Каролина: между дождем и градом. Финал - Сандра Бушар

малыш. Как седьмой месяц протекает?

— Легче, чем прошлый. Я ведь сейчас из дома работаю, проектирую экологичные дома для компании элитной недвижимости, — зачем-то протараторила нервно, будто боясь остановиться и услышать напряженную тишину. — С тех пор, как моего первого босса посадили в тюрьму, Владимир порекомендовал меня одной фирме, и те сразу предложили…

— Он взял тебя к себе на работу, — перебил меня парень, и мои глаза округлились. Ведь название компании Орлова отличалось от той, что значилось в договоре. — Ты не знала? Все знают, что он свою любовницу на работу пристроил. Переживают, что папке приходится в две смены пахать: за тебя и за себя.

Испуганно повернувшись к все еще задумчивым детям, я мягко произнесла с легкой дрожью в голосе:

— Ребятки, а ну-ка уберите свои игрушки в гостиной, чтобы дядя Марк не видел, какие мы с вами лентяи.

Антон кратко кивнул, поднял брата на руки и унес его в другую комнату, сразу начал звенеть шум и гам, тогда я смогла уже другим, жестким голосом отчеканить Марку предупреждающе:

— Если ты собираешься в таком тоне говорить при детях, то сразу уходи!

— Эй! — поднял руки тот спасительно, вытягивая перед собой подарки. — Я ведь им тоже сладкое принес, с миром пришел!

— Детям нельзя алкоголь, — закатив глаза, я не без труда поднялась с низкой поверхности, а парень даже не думал поднять руку, смиренно выслушивая мои кряхтения и стоны. Когда мы сровнялись, Марк сам снял обувь и спокойно проследовал дальше по коридору. Оставляя подарки при входе, он размашисто махнул рукой вокруг: — Эту хату папка тебе подогнал за великие заслуги перед отечеством?

— Нет, — внутри я порядком начинала закипать, до последнего не желая отходить от двери, всем видом намекая младшему Орлову на скорый уход. — Это рассрочка. Все платежи, включая первый, я погасила сама.

Окинув меня неверующим взглядом, он присвистнул при виде огромного зеркала с позолоченной окантовкой:

— Ага, конечно. Ты еще скажи, что детей сама обеспечиваешь.

Наши отношения с Владимиром были хрупкими, как китайский фарфор, он словно боялся сделать что-то не так и лишний раз на меня надавить. Мужчина покупал сыновьям все, что сам пожелает, но основную часть расходов на данный момент я взяла на себя. Это было важное моему внутреннему «Я», чтобы не ощущать себя безмозглым попугаем в клетке, а нужным членом общества, способным постоять за своих детей без средств влиятельного любовника, как выразился Марк. Так что, честно поведя плечом, я не стала лгать:

— Сама, конечно.

Прыснув со смеху, он лишь махнул рукой:

— Ладно, проехали.

Распахнув дверь гостиной, он устремился к детям, и я вынуждена была следовать за ним.

— Это, — он пальцем тыкнув во вжавшегося в брата Сашу, — отбросок моего папочки? — мои глаза округлились, когда Марк зашипел, качая головой. — Прости, после комы до сих пор путаю слова. Отпрыск, я имел в виду, естественно.

— Это наш сын, — гордо заявила я, занимая позицию между детьми и Марком.

— Могу я подержать его на руках? — спрашивал Марк скорее для галочки, потому как на прямую двинулся к сыну. Я закрыла ему путь, кратко отрезав:

— Нет, прости.

— Ладно, — сдаваясь, поднял руки Марк, внимание его переманил Тоша. — А это, как я понимаю, приемный сын?

— Он мне родной, — холодно отчеканила я от зубов, не желая, чтобы парень поднимал эту тему. За годы жизни вместе с мальчиком в моем мозгу закрепилась мысль, что он мой и ничей более. Судьба посылает нам подарки. Одни рождаются в роддоме, а другие в нужный момент подкрадываются к тебе под окно в порванной одежде и с израненной душой. — Марк, думаю, тебе лучше…

— Ты откуда вообще? — обратился к Антону напрямую Марк, в голосе его сквозило предубеждение. Скептически осматривая ребенка, он словно искал вшей или пролежни. — Кто твои родители?

— Вот, — гордо и уверенно мой сынок ткнул пальцем в меня. Голос его звучал звонко и бойко, всем видом он демонстрировал, кто в доме мужчина на данный момент и кто способен за меня постоять. От гордости слезы на глаза навернулись, — моя мама.

Глаза Марка расширились, он посмотрел на меня в оба глаза, громким шепотом прокричав:

— Он умственно отсталый, что ли? Чего меня никто не предупредил?

Не находись в моем животе маленький уязвимый ребенок, я бы обязательно припечатала Марка чем-то тяжелым и закатила скандал. Но страх за хрупкую жизнь заставил повернуться к детям:

— Идите в свою комнату, ладно? Взрослым надо поговорить.

— Хорошо, мамочка, — кратко кивнул Антон, весь путь до двери глядя на Марка тем самым убийственным взглядом, каким его папа уничтожал людей без прикосновений и лишних слов. Даже бравый Марк был вынужден опустить взгляд и отшагнуть в сторону. Когда Тоша захлопнул дверь, я увидела его ножки через щель под дверью.

«Он охраняет тебя!» — с улыбкой подумала я, внимательно глядя на бывшего мужа.

— Послушай, Марк. Я безумно рада, что ты пришел в себя. Поверь, я молилась о твоем здоровье. Помогала, чем могла. Но сейчас тебе лучше… — на вдохе произнесла и тут же оказалась перебита парнем на полуслове:

— Я верю, что никто сильнее тебя не хотел моего выздоровления. Потому что ты хорошая.

Сев на диван, он похлопал по месту рядом с собой, но я не сдвинулась с места, многозначительно кивая на выход.

— Прости, что такой вредный. После комы моя жизнь напоминает ад. Я словно закрыл глаза и проснулся в кипящем котле, — дрожащими пальцами он растер переносицу, качая головой и кривясь, словно после лимона. Часть меня сочувствовала ему, содрогалась при виде мучений, пока вторая ощущала подвох.

— Марк, — не унималась я, стоя на своем, — пожалуйста…

— Я уйду. Просто хочу прояснить кое-что. Перед тем, как я выпил морс, —