бы мы потрудились сделать пару звонков до начала Отбора, то уже давно знали бы, что у Бурка отмечались вспышки агрессии, а на Джека поступала жалоба от девочки из его школы на неподобающее поведение. Мы также выяснили, что Ин сторонится людей. Не уверен, что это может служить поводом для отправки его домой, и все же за ним нужен глаз да глаз.

– Ин ведет себя на редкость благопристойно.

– Неужели?

– Ну да. Хотя действительно держится особняком. Не понимаю почему. Он отличный собеседник.

Папа отхлебнул кофе и бросил взгляд в сторону Ина:

– Такое поведение не может не настораживать.

– Есть еще какие-нибудь поводы для беспокойства? – Я попыталась отвлечь папино внимание. Замкнутость еще не говорит о наличии скрытых пороков.

– Один плохо учился в школе, но ничего такого, из-за чего стоит поднимать шум.

– Тогда все нормально. Значит, худшее позади, – бодрым голосом произнесла я.

– Надеюсь, что так. Но я приставлю к кандидатам специально обученных людей. Прости, что не проявил должной бдительности, – вздохнул он.

– Ничего страшного. У меня есть и хорошие новости. В следующий раз я собираюсь рассказать о новых свиданиях.

Папа усмехнулся себе под нос:

– Отлично. Тогда, быть может, постараешься дать шанс тому, с кем ты еще не успела пообщаться? Уж можешь мне поверить, у тебя имеется реальная возможность познакомиться поближе с каждым из них.

Я вгляделась в сидевших за столом парней:

– Наверное, на этой неделе мне не удастся помочь тебе с делами.

– Нет проблем, – покачал головой папа. – Постарайся узнать кандидатов получше. Я все еще не оставляю надежды, что ты найдешь себе суженого. Пусть даже ты и считаешь, будто это бессмысленная трата времени.

– Должна тебе напомнить, что ты затевал это совершенно с другой целью.

– Не имеет значения.

– Тут столько ребят. Есть кто-нибудь, кто тебе категорически не нравится?

– Ну, собственно… – Папа окинул критическим взглядом парней. – Вон тот. В зеленой рубашке.

– Черноволосый?

– Да.

– Это Джулиан. А с ним что не так?

– Возможно, это звучит банально, но когда вчера вечером ты хвалила других, он ни разу не улыбнулся и не похлопал им. Абсолютно неверный подход. Он явно не терпит соперничества, но как тогда он сможет до конца жизни оставаться в твоей тени?

Если раньше я сомневалась в том, что папа видит во мне лидера, то сейчас все сомнения разом отпали. Он действительно считал меня лидером.

– Извини, но позволь сказать тебе очередную банальность. Я сильно сомневаюсь, что от него у тебя будут красивые дети.