Врата жизни - Брэм Стокер

– Все будет в порядке, сэр, уверяю вас. Все мои долги, и те, о которых вы знаете, и некоторые другие, в скором времени будут оплачены. Я все улажу в ближайшее время.

– Как скоро? – сурово спросил отец.

– Мне понадобится несколько дней. Ручаюсь, что в течение недели все наладится.

Мистер Эверард встал и, прежде чем направиться к двери, твердо заявил:

– Будь любезен сообщить мне, когда рассчитаешься с последними долгами. После этого мне надо будет кое-что тебе сказать!

Не дожидаясь ответа, джентльмен покинул комнату и удалился в свой кабинет.

Леонард вернулся к себе и занялся систематическими, но бесплодными поисками письма Стивен. Он был уверен, что оставил его где-то в комнате. Письмо было в кармане, потом он показал его Гарольду… Нет, он точно забрал письмо назад и положил в карман! Однако ни в кармане, ни на столе его не было. Следующие пару дней юноша провел в состоянии нарастающей тревоги. Он не решался идти в Норманстенд без письма. Он подумал, что надо подождать, пока его позовут, а там будь что будет.

Вернувшись из Лондона, мисс Роули сообщила Стивен, что заплатила ювелиру и, помимо счета для мистера Леонарда Эверарда, взяла копию, которую привезла для племянницы в качестве меры предосторожности и свидетельства траты ее денег. Предусмотрительная леди позаботилась о том, чтобы в документе было черным по белому написано: за мистера Леонарда Эверарда, эсквайра, деньги внесла мисс Летиция Роули. На втором экземпляре стояла та же помета и указывалось, что это точная копия оригинала.

– Зачем все это, тетушка? – с удивлением спросила Стивен.

– У меня свои причины, дорогая, и весьма важные! – спокойно ответила почтенная дама. – Вероятно, однажды я тебе все расскажу, но пока прошу тебя не расспрашивать меня об этом. У меня серьезные основания. Стивен, разве ты не можешь просто довериться мне?

Тетушка говорила так ласково и так тепло и нежно смотрела на девушку, что та не могла возражать. Она лишь обняла пожилую даму и поцеловала в щеку. Затем, положив голову на плечо тетушки, вздохнула и произнесла:

– О, дорогая моя, ты даже не представляешь, как глубоко я доверяю тебе! И ты можешь целиком и полностью полагаться на меня!

На следующий день женщины долго обсуждали порядок уплаты долгов Леонарда. Ни одна из них не высказала вслух негативных оценок и не комментировала размеры долга или его статьи. Лишь один раз мисс Роули заметила:

– Нам следует попросить о существенных скидках. Эти ростовщики – настоящие кровопийцы! Но я уверена, что можно едва ли не половину процентов снять, если выплачивать все единовременно и хорошенько поторговаться. Что касается ювелиров… – покачав головой, она заявила, что в четверг отправится в город и нанесет визиты кредиторам и торговцам.

Стивен попыталась возразить, но тетушка была настроена самым решительным образом. Она взяла племянницу за руку, нежно погладила тыльную сторону ее ладони и сказала мягко, но не допуская споров:

– Оставь урегулирование этих дел мне, дорогая! Все будет уплачено, как ты того желаешь, но позволь заняться этим мне.

И Стивен уступила. Такая податливость была для нее настолько нехарактерна, что сердце пожилой дамы дрогнуло, она поняла, что чувства ее любимицы задеты. Ну что же, мисс Роули знала, что огорчения и испытания заставят смягчиться властную натуру девушки и могут пойти ей на пользу. И хотя она искренне жалела подопечную, говорить об этом сочла неразумным.

Состояние Стивен в эти дни было горьким и печальным, а потому она старалась занимать себя текущими делами, рутиной, которая могла отвлечь ее от размышлений. Однако она не могла избавиться от воспоминаний о Леонарде и связанной с ним опасности. Гораздо глубже и серьезнее были ее сожаления о ссоре с Гарольдом. Это была не просто печаль или тревога, а истинный страх и опустошенность. С тех пор, как он покинул рощу, Стивен не имела от него никаких вестей, и это само по себе было странно. На протяжении всей ее жизни он был где-то рядом. Если она оставалась дома, он тоже был дома, если он уезжал, то не дольше, чем на день – за исключением времени его учебы в университете. Потом Стивен услышала от тетушки, что стало известно о его отъезде в Лондон и о том, что он так с тех пор и не вернулся. Стивен была слишком напугана, чтобы начинать расспросы. Она боялась услышать неприятные новости – именно это сдерживало ее. Кроме того, она опасалась, что ее интерес может привести к тому, что на свет всплывут обстоятельства их ссоры. Она и сама не хотела вспоминать эти обстоятельства. Она чувствовала, что еще придет время вернуться к воспоминаниям и обдумать их заново, но не готова была к новой волне боли и стыда.

Наконец утром она получила конверт, подписанный рукой Гарольда. Стивен чуть не потеряла сознание от волнения при виде его. Она поспешила к себе, чтобы прочитать письмо в уединении, но не сразу открыла конверт. Руки ее дрожали. Внутри лежал листок с несколькими строками и ее собственное письмо к Леонарду. Стивен чуть не вскрикнула от неожиданности. С трудом собравшись с силами, она прочитала написанное Гарольдом.

«Письмо, которое я прилагаю, должно попасть к тебе в руки. Полагаю, тебе будет намного спокойнее, если оно будет в твоем распоряжении, а не у кого-то другого. Как бы то ни было, храни тебя Господь!» – строки словно в тумане плыли перед ее глазами.

На мгновение ее охватила волна радости – жаркая и сильная. Последняя фраза вновь и вновь звучала в ее голове. А потом обрушилась холодная ясность – ослепляющее понимание своей потери. Гарольд не написал бы так, если бы не собирался уехать совсем! Это было прощание!

Стивен замерла с письмом в руках, а потом произнесла вслух, еле слышно:

– Спокойнее! Спокойнее! Нет для меня больше покоя на этом свете! Никогда, никогда больше. О Гарольд, Гарольд!

Она опустилась на пол возле кровати, закрыла лицо похолодевшими руками и зарыдала навзрыд в горькой печали, разрывающей ей сердце: отчаянно и безнадежно.

Привычка сдерживать чувства, которая укрепляла ее силы на протяжении предыдущих дней, оставила ее внезапно, но потом вернулась. Стивен вытерла глаза, поправила прическу и спрятала драгоценное прощальное письмо Гарольда в шкатулке с украшениями. Потом убедилась, что выглядит нормально, и спустилась к завтраку.

Чувство потери было столь сильным, что она забылась, но теперь воспитание взяло верх, а желание не огорчать добрую тетушку послужило дополнительным стимулом скрыть следы своего горя. Завтрак прошел как обычно, и только вернувшись к себе в комнату, Стивен позволила себе подумать о Гарольде. Дисциплинированный ум потребовал логического осмысления ситуации, и она обратилась к фактам, а размышление о фактах естественным образом привело ее к причинам и потаенным мотивам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});