Хозяин Чудовищ - Несущий Слово

полюбившийся мятежникам и разбойникам всех мастей, а с моими навыками координирования действий мутантов так вообще выше всяких похвал. Что самое главное на войне? Именно, связь. Без связи подразделения не будут знать что им делать, я же нивелирую этот вопрос. Открыто, стенка на стенку, я не вывезу, да что там, я и вот так точечными уколами и диверсиями не вывезу, моя армия в весьма плачевном состоянии, я ее просто угроблю. Так что после начального эффекта мои войска быстро ретируются в подземелье, откуда их чисто физически не выковырять.

Лихое шапкозакидательство умирает при появлении первых трупов. Серьезность и решимость переплетаются в гремучий коктейль праведного гнева. Люди любят резать друг другу глотки, но когда в эту дружескую забаву влезает кто-то третий...

Я не нападаю, заманиваю их глубже в город. Радикалы пока не подают признаков жизни.

Даем насладиться картинами низменного насилия, порожденного моим сумеречным гением, я все же не просто так переводил биомассу. Нужен резонанс, нужен шок-контент, на волне которого я выплыву к власти и связям, укрепив свое положение в этом обществе.

Дальнейшие шаги становления фигурки с обозначением "Барон Виктор Крюков" уже обсуждены с потомком, его вполне устраивает идея продать рыболовный бизнес, переквалифицировавшись в наемники. Володьке вообщем-то плевать какие дела вести, он экономист и лучше других понимает какие бабки крутятся в этой отрасли. Петр никогда не против вскрыть пару ебальников, а официальное разрешение на это с ворохом привилегий, просто манна небесная. Вот с дядей Сашей сложнее, но как говорил классик современности из Омска, "солдатами не рождаются, солдатами умирают". Можно попробовать бежать от войны, но как сбежать от того, что сидит внутри тебя?

Основание ЧВК и последующее заключение контракта с государством на вливание в состав Внутренних Войск, курирующих карантинную зону, воздвигаемую вокруг Каменска. После масштабных нашествий чудовищ карантин, представляющий собой ничто иное, как тот же тлеющий конфликт, разве что с монстрами, может растягиваться на годы. Годы официального прикрытия и легального нахождения в эпицентре событий. Да и к тому же существенно упрощает часть бюрократической мороки. А Каменск точно уйдет под долгий карантин, камня на камне не оставят, пытаясь узнать, какого хера тут произошло. Мрачный призрак Третьего Рейха опасно нависает за плечами, повторения такого мало кто хочет и проблему разумных монстров, если такая, конечно же, обнаружится, решат в самом зародыше, не зассав вбросить ее в мировое инфополе. Плюнуть некуда будет, на каждом углу по роте вояк.

Хлесткий выстрел ударил по барабанным перепонкам. Блеклое пятнышко лица взрывается красными цветами, пуля прошла сквозь плоть, кости черепа и мозговое вещество, но не сумела пробить шлем, вспухнув чудовищным нарывом на затылке. Труп обмякшим мешком скатывается с брони бронетранспортера. Продольно-скользящий затвор выхаркивает пустую гильзу, звенящую по кафелю пола.

И пошло говно по трубам.

Лярвы-самоубийцы выдергивают чеки из связок гранат, когда раздвигающие выгоревшие автомобильные костяки туши бронетехники наезжают на ямы люков. Взрывы сливаются в единый грохот беснующейся лавины, эхом расходящийся по улицам. Вспышки огня и дым. Дыма много, облака пыли и каменной крошки заволакивают все и вся, множа обзор на ноль. Днище не самая защищенная часть машин войны. Рвет тяжелые колеса, перекручивает катки гусениц. Основная начинка, приводящая стальной гроб в движение находится в конце, но взрывы чаще бьют вперед, чуть дальше волноотражающего щитка. Машины прекращают движение. Пехота, идущая рядом с техникой перегруппировывается, занимает укрытие, открывает беглый огонь по предположительному местонахождению моих снайперов.

Каменск расцветает полотнищем локальных стычек.

Из ощетинившихся осколками стекла и кусками вывороченных рам окон вторых-третьих этажей показываются рыблы с автоматами и пистолет-пулеметами. Кинжальный огонь с двух сторон заживо хоронит взвод, ограниченный в маневренности стихийными баррикадами ночного хаоса. Пули рвут плоть незащищенных зачарованными бронежилетами участков тел. Клочья камуфляжа и кровь на асфальте. Твари сваливают до того, как башенка не попавшего в число подбитых БТР-а развернется в их сторону, выпрыгивают из квартир, молниеносно спускаются по обломанным ступеням с пятнами запекшейся крови и уходят через распахнутую дверь в бомбоубежище, переплетающееся с канализацией, половина панельных домов делалась по единому проекту и имела такие схроны на случай непредвиденных ситуаций, войны, если говорить прямо. Картонные стены многоквартирных муравейников 5,45 навылет прошивают, что тут говорить о пулемете калибром в 14,5 или вовсе 30-мм пушке.

Поймать женский силуэт в перекрестие оптического прицела. Выстрел и журналюга падает мордой в бетонное месиво, вопя во всю глотку. Штанина набухает от крови и мочи. Она не помрет, ближайшие десять минут точно, а вот ходить вряд ли сможет. Снайперы часто специально ранят врагов, а не убивают, с "трехсотым" больше проблем чем с покойником. Нет, ну, а на что они рассчитывали, что я буду соблюдать все пункты Женевской конвенции? Это так, цветочки, я еще не добрался до санитаров, гуманитарной помощи и далее по списку.

Туша глубинного с ревом вылезает из раскуроченного полуподвала, с ходу вжимая гашетку честно спизженного у 502-го батальона КПВ. С фланга открывают пальбу засадные рыболюди. Крупнокалиберный пулемет в борт и на минимальной дистанции кромсает броню бронетранспортеров только так, чрево БМП превращается в филиал Ада, пули разрывают двигатель, мехводов и парней в десантном отсеке.

Что-то произошло.

Я почуял страх Виктора, непонимание с явственно прослеживающимся налетом ужаса. Это с мясом вырвало меня из "тактического режима", гвоздем вбив в органы мировосприятия потомка.

Мир замер. Буквально.

Ход времени просто остановился, поймав в моменте изменения лиц людей от раскатов работы крупного калибра, взрывов и захлебывающегося автоматного стрекота. Крюкова это пугало. Да, если быть до конца честным, то и меня тоже, всякие финты со временем - очень, очень опасная для простых смертных муть.

Тяжелая ладонь ложится на плечо, заставив тело вздрогнуть от неожиданности.

-Че такой грустный, хуй сосал невкусный?

Глава 25. Обожаю запах напалма по утрам

-Повторяй за мной, слово в слово.

-Это...

-Просто повторяй. Я позже все объясню.

-И тебе не кашлять, Яспер Моглот.

Виктору страшно. При всем своем юношеском максимализме и лихой молодецкой удали есть определенная грань, после которой начинается то, что не