Недетские игры - Мария Николаевна Высоцкая

не проверял.

— У родителей? — мои зрачки расширяются. — Все нормально?

— Более чем.

— Это хорошо, — киваю. А еще вижу, как ужасно все это выглядит со стороны. Он же мне ничего не обещал, а я почему-то решила, что имею право раз за разом приходить к нему за помощью.

— А вообще, — выдавливаю улыбку, — я такси жду. Высокая загруженность просто, — поджимаю губы.

— Давно ждешь?

— Нет, — хмурюсь. — Как твоя рана?

— Рана? — он улыбается и качает головой. — Скорее, тупое недоразумение. Все нормально. Врач сказал, жить буду.

— Ты ходил к врачу? Слава богу, я боялась, что проигнорируешь.

— Ты вчера так настаивала, я не смог сдержаться, — он снова улыбается. — Домой пойдем?

Замираю. Пару секунд осмысливаю его слова. Мне не показалось? Он правда это сказал?

Судя по тому, как пристально продолжает на меня смотреть, — да.

Поджимаю губы, чувствуя, как в груди образуется яркий огненный шар. Мое личное солнце, тепло которого медленно разливается по телу, окутывает грудь, добирается до пальцев на руках, покалывает. Щеки пылают, а по спине тянется волна мурашек. Не колючих, скорее, даже приятных. Они озорно пощипывают кожу, давая понять, что я не сплю.

Я чувствую, как расправляются мои плечи. Становится легче. Делаю глубокий вдох и медленно киваю. Во рту слишком сухо, чтобы ответить. А Кирилл так на меня смотрит! Так смотрит…

Я уже не первый раз подмечаю то, что никто и никогда так на меня не смотрел. Может быть, это будет звучать пафосно, но его взгляд… Он смотрит на меня как на что-то самое ценное на этой земле.

Меня бросает в жар. Я размыкаю губы, чтобы ответить, но не могу, язык прилипает к небу от наплыва эмоций.

Разве так бывает? Просто от одного взгляда? Когда смотришь на человека, и все вокруг сразу оживает. Ты сама оживаешь. Дышишь, чувствуешь, но теперь по-другому, на полную катушку, будто раньше никогда этого не делала.

— Ты меня слышишь, Оль?

— А? Да. Задумалась. Прости.

— Идем?

Кирилл протягивает мне руку. Крепко сжимаю его ладонь и без слов иду следом.

В квартире нас встречает кот. С интересом обнюхивает мой чемодан, но почти сразу начинает болтаться у Кирилла под ногами.

Чувствую себя немного неловко.

— Привет, дружочек, — хочу погладить это меховое чудо, но кот, кажется, совсем не настроен на общение. — Я в душ схожу?  — спрашиваю у Кира.

Мне хочется уединиться, а еще смыть с кожи весь этот долгий день. И даже ночь.

— Полотенце в шкафу возьми, в комнате. Крайняя к стене полка.

— Хорошо. Спасибо.

Разуваюсь и крадусь в комнату. Просторная, с минимумом мебели. В центре огромная кровать. На стене плазма, на полу, под телеком, плейстейшен. Шкаф во всю стену, шторы «блэкаут» и стол-тележка, на которых в отелях привозят еду в номер.

Вытаскиваю из шкафа полотенце. По дороге в душ слышу, как Кирилл на кухне говорит с кем-то по телефону. Сначала хочу немного подслушать, но потом решаю бросить эту дурацкую затею.

Оказавшись в ванной, щелкаю шпингалетом и бросаю смартфон на стиральную машинку.

Пока регулирую воду и снимаю одежду, не слышу настойчивого виброзвонка. Замечаю лишь подсвеченный экран, когда кладу джинсы в стоящий на машинке таз.

Цифры. Незнакомые. Первая мысль — не брать. Но время позднее, вдруг это Ритка, например, иногда такое бывало.

— Алло.

— Ну привет!

Размыкаю губы в полной растерянности. Голос узнаю сразу, хотя лучше бы мне мерещилось. Зачем он звонит?

—  Не ожидала?

У Олега сиплый, слегка заторможенный тембр. Скорее всего, он нетрезв.

— Зачем ты звонишь? — спрашиваю уверенно, только вот он рушит ее, как и всегда, на мелкие крупицы.

— Я уезжаю, через несколько дней, Оля.

— Меня это не касается.

— О, еще как касается. После произошедшего мой братец сделал всё, чтобы лишить меня дела жизни. Я, в свою очередь, хочу ему ответить. И именно поэтому ты поедешь со мной.

—  Зачем? Снова будешь говорить о любви?

— О любви? После того, что я видел? Ты мне не нужна, из-под него точно. Прости. Но и видеть его довольную рожу рядом с тобой мне совершенно не нравится.

— Какая же ты… — вцепляюсь пальцами в край раковины, наблюдая за своим отражением в зеркале.

— Не груби. Помнишь те милые фото?

Фото? Он же уверял… тело покрывается холодным липким потом. В глазах темнеет и давит на виски.

— Ты же сказал, что всё удалил.

Выдаю свое волнение в каждом звуке.

— А ты поверила, — смеется. — Я солью их в сеть. Все местные паблики, группы во всех соцсетках будут забиты твоим лицом, и не только. Станешь звездой. Да такой, что даже на улицу в этом городе без огласки не выйдешь. Поняла меня? Представь, что будет с твоими родителями? Папочкой, у которого и так больное сердце, что с ним будет, когда они узнают, что их дочь…

— Ты этого не сделаешь, — стискиваю зубы. А сама знаю ответ. Сделает.

Все что угодно сделает, потому что не в адеквате. Потому что зол и хочет насолить Кириллу.

— Надеюсь, ты меня услышала. Если скажешь ему хоть слово, получишь колоссальную популярность. Я улетаю через три дня. Киру задвинешь, что по-прежнему меня любишь и улетаешь вместе со мной. А главное, помни: никому ни слова.

— Нет!

— Да. У тебя есть три дня, а потом… проверь личку.

Он отключается, а на мессенджер приходит сообщение с моим изображением. Все по законам жанра, контент восемнадцать плюс, а может быть,