Голос Вессема - Теа Сандет

этому позже. Базальные ганглии — без видимых изменений, что соответствует утверждению объекта, что двигательных нарушений нет. Надо бы, конечно, биопсию… Ладно, идем глубже.

Я немного расслабилась. Изменений нет — это же хорошо, да?

Я закрыла глаза. Ничего он не найдет. За пять лет со мной ничего не случилось, не случится и сейчас. Вылезу отсюда, выпью ту зеленую штуку. Вернусь к Анне, обменяю ее платье на куртку Коди — и домой ночным автобусом. Завтра загляну к трудовому инспектору — если Борген Кару все сделал как надо, то мне должны еще и заплатить, надо только сдать свой пропуск. Интересно, кто там сейчас вместо меня посуду моет? И моет ли…

Я вдруг задумалась о том, чем бы я занималась, если бы родилась и выросла в Сити. Увлеклась бы биологией и ботаникой? Выращивала что-нибудь, только не в теплицах, а в пробирках? Или делала что-то такое, о чем я сейчас вообще понятия не имею — например, моделировала тех светящихся медуз, что плавали под потолком внутри зала-кристалла. Я улыбнулась. Надо было их сфотографировать, Эме бы понравилось.

Из задумчивости меня вывел голос Боргена Кару.

— Лимбическая система, — сказал он взволнованно. — Вот оно!

Чему он там радуется, занервничала я.

— Ретикулярная формация. Вижу изменения в голубом пятне. Объект говорила о нарушениях сна — вот и они… Слишком активна область, ответственная за выработку дофамина, что должно было сказаться на поведении. Вероятно, я был прав в оценке недавних действий объекта.

Кажется, он вообще забыл, что я его слышу.

— Область под третьим ядром — тут тоже что-то есть, но подобное мне раньше не встречалось. Пока не могу понять. Заметка — вернуться позже. Миндалевидное тело — вижу темные точки. Словно дыры от шрапнели. Подобное же я видел у Ирди и Маноа, но дальше изменения не пошли. Видимо, я нашел очаг поражения. Также вижу признаки поражения поясной извилины. Субгранулярная зона просто светится — идет активный процесс нейрогенеза. Невероятно. Гиппокамп…

Он продолжал перечислять, но я уже не слушала. Он был прав. Что бы ни случилось в Вессеме — меня это убивает.

Но почему только сейчас?

Глава 12

Из сканера я выбралась на подгибающихся ногах. И сразу встретилась глазами с Боргеном Кару.

— Я умираю, да? — спросила я.

Он поморщился, словно я задала неудобный вопрос.

— Как… как это будет?

— Рита, я не уверен, что…

— Бросьте. Вы же там все видели. Расскажите мне, что со мной будет дальше. Как это было у… у других. У жителей Вессема, у военных. Вы говорили, это была паршивая смерть. Вот и скажите мне, что меня ждет.

— Я попробую вылечить… замедлить это. Насколько возможно.

— Но если не получится? Я хочу знать.

Он помолчал, все еще сомневаясь. Затем медленно начал говорить:

— Поражены самые глубокие слои мозга. Те, что отвечают за сон, за память. Потом, вероятно, процесс пойдет дальше и затронет другие области. Это называется «энцефалопатия». Постепенно пойдут разные… нарушения. Вы будете многое забывать, у вас будут случаться приступы страха, пострадает мелкая моторика — знаете, что это? Будет нарушено дыхание, пострадает речь. Будут кровоизлияния в различных… Рита, простите, я не…

Я пожала плечами.

— Общую мысль я уловила. Я умру запуганным, ничего не помнящим и не понимающим существом, истекая кровью и не способная даже позвать на помощь. Я поняла. Но, — я скривилась, стараясь не заплакать, — Борген, я не понимаю — почему? Почему сейчас?

— Расскажите, что случилось в Вессеме пять лет назад.

— Да. Конечно.

Соберись, тряпка. У него сын умирает, ему не до тебя. Ты пережила смерть Нико и Коди, ты теперь с чем угодно справишься. Просто делай, что от тебя требуется, и ни о чем не думай.

Я подошла к столу, на котором все еще стоял мой бокал, сделала пару глотков, остановив начинающуюся истерику, и принялась рассказывать.

— Нам было по тринадцать. Мне, Коди, нашим друзьям — Нико, Эме и Тенне. Нико был просто одержим Вессемом, искал в архивах информацию — косвенную, он так это называл. Думаю, он, на самом деле, не все нам рассказывал. Мы же и половины не понимали из того, что он говорил. В общем, он проложил маршрут. Мы дошли за ночь. Большую часть пути проехали в пустом товарном вагоне, спрыгнули, когда Нико сказал, и пошли через лес, потом вдоль русла реки. Нико сумел сбить геопозиционирование на своем комме — я не очень понимаю, как, но его местоположение по-прежнему определялось в Гетто. Иначе нас развернули бы еще на подходе к военным.

— Военным?

— Да, там есть какая-то база в лесу. Мы ее обошли. К утру были в Вессеме. Гуляли по городу. Заходили в дома. Это был просто город! Разрушающийся, но… обыкновенный.

— Вам было страшно?

— Да, немного. То есть… не так, как тогда, во второй раз.

— Не было приступов паники?

— Нет, говорю же.

— Значит, это действует не постоянно. Так-так. Продолжайте.

Теперь Кару расхаживал по кабинету из угла в угол.

— Да нечего продолжать. Мы переночевали там и вернулись. Ну, сперли кое-что. Получили, конечно, от родителей и от нашего инспектора. Соврали, что ходили на юг, в брошенные шахтерские поселки. Вот и все. И никто не заболел, — добавила я тихо.

— Этот Нико — он все еще в Гетто? Это же с ним вы говорили по дороге? Я могу с ним встретиться?

— Нико умер, — отрезала я. — Полтора года назад.

— Тогда кто был вашим штурманом?

— Я говорила не с человеком, а с программой. Приложение для комма. Нико написал его незадолго до того, как…

— Приложение-навигатор? С маршрутом до Вессема?

По лицу Боргена я поняла, что он подумал. Что у Нико крыша поехала на почве этой истории. Так что я решила за него заступиться.

— Не только. Это как виртуальный помощник. Только лучше, — я машинально потянулась к серебристой сумочке и достала комм. — Я с ним разговариваю. Он помнит… многое. То, что помнил Нико. С ним можно общаться, попросить о чем-то. Я попросила его найти вас в «вейсе», и он нашел. Попросила сделать так, чтобы мой комм не отслеживался. Проложить маршрут к Вессему. Пока мы шли — он мне подсказывал, как лучше идти. Он мне уже много раз помогал.

— Я могу посмотреть?

— Что посмотреть? — не поняла я.

— Это приложение.

Я помотала головой.

— Он все равно не будет с вами разговаривать. Он говорит только со мной.

— Он встроил распознавание лиц?

— Нет же. Я просто прошу его… что-то сделать. Или говорю с