Метафизика пола - Юлиус Эвола

Примечания переводчика к главе 32

Материал, изложенный в данной главе, представляет не только историко-культурный интерес. Он действительно обоюдоостр, поскольку затрагивает реальные онтологические глубины. Древние мистерии без сомнения содержали глубинные воспоминания о "райской наготе", утраченном райском бытии человека. Однако то, что они совершались после затворения рая, но до прихода Спасителя, привело к тому, что в мистериях произошла сначала профанация райского ведения, а затем и ниспадение его до "глубин сатаниных". По сути, это же признала и индийская традиция, именуя Кали- югой эпоху упадка и деградации человеческого рода. Священное Предание Православной Церкви, сохранившееся и в католичестве, прямо говорит о грядущем рождении антихриста от "блудной девы", соответствующей архетипам Кали и Иштар, оставляя, собственно, знание о том, как это произойдет, в глубокой тайне. Нельзя исключить, что силы "вавилонского смешения", действующие в истории, мистически не имея ничего своего, попытаются в узко клановых целях скопировать древнюю инициатическую практику, потерявшую смысл две тысячи лет назад. В этом смысле материал, собранный бароном Ю.Эволой, приобретает еще и характер предупреждения.

33 Различие типов мужского начала в мифологии

Рассматривая мифологические типы, воплощающие мужское начало, мы увидим божества - "противодополнения" всех трех "божественных женщин" - афро- дической, дургической и деметро-материнской.

Й. Й. Баховен в своих трудах касался этого и говорил о целом мифологическом корпусе, созданном древним миром вокруг Диониса, корпусе, кажущемся синкретическим и беспорядочным, но на самом деле исполненном глубоких смыслов.

Первая внутренняя форма мужского начала, вирильности - теллуро-посейдоническая. Дионис отождествляется с Посейдоном, богом Воды, подобным Осирису-Нилу, орошающему Исиду, "черную землю" Египта. На более высоком уровне Дионис - это Гефест-Вулкан, бог подземного огня. В первом, посейдони- ческом проявлении мы встречаемся с символизмом Воды, влажным началом рождения и, соответственно, чисто фаллической вирильностью - бог оплодотворяет женскую субстанцию и в какой-то степени находится у нее в подчинении. Гефест же - груб, необуздан и элементарен; его "противодополнением" является афроди- ческая женственность в, так сказать, "исчезающем", "убегающем" аспекте, аспекте женской измены - Афродиту считали неверной женой Вулкана.

Более высоким проявлением мужского начала Баховен считал его светоносную, небесную сторону, причем низшим проявлением этого был Лунус, а вторым, высшим, солнечным - Аполлон. Можно ли считать Аполлона проявлением Диониса, не всегда ясно. Диониса всегда сопровождают богини, с одной стороны, бесспорно, являющиеся разными архетипами Великой Богини, с другой - ограниченными и ограничивающими, так что, превращаясь в солярного бога, Дионис не становится проявлением чистого и неподвижного света, но всегда только звездой - умирающей и воскресающей. Это главный мотив орфического дионисийства и в то же время "второй план" религии Матери - именно таковы Аттис и Таммуз, мужские божества, воскрешаемые Богиней (в случае с Кибелой это не Аттис, а Савасий, но все равно - тот же самый Дионис). Дионис - солнце в его аспекте восхода и захода, но он не есть неизменный, чистый, олимпийский солнечный свет.

Рассматривая мужское начало в его совокупности, мы подходим к одному мифологическому кругу, уже находящемуся вне очерченного вокруг Диониса. Там - Геракл, враг и победитель Амазонок, там Арес-Марс. "Неверная жена" Афродита бросает Диониса-Гефеста, "сбегая" от него к Аресу - богу войны. И хотя Арес-Марс тоже наделен чертами дикой, необузданной вирильности, она не фаллична, не дионисична, не чувственно-элементарна - характер ее, скорее, героический. Одно из ее воплощений - дорический Геракл, победитель Амазонок, но еще и главный противник Великой Матери - Геры, как и римский Геркулес - враг Благой Богини (Bona Dea); освобождаясь от ее власти, он утверждает свой собственный принцип, выходит на Олимп и овладевает Гебой, вечной юностью; это происходит после того, как Геракл отыскивает дорогу в сад Гесперид и получает там золотое яблоко, символ жизненной силы и самой Матери (яблоко Гее дарила Гера).

Еще выше, чем символизм Геракла и его подвигов - проявлений героической, антигинекократической вирильности, расположено начало мужской аскезы. Таков Шива, правда, не в метафизическом аспекте, а как чисто культовое божество. Можно, конечно, по-александрийски отождествлять Шиву с Дионисом - богом оргиастических ритуалов, но с другой стороны, Шива - аскет, пребывающий на вершинах, владеющий супругой, Parvatо, с которой он, однако, не вступает в плотскую связь. Шива может молнией убить бога любви, имя которому Ката - синоним жажды, тоски, обделенности и мучительной зависимости. В индийском мифе Шива воскрешает убитого им же Каша только после заступничества за мертвеца бога Rati, правда, тоже воплощающего эротический опыт, но в его светлых, свободных и ни от кого не зависимых формах.

Еще более чистое божество, аскет, свободный уже и от самой аскетической борьбы, - индо-тибетский Heruka, скипетроносец, воплощение суровой и торжественной, но и страшной, красоты. Это нагое божество, и нагота его онтологически подобна "глубинной" женской наготе - это бытие-в-себе, чистый принцип уранического господства. Крайне опасно для женщины - увидеть мужчину в такой его "наготе". Она рискует навсегда потерять его - он не станет больше ей принадлежать, это еще один легендарный мотив. У Шивы тоже есть такие признаки: одно из имен его - digambara, то есть "Нагой".

Возвращаясь к эллинству, следует твердо принять за мерило аполлоновские проявления чистой вирильности.

Аполлон был воплощением олимпийского????, неподвижного уранического света, был свободен от всего теллурического, подземного, от связи с богинями; однако поздние исторические воплощения его культа часто были смешанными, "бастардными". Но дело не в них. Сам Аполлон, бог "чистой формы", был зачат без матери и рожден "сам из себя", и. Дорический "геометрический" бог, мужской бог всеопреде-ляющей формы, противостоит женственной неопределенности и безграничности,, пластической материи. У Эсхила, по суждению Ореста, Аполлон воплощает и защищает принцип, противоположный как мифологии безмужнего материнства, так и обоим типам женственности - деметрическому и афродическому.

Орест утверждает, что только отец - родитель сына, а мать лишь его "кормилица". [251] Это-то и есть подлинник, метафизическое восстановление связи между вечно мужским и вечно женским. Аполлоническая вирильность простирается еще дальше: восстанавливается не только "справедливость", но и изначально Единое, находящееся по ту сторону диады. Таким образом, во всех проявлениях вирильности: фалл о-теллурическом, дионисийском, героическом, аскетическом и, наконец, олимпийско-апполлоническом, мы можем усмотреть фундаментальные различия мужского мира; и каждое из названных проявлений - "противодополнение" соответствующего женского, любое из которых можно обнаружить в мире теллурических Матерей, деметрических и афродических богинь и, наконец, "Девственниц" - двусмысленных, глубинно-непознаваемых, воинственных разрушительниц.

34. Мужское и женское в проявлениях

В предшествующих главах мы уже перешли от рассмотрения мужского и женского в их принципиальных, статических основах, внешних формах и категориях, к динамике их взаимодействия. Чтобы успешно продвигаться дальше, необходимо обратить внимание на следующее.

Сегодня в законченном виде нет метафизической и традиционалистской доктрины, рассматривающей диаду как главный ориентир миропонимания. Как мы уже говорили, дальневосточная традиция понимает yin и yang как "Великое Единство" - Tai-chi или Tai-ki. Плотин говорил о Едином, предшествующем божественному единству и, бытия и жизненной силы. Тантризм знает категорию Niiguna- Brahman, аналогичную категорию, находящуюся по ту сторону диады Шива - Шакти. С точки зрения высшего принципа невозможно говорить о "равночестности" этих двух начал. Мужское начало, yang, Шива или "бытие" как часть диады отражает Единое, то есть бытие трансцендентное; оно "представляет" Единое в процессе всеобщих проявлений, в относительности, текучести форм (по Плотину, в категориях Логоса). Что же до "природы", то, если употреблять теологическую терминологию, она не равно- честна, не совпадает с Ним, но создана Им и в этом смысле "вторична". [252]

Отсюда, естественно, проистекает онтологическое, метафизическое и правовое превосходство мужского начала над женским, которое, однако, не является чем-то безусловным. Даже напротив, в первый момент проявления женское начало оказывается "пробуждающим", активным и стихийно-свободным и может "опережать" чистое, самодостаточное бытие; это "опережение" сохраняется на всей так называемой "ниспадающей" фазе процесса, в период плотиновского, тантрического pravrtti-marga, о котором мы говорили, проводя различие между путями Правой и Левой руки. [253] Данная фаза продолжается до достижения равновесия начал, после чего происходит кризис или перелом. Женское, Шакти, может рассеяться в беспредельности или же быть жестоко подавленным мужским принципом, стремящимся вернуться к прежним состояниям, вплоть до полного подавления и приостановления развития, или же результатом окажется некое высшее единство, в определенном смысле воспроизводящее единство первоначальное. Это как бы опрокинутая арка, опускающаяся до нижней точки, до состояния, которое в христианской терминологии может быть названо "консумацией" (это движение можно сопоставить с путем Левой Руки), после чего начинается восхождение, идущее под знаком Шивы, в то время как первая фаза принадлежит Шакти; то же самое можно говорить о творящих и охранительных богах (Браме и Вишну).