Адвокат вольного города.6 - Тимофей Кулабухов

его строчку, «покупатель серьёзных доводов и доказательств не представил».

А какие надо было… Чтоб серьёзные? Напечатанные кровью на коже, снятой с директора поставщика, расписки, что денег никто никому не должен?

Правда, наша сторона бабок всё равно не платила.

Потому что после того, как этот туфтовый суд выносит решение, радостный поставщик, который держит бумажку о том, что за поставку бракованного товара ему покупатель один чёрт заплатит, то выясняет, что ему нужен вполне отечественный исполнительный лист, который выдает только отечественный же суд.

И когда он в этот суд обратился, я туда тоже аки резвый зайчик прискакал и свои доводы по второму кругу выдал, что контракт не исполнен должным образом, а ещё и поставщик сам нам неустойку торчит.

И наш суд (характер нордический, не женат) весьма спокойно это всё расписал и отказал всем и во всем, послав всех обратно, откуда пришли.

И хотя тот третейский суд мне в итоге ущерба не нанёс, осадочек-то остался.

…

Ко мне неторопливой походкой двигался Орлов, конкурсный, у которого я когда-то купил сейф, стол и прииск. Три вещи, стало быть.

А с другой стороны, как туча, надвигался представитель из банка по моему делу. И все меня узнали.

Главное, цвет глаз и волос другой, а всё равно узнают, явно по пиджаку.

— Привет! Я себе такой же в Италии покупал, — без пафоса поздоровался со мной Орлов, кивнув на выдающий меня окружающим предмет одежды.

— Здрав будь, Павел Вячеславович. В суд? — чёрт, нахватался от Маши сельских приветствий.

— В него. Ты куришь?

Он достал серебряный потёртый портсигар.

— Нет, но постоять за компанию могу.

Представитель банка уныло потоптался и несолоно хлебавши, медленно уплыл дальше.

— Я вообще редко курю, бывает одну в неделю. Сейчас просто дело нервное… — извиняющимся тоном поведал он, я кивнул в ответ.

Паша курил, фактически, я тоже, только пассивно.

— Есть что интересного на продаже? — спросил я по привычке.

— Есть градирня. Требует ремонт.

— Не интересует.

— Пресс гидравлический, но разукомплектованный. Тебя вообще, что интересует, Аркадий?

— Я представляю интересы прииска.

— Того, что я тебе продал? — Орлов понимал, что покупателем я был номинальным, иллюзий не питал и относился к этому факту, как к само собой разумеющемуся.

— А ещё медной фабрики и нефтеперерабатывающего завода.

— Нормально с клиентами?

— На количество не жалуюсь.

— А на качество?

— На оппонентов жалуюсь, со свету меня сживают.

— О! Это я понимаю, меня самого бомбят жалобами и попытками отстранить. Главное платить мне никто не хочет, а отстранить хотят, причём в моем случае те, с кем я до этого имел договорённости.

— Люди — они такое.

Он сделал длинную затяжку. Сигаретный дым был мягким (насколько я мог судить) и ароматизированным.

— Есть в продаже сгоревший ресторан.

— С землей?

— Да, там аренда у города на пятьдесят лет, с полной передачей прав.

— А что за трагическая история стоит за этим пепелищем? Клиенты подрались? Несчастная любовь? Дуэль на бутылках с зажигательной смесью?

— Всё куда проще. Кент задолжал бандитам, они наняли ирландцев. Ну, когда у нас ещё были ирландцы.

— А что, уехали?

— Говорят, что так. Так вот, ирландцы — люди резкие, они наехали на кента и в качестве угрозы сожгли заведение.

— Большое оно хоть было?

— Два этажа, почти две тысячи квадратов, даже своя катерная стоянка.

— Единственный, надо думать, актив?

— Да, — он пустил струю дыма в сторону. — Ты прямо в корень зришь. Единственный актив, должнику теперь нечего терять, он вообще в бега подался, долг никто никому не вернул, а банкротит вообще фискальное управление по налоговым долгам.

— Банкротство отсутствующего должника?

— Да. Только не знают, кому гору сгоревших брёвен толкнуть.

— А земля что, не ценится?

— Земли в Кустовом много.

— А где вообще это заведение было?

— Недалеко от новенькой биржи макров. По диагонали.

— Ну да, я там видел какой-то забор.

— А вот за забором и само пепелище.

— Сильно выгорело?

— Бетонный фундамент, второй этаж разрушен в ноль, первый требует сильной реконструкции. Короче, никто не хочет связываться с этим барахлом. Был бы ресторан, пусть пыльный и грязный, а так…

— А какая цена?

— Девять. Ну и мне копеечку хотелось бы.

— А тебе сколько?

— Три. Актив явно не золотой, а так… Интересует?

— Слушай, ну я по-дружески поговорю с моим инвестором, может, купим, будем людей кормить лапшой удон.

— Что за лапша?

— Ну, если до этого дойдёт, я тебя угощу. Сам тысячу лет не ел. Ладно, мне пора уже в заседание двигать.

— Мне тоже.

…

Местная судья, матёрая как старый волк, немолодая и мощная, что характером, что телосложением, по фамилии Головина, встречала нас, уже сидя за судейским столом в зале заседаний.

Ну, вообще-то положено, что мы, участники, сидим, суд заходит, звучит фраза «Всем встать, суд идёт!» (секретарь тоже встаёт). Таким образом соблюдается многовековая традиция и ритуальная очередность.

Судье Головиной явно были абсолютно фиолетовы судейские традиции, она смотрела на нас с добродушным любопытством крокодила, который вот-вот собирается сожрать своих жертв.

— Так, кто тут у нас явился?

— Мы РосЕвроБанк, вот доверенность, — кратко отрапортовался оппонент. Он подал доверенность, она её приняла. Я беззвучно повторил манёвр, с той разницей, что у меня был ордер и доверенность.

— Сергей Волопасович, в какой момент своей жизни Вы вообразили себя банком? — тоном старого много повидавшего психиатра вкрадчиво спросила судья у моего коллеги.

От её вопроса веяло такой тяжестью и силой, что у меня даже потяжелел перстень, который таким образом традиционно реагировал на значительные изменения магического фона.

— А Вы? — спросила она меня после длинной паузы, по всей видимости, предназначенной для получения ответа на психиатрический вопрос.

— Адвокат Филинов, по ордеру и доверенности.

— Ну хотя бы себя не потеряли, уже ничего.

— А как же, Ваше преосвященство… — представитель банка все же решился говорить и тут же спутал регалии судья (в местном мире не было кардинала Ришелье, зато был французский политический род с той же фамилией, а таком образом обращались к руководству высшей магической академии в столице большинства европейских государств). — Мне говорили, что будет слушаться дело по иску такого-то к такому-то, потом про доверяем, про отводы, про права…