Рыцарь из рода драконов - Анатолий Бочаров

   - Вы со мной? - спросил Раймонд Айтверн, ткнув в солдат острием меча.

   Они не ответили. Переглянулись. Потом один из них выстрелил в герцога из арбалета. Болт завизжал, прошивая воздух. Раймонд закрылся плоскостью меча, отбитая стрела рухнула у него под ногами. По крайней мере, от выстрела в лицо он защититься еще мог, лишь бы никто не выстрелил снова в спину. Ну что ж, выстрел - это тоже в своем роде ответ... Значит, время вопросов сменилось временем ответов. И вы ответите за все, шавки. За каждую неверную мысль, за каждый изменческий выдох, за каждый миг своего предательства. На Суде вас покарает Господь, а на земле - я. И небесная кара в сравнении с моей еще покажется вам небесной манной.

   Он пошел навстречу уже не друзьям, но врагам легким пружинистым шагом, танцуя среди летящих стрел, уклоняясь от проносящейся по касательной смерти, насмехаясь над ее бессильем. Душу наполняла веселая отчаянная злость. Какого черта! Кто дал вам, господа, право свергать королей? Вы сами себе его вручили, да? За ошибки, господа, следует платить. И вы заплатите, да так, что сами окажетесь не рады!

   У кого-то из солдат не выдержали нервы. Он бросился вперед, потешно размахивая тяжеленным клинком. Ни дать, ни взять ветряная мельница. Кто ж тебя так учил, братец, зря я что ли ораву инструкторов держал? Для Раймонда не составило труда утечь в сторону от сильного, но неуклюжего выпада. Айтверн быстро развернулся, щелкнув каблуками, оказался вплотную с нападающим, дернул меч вверх, пронзил бедняге гортань. Глаза того перед смертью выпучились, будто решили выкатиться из глазниц. Не ожидал, дурак? Черт возьми, да ты еще обмочился перед кончиной! Ничтожество... Айтверн брезгливо отстранился, швырнул труп на камни, напоследок пнул сапогом. Остальные гвардейцы зашептались. Боитесь?

   - Следующий, - буднично сказал герцог. - Можете стать в очередь или навалиться все сразу, мне безразлично.

   - Ваше время кончилось, милорд! - крикнул кто-то из солдат. Ах, ну да, конечно, вот и подоспели полагающиеся случаю пустые слова.

   - Сударь мой философ! - ответствовал Раймонд. - Подите сюда, и проверим, чье именно время кончилось.

   И они бросились вперед - всей толпой, как и следовало ожидать. Айтверн шагнул им навстречу, чувствуя, как дрожат камни, как поет ветер, как ликует солнце высоко в небесах. Герцогу показалось, что он слышит шелестящий на самой грани слуха шепот, обращенный к нему. Кто это? Рейла? Ты видишь меня, любовь моя? Ты меня видишь? Ты там, наверху, равнодушный мой ангел? Посмотри на меня. Я умираю за то же, за что и жил, Рейла! Когда мы встретимся, тебе не в чем будет меня упрекнуть!

   А потом враги оказались совсем рядом, и тогда время и в самом деле закончилось. Раймонд Айтверн выпал из времени, он больше не слышал ни щелчков секунд, ни колокольных ударов сердца, осталось одно только бесконечное "сейчас", и он скользил сквозь это "сейчас", одно за другим чередуя отпечатанные у него в костях движения. Принять удар на щит. Повернуться направо. Вонзить меч в сочленения доспеха. Погрузить - выдернуть. Развернуться обратно. Парировать. Снести голову с плеч. Крутануться, уйти от атаки. Отстранить чужой щит краем своего, пнуть промеж ног, поразить в бок. Вперед, скользнуть промеж двух обреченных сейчас умереть неудачников, покончить с обоими, сначала с одним и тут же, не прекращая очередность ударов, со вторым. Под ногами что-то скользкое, это хорошо. Выбить меч из рук. Сбить с ног щитом, проткнуть клинком, освободить оружие, встретить нападение следующего противника. А вот этот подлец хорош! Был хорош. Снова закрыться. Обрубить кисть, пробить грудь. Вперед, вперед, вперед! Сами напросились на меня, господа, теперь уж не взыщите!

   Человек не мог бы драться так искусно. Но эльф - мог. Ни один из Айтвернов никогда не был до конца человеком. Старая кровь, старая память, старая сила. Сила видеть глазами своих предков и сила слышать их голоса. Сила смотреть сквозь время. Сила, чтобы управлять временем. Всего-то и надо, что подчинить его бег ударам своего сердца, встать со временем наравне, изменить его течение - слегка, немного, только для себя. Достаточно, чтоб стать быстрее, чем человек. Чтоб секунды превратились в минуты для тебя самого, оставаясь секундами для других.

   Конечно, древняя кровь несла в себе и другие дары, но сам он владел только этими. Смотря сквозь пучины времени, Раймонд видел, что чародеи сидов, бывшие основателями его рода, могли перемешивать землю и небо, управлять облаками и дождями, заклинать огонь и молнии, менять обличья и даже перемещаться, при желании, на невиданные расстояния за один шаг. Но чтобы овладеть подобными силами, требовались годы занятий и желание открыть те двери, что были закрыты уже тысячу лет. Он не был готов к такому, как не были готовы его предки все последние века. Прежде в Иберлене, в первые столетия после изгнания фэйри, было много чародеев, чародеев-людей, освоивших часть секретов Древнего Народа по сохранившимся от того книгам. Почти все они уничтожили другу друга, сражаясь за власть, и Айтверны, предпочитая служить королям Карданам, а не пытаться занять их место, скрыли свой дар в тайне, уверяя, что силы, принадлежавшие их предкам, утрачены ими навсегда. Магия редко приходила к Раймонду по его собственному зову - куда чаще она являлась сама, нежданная, как внезапный порыв ветра. Но когда магия была с ним, он и сам был магией.

   Кровь стучала у Раймонда в ушах, чужое сорванное дыхание било в лицо, предсмертные крики налетали морской бурей, а он все шел сквозь толпу, оставляя позади себя трупы. Каждый удар его был совершенен, и каждый находил цель. Герцог Запада сделался зеницей урагана, сердцем им самим порожденного хаоса. Раймонд Айтверн прорывался через ряды мятежников, и за его спиной мятежников уже не оставалось. Не оставалось ничего живого. Меч плясал в руках маршала, как пляшет перо в руках летописца, и ярко-алые чернила разлетались во все стороны. Если и есть у жизни смысл, то он заключен здесь, сейчас, в этой точке, в этом оглушающем барабанном дробью мгновении, заключившем в себя до последней ее капли всю полноту существования, весь вырывающий душу из груди вопль азарта, всю пылающую радость, боль, отчаяние и надежду мира, сошедшиеся воедино в этой последней немыслимой битве. Огонь схватки опаляет щеки жаром самой преисподней. Плащ рвется за плечами драконьими крыльями. Сталь прошивает чужие сердца насквозь, ледяной иглой. Мой отец, ты видишь, я дерусь за тебя! Ты завещал мне служить Иберлену, я служу Иберлену, и служу хорошо! Моя жена, ты видишь, я дерусь за тебя! Ты не была воином, но положила жизнь ради нашего королевства, так могу ли я пожертвовать меньшим! Мой король, ты видишь, я дерусь за тебя! Мне нет прощения, что не смог тебя уберечь, но по крайней мере ни одна нелюдь, предавшая тебя, не уйдет отсюда на своих ногах! Мой Бог, ты видишь, я дерусь за тебя! Ты заповедовал людям не творить зла и не бить в спину, и я мщу нарушившим Твой завет! Мой сын, ты видишь, я дерусь за тебя! Я дарю тебя шанс, задерживая врагов здесь, так воспользуйся же этим шансом, уведи Айну и принца Гайвена, и уходи сам, а потом живи, живи, живи! Я подарил тебе жизнь, и дарю снова, так распорядись своей жизнью так, чтобы мне не было за тебя стыдно! Не урони чести. Я знаю, ты сможешь, сумеешь, справишься, я дерусь за тебя! Я оставляю тебе свою судьбу и свой долг, и отныне мои дороги станут твоими дорогами, моя война будет твоей войной, а когда ты победишь, я буду ликовать у тебя за спиной! У нас одно знамя на двоих, наше общее знамя, и пусть оно воспарит к небесам в час нашего триумфа. Я не всегда был справедлив с тобой, и уже никогда не смогу попросить у тебя прощения, и как жаль, что шансы упущены, и мне уже не сказать, что я люблю тебя. Никогда не упускай своих шансов! Ты мой сын, но не будь таким, как я, стань лучше меня! Ты сможешь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});