Судьба Илюши Барабанова - Леонид Жариков

— Рвань Парижа…

Школьный звонок прервал перепалку, и самодовольный смех нэпманских сынков смешался с шумом разбегавшихся по местам учеников.

3

Илюша учился жадно. Каждый урок открывал для него что-нибудь новое. Оказывается, числа можно складывать, делить и умножать. Стоило произнести «пятью пять», как ответ выскакивал сам собой. И потом, сколько ни проверяй, все равно получится двадцать пять. Даже весело!

Придя из школы, Илюша быстро делал уроки и бежал помогать Степе. Хотя он был старше Илюши на два года, ученье давалось ему трудно; он плохо видел, не успевал списывать с доски и отставал. Крестная за это не ругала — лишь бы почаще ходил в церковь да побольше молился. И Степа уже дважды оставался на второй год…

В свободное время Илюша увлекался чтением книг. Одна из них поразила его. Люди придумали пушку, залезли в снаряд и, когда пушка выстрелила, полетели на Луну. Илюша с жаром следил за тем, как бесстрашные люди мчались в безвоздушном пространстве. Весельчак Мишель Ардан все время шутил. А каким смелым был сам председатель Балтиморского пушечного клуба, славный Бабрикен!..

Над страницами затрепанной книжки «Хижина дяди Тома» Илюша плакал. Бабушка водила пальцем по черному лицу старого Тома, нарисованного на обложке, и говорила:

— Ишь, черный лак головешка, а видать, добрый… Так и у нас помещики меняли людей на собак.

Скоро Илюша сделал для себя новое открытие: есть библиотеки, где можно бесплатно прочитать любую книгу, вернуть и взять другую.

Нигде не видел он такого множества книг! Они стояли на полках рядами до самого потолка, и, чтобы достать верхнюю, надо было взбираться по лестнице. Книги манили к себе пестрыми рисунками, красочными обложками и тем захватывающе интересным, о чем говорилось в них.

Илюша читал в постели, за столом, по дороге в школу, на переменках, когда другие ребята играли. Чтение было беспорядочным и бурным. За повестями Гоголя шли романы Майн Рида. Полюбил Илюша озорного и благородного Тома Сойера, с увлечением следил за необычайными приключениями Робинзона Крузо. Былинную повесть о князе Серебряном читали всей семьей. Даже дедушка ходил по комнате на цыпочках, чтобы не мешать общему чтению.

4

В тот год школы работали нерегулярно: нечем было топить. Вместо уроков старшие школьники и учителя перед-ко запрягались в «дровешки» и отправлялись за хворостом в бор. Тем временем малыши собирали по домам старые газеты для Говардовской бумажной фабрики, только что восстановленной, а рабочие обещали прислать им тетрадки.

Однажды во время урока в класс вошел Синеус, а с ним тетя Даша из деткомиссии Помгола. Она была все в той же потертой кожаной тужурке, сапогах. Кепку она сняла и держала в руках.

Заведующий школой был строже, чем обычно. Его синий казенный сюртук был застегнут на все пуговицы. Высокий стоячий воротник подпирал горло.

Тетя Даша подошла к столу и попросту, негромко спросила:

— Дети, сироты среди вас есть?

Минуту длилось молчание. Потом поднялся Степа и сказал:

— Барабанов сирота. — И он толкнул Илюшу: — Встань!

Тетя Даша с удивлением подошла к Илюше:

— Вот так встреча! Здравствуй! Это ведь ты приносил в Помгол просвирки.

В классе засмеялись.

— Это, наверно, Степка Бакунин. Он у нас святой.

Но тетя Даша и сама уже узнала Степу и перед всеми ребятами похвалила дружков.

Двое сирот, Илюша и девочка, сидевшая на дальней парте, получили по новенькой, еще клейкой от типографской краски книге. Тетя Даша объяснила, что городской отдел народного образования выдает бесплатно учебники в первую очередь сиротам.

— Царская гимназия была школой для богатых, — сказала тетя Даша, — туда не пускали пролетарских детей. Поэтому многие из них оставались неграмотными.

Заведующий школой нахмурился. А тетя Даша продолжала:

— Революция принесла нам свободу. Мы куем счастье будущего, и в первых рядах вы, молодые кузнецы, кто раньше терпел нужду и горе. В стране сейчас трудно с хлебом, и все же мы решили предоставить бесплатные завтраки нуждающимся детям.

Эта новость была встречена радостным гулом.

Синеус гневно стукнул куском мела по столу и в полной тишине отчеканил:

— Не забывайте, что в школе нельзя вести себя как на базаре. Буду строго наказывать за нарушение дисциплины. На этот счет я имею разрешение губнаробраза. Продолжайте урок!

И он пошел из класса, стуча каблуками.

5

Столовую оборудовали в подвале. Родительский комитет нанял повариху. В учкоме долго спорили: всем выдавать завтраки или только бедным? Решили — всем, потому что дети есть дети и все хотят есть. Пусть придется понемногу, зато получит каждый — так заключил председатель учкома Гога Каретников.

На другой день ученики явились в школу каждый со своей посудой. Каких только котелков, банок, тарелок, чугунков не было здесь! В партах гремели ложки, судки, эмалированные кастрюльки; то здесь, то там кто-нибудь ронял крышку на пол, и на него шикали.

На большой перемене выстроилась длинная очередь. Кто принес слишком объемистую посуду, пожалел об этом, потому что выдавали по две вареные картошки и по осьмушке черного хлеба.

Дети бывших купчиков, царских чиновников, служителей культа не очень охотно ели «нищие» завтраки. Одна девочка, гримасничая, жеманно поклонилась Шурику Золотареву и произнесла:

— Сударь, позвольте угостить вас пролетарским пирожным, потому что черная икра с омарами еще не прибыла.

— Мне ихний завтрак ни к чему, поросенка мы зарезали, — сказал Шурик и оглянулся по сторонам, кому уступить картошку.

Подскочил Врангель, съел «подарок» Шурика, и глаза его плутовато забегали: у кого еще подстрелить?

Возмущенная наглым поведением нэпманских сынков, Валя Азарова в другом конце столовой стала агитировать своих ребят отдать завтраки голодным детям.

— А мы обойдемся, — заявила она.

Илюша крепко сжал руку Степы: «Молодец Валя, хорошо придумала!»

Весь багровый от гнева, прибежал Синеус: кто-то уже донес ему.

— Это что, забастовка? — подступил он к Вале. — Вам дали завтрак?

— Дали.

— Вот и ешьте, иначе вовсе отберем.

Фрида, всегда шумная и боевая, взобралась на подоконник и открыла «митинг».

— Не хотим старорежимных порядков в советской школе! Не будем учить про царей! Нет нам дела до Иванов Грозных и Петров Первых! Пойдем спасать от голода беспризорных детей!

Горячий призыв Фриды всколыхнул остальных. Ученики взяли книги, прихватили с собой завтраки, и школа опустела.

6

Еще не забылась «забастовка», а школу взбудоражило другое событие. В стенной газете «Красный школьник» был помещен список гимназистов, которые в 1918 году записались добровольцами в белую гвардию. Кто-то наткнулся на этот список среди бумажного хлама на чердаке школы. В списке заинтересовала всех одна фамилия — Олег Каретников. Как скоро стало известно, это был родной брат председателя учкома Гоги Каретникова. Кроме списка, были приведены выдержки из призыва генерала Деникина «К верным сынам России» и предложение вступить в «добровольческую армию», «пожертвовать собой за веру, царя и отечество».

Не все знали, что у председателя учкома Гоги Каретникова был брат, и уж совсем не было известно никому, что он подался к генералу Деникину и с той поры исчез.

Стенную газету выпускала Валя Азарова. Она же настояла на том, чтобы вопрос о председателе учкома был вынесен на общешкольное собрание. Комсомольцы дружно поддержали ее и высказались за то, что брат белогвардейца не может оставаться председателем учкома.

Защитники Гоги Каретникова дали комсомольцам бой. Они на все лады доказывали правоту Гоги. С длинной речью выступил заведующий школой Борис Иннокентьевич. Он сказал: «Брат за брата не ответчик, а кроме того, никто не может доказать, был ли Олег у Деникина. Я скорее поверил бы в то, — заявил Синеус, — что Каретников сражался в красных частях и, наверное, погиб, спасая революцию».

Вопрос был решен голосованием. На стороне Гоги Каретникова оказалось большинство, и он был оставлен на посту председателя учкома до следующих выборов.

Илюша и Степа вместе с другими голосовали против Гоги. Об этом было доложено Полю, на что он усмехнулся и ответил евангельским изречением: «Любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас».

Гоге же пришлось подавить в себе гнев и даже ответить на зло добром.

7

Был объединенный урок рисования 3-й группы «Б» и 4-й группы, где учились двое неразлучных дружков — Фоня и Шурик Золотарев.

Героем был Фоня. Он принес в школу живую мышь, привязанную ниткой за лапку. Пустив ее бежать по полу и придерживая за нитку, Фоня объяснял: