Давай оставим малыша? (СИ) - Маар Чарли

Но я должна это сделать. Я не могу больше быть трусихой, просто не имею права, поэтому выпрямив плечи, я кладу дрожащие пальцы на ручку двери и толкаю ее.

Андрей лежит на больничной койке, его голова перевязана, и он не сразу обращает внимание на мое появление. Наверное, думает, что вошел либо врач, либо медсестра. Наверняка он привык к постоянным приходам кого-то к себе в палату.

Его взгляд устремлен в окно. Выглядит он исхудавшим, бледным измученным.

Набираю в легкие воздух и, наконец, произношу:

– Здравствуй…

Он тут же поворачивается в мою сторону. Его глаза расширяются от шока и удивление. Положив руки на матрас, Андрей чуть-чуть приподнимается и теперь оказывается в сидячем положении.

– Ая? – спрашивает бывший жених. – Здравствуй… Что ты здесь делаешь?

Я медленно прохожу вперед, пока мои колени не касаются края кровати. После чего я опускаюсь на постель и положив сумку рядом с собой.

– Пришла проведать тебя. Как ты? Что говорят врачи?

– Все более-менее, – отвечает он сухо, – жить буду, инвалидом не останусь.

– Я рада, честно, я очень за тебя… испугалась.

– Рад, что ты пришла, Ай. Я думал, ты не придешь. Мне удалось выведать, что я нахожусь в этой клинике благодаря… Дорохову. Он спонсирует мое лечение здесь. Вот уж удивительно, хотя в принципе, наверное, ничего удивительного. Ведь это ты его попросила, верно?

Я опускаю взгляд на свои пальцы, которыми нервно тереблю ремешок сумки.

– Я должна была. Переживала за тебя, ясно? Зачем ты это сделал, Андрей? – задаю вопрос, который больше всего меня волнует. – Зачем ты напился и сел за руль? И неужели врач сказал мне правду, ты хотел покончить с собой?

Он качает головой. Очень медленно. Видимо, травма причиняет еще слишком сильную боль. Андрею нельзя делать резких движений.

– Нет, Ая, то, что я сел за руль пьяным – это правда. В тот день ясильно напился. И, честно говоря, из-за удара во время аварии плохо помню, что было. Единственное, что осталось в моей памяти, это то, что друг позвонил мне и сказал, что он в беде. Я плохо соображал, сел в машину и поехал… Я заливал шары из-за того, что ты больше никогда со мной не будешь, но я не собирался погибать, чтобы я там не говорил, когда пришел в себя. Это был бред. Не хочу, чтобы ты думала, что я какой-то псих или больной. В общем, прости меня, я заставил тебя волноваться.

По моему телу проходит волна облегчения, когда Андрей говорит, что он на самом деле не хотел себя убивать. Мерзко, да? Но это то, что сильнее всего меня мучило, и чтобы там не говорил Саша, что якобы я не виновата, я не могу себя не винить.

– Это ты меня прости. Из-за меня все так вышло. Если бы не мой поступок…

– Ай, не говори больше ничего. Ты не должна просить прощения…

Андрей тянет руку ко мне. Я понимаю, что он хочет, чтобы я выложила свою ладонь в его, и, наверное, сейчас, если бы я этого не сделала, это было бы странно, поэтому я тоже протягиваю руку и касаюсь пальцами теплых, слегка влажных ладоней мужчины.

– Я знаю, что ты со мной не будешь. Никогда. Я знаю, что ты не откажешься от ребенка, и что ты любишь его до сих пор… своего Дорохова…

Машинально опускаю взгляд.

– И я не могу заставить тебя любить меня. Наверное, это был просто пик моего отчаяния. Я прошу прощения за это. Живи дальше, будь счастлива, как ты хочешь, с кем ты хочешь, я всегда буду тебя любить…

В груди что-то трескается, мне хочется плакать. Очень больно слышать эти слова. Слова, наверное, в какой-то степени очень сильные, потому что… разве слабые люди могут отпустить? Слабые ни на что не способны, и несмотря на то, что натворил Андрей, несмотря на эту аварию и то, что, скорее всего, у него будут проблемы с законом, если Саша не поможет, сейчас, он поступает очень сильно и смело, и, возможно, это связано с тем, что он чуть не погиб.

Наверное, ситуация, когда ты оказываешься на пороге смерти, меняет людей, что-то ломает в них. Поэтому… поэтому я не могу сдержать слез.

– Не плачь…

Он улыбается мягко, тепло, отчаянно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Я тебя отпускаю. И прости, что я не сделал этого раньше.

Глава 64

Саша

Стоя за поворотом в коридоре клинике, наблюдаю за тем, как Ая выходит из палаты Андрея, осторожно прикрывает за собой дверь и на миг застывает. Пальцами трет глаза. Наверняка вытирает слезы.

Я смотрю на нее, и кулаки невольно сжимаются.

Не могу видеть, как она плачет. И как я мог смотреть на это раньше? Как мог причинять ей боль?

Когда Ая уходит по направлению к лифтам, я выхожу из-за поворота и следую к палате. Минута и я захожу внутрь.

– Всё сказал, как договаривались? – сунув руки в карман, спрашиваю мудака.

Ни капли жалости к нему я не чувствую. И не собираюсь.

– Да, – выплевывает придурок, бросив на меня раздраженный взгляд.

Я недоверчиво сощуриваюсь.

– Уверен?

– Сомневаешься?

– Безусловно. Тебе подобным нет никакой веры.

– А тебе подобным типа есть? Ты ей изменял. Ты предавал ее, а потом вышвырнул из жизни. И спустя столько лет воспользовался ее слабостью. То же мне святой.

– Осторожнее с обвинениями…

Окидываю мудака неприязненным взглядом. В чем-то он прав, и все же… Его поступок гораздо более мерзкий и низкий. И я не собираюсь отдавать Аю и нашего ребенка ему.

– Если я узнаю, что ты сказал ей не то, о чем мы договаривались… Если она будет дальше себя винить и страдать…

– Пошёл к чёрту! Я уже ответил, что всё было по договорённости!

– Не психуй. Иначе судимости тебе не избежать. И вся твоя карьера накроется медным тазом. Журналюг по твою душу уже достаточно интересовалось. Мне ничего не стоит разрушить твою жизнь до основания.

Мудак ничего не отвечает, но от меня, разумеется, не укрывается то, как кривятся его губы.

– И не смей больше никогда появляться рядом с Аей. Удавлю, – говорю напоследок, после чего выхожу из палаты, оставив ублюдка молча проглатывать всё то дерьмо, что он натворил.

Надеюсь, этому дебилу хватит мозгов никогда больше не приближаться к моей женщине. Мои угрозы вовсе не пустые слова.

Выйдя из здания клиники, я направляюсь к парковке. Машину я оставил специально подальше, чтобы Ая не увидела ее, когда подъехала.

О том, что она сегодня собралась в больницу к Андрею, я догадался сразу же, как мне позвонил Воронцов.

Упрямая. Просил же без меня не ездить.

Но для малышки сейчас важно оказывать мне отпор и сопротивление, и я позволяю ей думать, что она побеждает. Не хочу ранить ее и волновать.

И при этом не хочу, чтобы она что-то от меня скрывала и утаивала. Так что, об этой поездке к бывшему я с ней поговорить все же собираюсь.

Конечно, я не стану сообщать Ае, что фактически подстроил их разговор и все, что мудак должен был ей сказать, я ему наговорил чуть ранее.

Этого ей знать не надо.

После клиники еду на объект, где должен ждать меня Борцов. По дороге набираю Ае и спрашиваю все ли в порядке?

О своей отлучке она, естественно, мне не сообщает. Поговорим вечером. Уже хорошо, что она без проблем добралась до офиса и сейчас в безопасности.

Безопасность Аи и ребенка– это то, что я отныне всегда буду ставить на первое.

Потому что люблю ее. Потому, что она единственная женщина, которую я когда-либо по-настоящему любил.

Это, мля, странно, наверное, но с тех пор, как Ая вернулась в Петербург, у меня никого не было. Кроме той ночи с ней.

Я не знаю, почему так. Ведь она не давала никаких надежд и обещаний. Наверное, я бессознательно не мог отпустить от себя мысль, что однажды Ая все же станет моей.

И, слава богу, что не отпустил. Теперь уж точно никуда она от меня не денется.

Глава 65

Ая

Вечером, придя домой, я готовлю ужин. Саша позвонил мне примерно за полчаса до окончания рабочего дня и сообщил, что он задерживается на объекте, поэтому не сможет меня забрать. Ну, я особо не расстроилась, потому что после разговора с Андреем в больнице, мне нужно было немного больше времени и свободного пространства, чтобы переварить все то, что он сказал.