Флёр - Синтия Хэррод-Иглз

— Боюсь, должен сообщить тебе неприятную новость, — сказал он. — Об этом я узнал в кулуарах парламента.

— В чем дело, дядя?

— Это касается молодого Теодора Скотта. — У Флер упало сердце. — Я столкнулся с лордом Регланом, и он сообщил мне, что в Вулвиче вот-вот разразится грандиозный скандал.

— Боже мой! Что случилось?

— Боюсь, юный идиот попал в серьезную передрягу. — Он внимательно посмотрел на племянницу. — Думаю, Фло, тебе это не понравится. Он покинул полк без увольнительной. В тот вечер, когда состоялся бал у Олдерни, он был дежурным офицером, но когда полковник вдруг решил сменить караул, просто так, для учебы, то его нигде не оказалось, — Флер молчала, но по ее покрасневшим щекам Фредерик предположил худшее. — Тебе что-нибудь известно об этом, моя любовь?

— Я видела Тедди на балу, — нехотя призналась Флер. — Он перелез там через стену. Я сказала ему, чтобы он немедленно возвращался в часть. Я надеялась, что его не хватятся.

— Твои надежды не оправдались. Для чего он все это затеял?

Флер попытался отвести взгляд в сторону.

— Тедди хотел потанцевать со мной. Он думал, что мне понравится его отвага.

— О, Боже! Именно этого я и опасался.

— Да, я знаю. Вы предупреждали меня. Но я думала…

— Ну, знаешь, даже я не предполагал, что он может зайти так далеко. Видишь ли, появление на балу — не первая его выходка. Тедди постоянно нарушает дисциплину с того времени, как ты приехала в Лондон.

— Все это время?

— Да, боюсь, что так. Ты не волнуйся, Тедди не назвал твоего имени, все же он джентльмен. Он отказался привести причину своего отсутствия.

— Мне все равно, пусть называет, — с жаром возразила Флер, но Фредерик охладил взглядом ее пыл.

— Нет, милая, тебе далеко не все равно. Дело в том, что если бы он был в гусарском полку или в одном из модных полков, то на все это могли посмотреть как на шалость. Его отправили бы в казарму, дали бы несколько нарядов вне очереди или что-то в этом роде. А то, что он поступил так ради любви, лишь возвысило бы нашего героя в глазах товарищей. Но военные инженеры — совсем другое дело. Там разгорелся нешуточный скандал.

— Ну вот! Я так и знала! — вмешалась в разговор Венера. — Сколько раз я тебе говорила, Флер, не тратить понапрасну с ним время, тебя предостерегал и дядя, но ты разве послушаешь?

— Не моя вина, что Тедди такой дурак!

— Не дерзи нам, мисс! Если ты считаешь, что можешь стать более заманчивой партией, позволив трепать свое имя в связи с глупым скандалом, то ты ничего не знаешь о нашем обществе.

— Почему я должна быть с ним связана? Тедди никогда не допустит этого.

— Дело в том, любовь моя, что скандал может стать общественным, — пояснил Фредерик. — Реглан не скрывал своей серьезной озабоченности сложившейся ситуацией. Он боится, как бы молодому человеку не предстать перед военным трибуналом.

Флер побледнела как полотно.

— Если трибунал состоится, то об этом напишут в газетах, и то, что твое имя не будет упомянуто в отчетах, ничего не скроет. Люди сразу поймут что к чему. Тебя часто видели в его обществе. А газеты просто обожают такие скандальные истории, любовь моя.

— Но… если дело дойдет до военного трибунала, что будет с ним?

Фредерик пожал плечами.

— Он будет уволен со службы — в этом нет никакого сомнения. Ведь это был не единичный проступок. Он постоянно нарушал воинскую дисциплину. Нет, его непременно прогонят с позором. Военные инженеры — ребята твердолобые. Им не нравится, когда из них делают дураков.

Флер лихорадочно размышляла над тем, что произошло.

— Дядя, а не могли бы вы обратиться к герцогу! Он ваш близкий друг и наверняка сделает что-нибудь ради вас. Он вмешается, накажет Тедди, может быть, лично, чтобы больше об этом никто не знал. Он ведь ваш друг, он вам не откажет. Одного его слова достаточно!

Фредерик с трудом сдержал смех.

— Флер, любовь моя, неужели ты считаешь, что герцог Веллингтон станет заниматься делом, связанным с нарушением воинской дисциплины? Да никогда в жизни! Ты не знаешь, о чем говоришь!

— Но дядя, я серьезно…

— Послушай меня. Герцог больше всего в жизни ценит дисциплину, эффективность и высокую репутацию британской армии. Все остальное подчинено только этому. Он постоянно повторяет, что командир должен выработать в себе привычку проявлять полное безразличие к судьбе отдельного солдата или офицера, не обращать никакого внимания на их личные чувства ради величия и благосостояния всей армии. Герцог никогда не заступился бы за собственного сына, если бы тот в чем-нибудь провинился. Даже если бы он оказался невиновен, он с легким сердцем пожертвовал бы им ради правого дела. Нет, любовь моя, он нам не поможет.

— Но ведь что-то можно предпринять?

— Мне бы очень хотелось. Если бы речь шла о каком-нибудь другом полке, но военные инженеры — уволь! У меня там нет никакого влияния. Боюсь, что твоему Скотту придется смириться со своей судьбой.

— Хорошо тебе рассуждать, Фредерик, а что будет с Флер? Что, наконец, будет с нами? Мы тоже должны смириться со своей судьбой, как ты полагаешь? — с возмущением заговорила Венера.

— Нужно глядеть правде в глаза, — ответил Фредерик. — Быть может, это и неприятно, но все проходит. Как только разразится очередной скандал, о предыдущем тут же все позабудут. — Венера презрительно фыркнула, а Фредерик продолжал: — Ты могла бы уехать из Лондона. Если дело дойдет до военного трибунала, так будет лучше. Нужно переждать, пока закончится суд, пока страсти улягутся. Ты, Ви, могла бы съездить с Флер за границу. Не сомневаюсь, вам такое путешествие понравится.

— Когда, по-вашему, может состояться военный трибунал? — чуть слышно спросила Флер.

— Если все необходимые документы будут поданы через пару дней, то он может начаться где-то в середине июня. Обычно требуется подготовительная работа в течение трех-четырех недель.

— Середина июня! Нет! — воскликнула Флер, я не желаю уезжать из Лондона. Ни сейчас, ни потом… До закрытия выставки.

— Боже, одумайся, Фло! — нетерпеливо произнес Фредерик. — Ты уже видела выставку. Пора и меру знать.

— Все произошло из-за этой выставки, — грустно заметила Венера. — С самого начала я говорила, что это безумная идея, теперь вы сами убедились, что я была права!

Флер старалась пока не думать о скандале и не выдавать перед гостями своих чувств, но это ей плохо удавалось. Она считала себя виновницей случившегося с Тедди несчастья, и от этого у нее становилось еще тяжелее на душе. Как глупо поступил Тедди, к чему такие сумасбродные поступки! Нет ничего хуже, ничего более раздражающего и досадного, чем стать предметом чьего-то ненужного обожания. Когда перед тобой стелется постылый тебе человек, хочется на него наступить каблуком. Безнадежная страсть не вызывает сострадания, а лишь злое чувство мести, и это не может принести ничего хорошего ни одному, ни другому.