В тени престола. Компиляция 1-12 книга (СИ) - Бушмин Виктор

Друзья детства принца из числа оруженосцев, среди них Гуго Носатый и Годфруа Леви, по началу не понимали, с чего это принц вдруг стал проводить больше времени с молодым монахом, выходцем из средней семьи, ревновали его и думали о всякой ереси, в том числе и содомии, но несколько веселых и бесшабашных гулянок с морем вина и кучами девок успокоили их. Они с головами ушли в совершенствование своих воинских навыков, рассчитывая своей отвагой и своим мечом вновь завоевать место в сердце принца. Эти молодые ребята не понимали, что в огромном сердце Людовика их место никто не занимал.

Пролетела холодная и темная зима, когда, копаясь в одном старинном манускрипте времен Шарля Лысого, двое молодых учеников, Людовик и Сугерий, пришли, заспорив друг друга до немоты, к одной интересной идее. Гуго Сен-Виктор был ошеломлен простотой и, одновременно, скрытой мощью новой теории принца и монаха.

Суть её сводился к тому, что король, как олицетворение высшей судебной и сеньориальной власти, должен служить делу защиты слабых и беззащитных от произвола светских и церковных феодалов. Вторая часть теории усиления власти сводилась к необходимости поддержки и расширения коммунальных привилегий и свобод в городах, находящихся под властью его врагов – суверенов провинций, которые безнаказанно грабили и обижали священнослужителей и прочих слабо защищенных людей королевства. Вторая составляющая их плана опиралась на ранний, и несколько забытый опыт города Камбрэ, который самовольно пытался освободиться от гнета епископа-тирана в 957 году и, наоборот, положительный пример 967 и 984 годов, когда аббатство святого Арнульфа в Меце даровало хартию вольностей местечкам Морвиль-на-Сейле и поместью Брок. Относительно свежий пример города Сен-Кантен во Фландрии, получивший хартию вольности в 1077 году и постоянно поддерживающий после этого практически все действия королевской власти по уменьшению самоуправства местных сеньоров, вообще был идеальным примером возможных итогов подобных начинаний молодого принца, как бы показывая ему направление верного пути в деле достижения мощи монархии.

Судебная палата королевства была завалена кучами жалоб и исков о притеснениях и нарушениях подобного рода, творимых на местах сеньорами-разбойниками. Эти народные жалобы, при умелом подходе, и решили использовать принц и его помощник Сугерий в интересах укрепления капетингской монархии. Настоятель монастыря Сен-Виктор совместно с другими аббатами и епископами королевства полностью одобрили идеи молодых ребят и направились на прием к королю и главному советнику Мишелю де Немуру.

Простота и гениальность идей ошеломила их обоих так, что король, схватившись за сердце, как бы не выскочило от смеха, долго не мог собраться для ответа Гуго Сен-Виктору, аббатам Клюни и Сен-Дени, а также Людовику и Сугерию. Принц, несколько испуганно озираясь по сторонам, как бы ища поддержки у прибывших вместе с ним священников королевства, начал первым разговор, разрывая пелену неясности:

– Ваше Величество, сир и отец! Неужели ничего, кроме смеха, наши идеи не вызвали у Вас?

– Отнюдь, мой сын Людовик. Мы поражены глубиной, красотой и неожиданной простотой Ваших идей, видя в них залог будущего процветания монархии Капетингов и Франции. Смеялись же мы потому, что сами все эти годы не смогли додуматься до таких простых и, одновременно, великих мыслей. Браво! Мой сын и наследник проявляет себя не только, как воин, но и как политик и законотворец. Мы всецело поддерживаем все Ваши начинания и благословляем Вас на успехи. – Ответил король Филипп собравшимся лицам, затем повернул голову в сторону Мишеля де Немура и добавил. – Вот так, мой добрый и старый друг. Молодёжь у нас выросла резвая и, не в пример нам, умная. Пусть займутся…

Присутствующие поклонились королю и смиренно покинули зал королевского совета.

– А теперь послушай главное, старик. Если у моего ребенка все это, или большая часть, получится – это просто триумф и победа. Мы, наконец, гордо расправим плечи и выйдем на равных со многими домами Европы, перестав быть «корольками» в лоскутной стране. Если же, не дай Бог, эта затея провалится, мы найдем способ списать все на юность и горячность принца. В его годы многие могут заварить такую кашу, что потомкам не расхлебать. Тем более что своей любовью к арбалетам принц вызвал небольшое ворчание у папы Римского, нашего любезнейшего Урбана II, – лицо Филиппа скривило так, словно он съел наикислейший в мире лимон, до такой степени он не мог терпеть Урбана, с его вечными придирками и отлучениями от церкви, одна только нервотрёпка в Клермоне чего стоила.

Действительно, после победы в графстве Вексен, папа Римский, хотя и осудил за неправоту короля Англии Гильома II Рыжего, но с большим гневом пытался осудить молодого принца Людовика за применение арбалетов против христиан.

Вот и сейчас, если папа Римский увидит что-нибудь неправедное в действиях принца, то ответственность целиком можно свалить на неопытность и молодость, а король в данной ситуации, вроде, как и не при чем.

И так, на Совете, который состоялся в замке Монкруа в четырех лье восточнее Парижа, было принято следующее постановление:

«Поскольку старость и болезни вынудили Филиппа I сойти с высот королевского достоинства, сила правосудия слишком ослабла, то нашему любимому принцу и защитнику королевства Людовику необходимо обратиться за помощью к епископам всей Франции. Прелаты тогда постановили, что священники со знаменами и всеми прихожанами будут участвовать с принцем Людовиком во всех осадах и сражениях…» – Так написал хронист, и очевидец того времени Ордерик Виталий. Именно, с таких вот, карательных походов с развевающимися церковными хоругвями против замков сеньоров-грабителей и начинает свое восхождение к трону и последующему величию принц Людовик.

Оставалось только выбрать направление первого удара.

На Малом королевском Совете присутствовали только король Филипп, советник Мишель де Немур, Гуго Сен-Виктор, принц Людовик, его помощник Сугерий и коннетабль армии граф Симон де Монфор, только что вернувшийся из графства Дре, где он наводил порядок, попутно проведав и, как следует, перепугав своих соседей.

Это была, поистине, нелегкая задача. Врагов и нарушителей спокойствия было просто кошмарное количество, что решить, куда и по кому наносить первый удар, было очень непросто.

В конце концов, после двух бессонных ночей, проведенных в спорах за картами провинций, было решено начать с незначительных карательных операций. Аккуратные и маленькие военные акции не должны вызвать волну массового недовольства со стороны могущественных вассалов короля. Но, в тоже время, акции должны быть направлены на упрочение королевской власти в этих независимых регионах. Создание благоприятного впечатления о деятельности принца у простого народа, мелких феодалов, епископальных и сеньориальных городов и, что особенно важно на этом этапе, у Римской католической церкви, ведь эти походы должны иметь вид разбирательств и суда королевской власти по жалобам епископов и прелатов.

– Давайте, наконец, врежем этому негодяю де Марлю, он надоел мне своими гнусными выходками в окрестностях Лана так, что даже граф де Мелен чуть было не погиб, пытаясь отбить своих домочадцев, захваченных для выкупа подлецом де Марлем. И, хотя он сейчас в крестовом походе и пользуется правом защиты и неприкосновенности земель, его сыночки и женушка дома. – Негодующе прорычал де Монфор. Мелены были его давними врагами, но это не снимает ответственности с семейства де Марль. – Не взирая, что Вы можете посчитать, будто я преследую кровные интересы, заверяю весь Совет, что в Ланнуа надо идти в первую очередь.

– Да, но не лучше ли наказать в графстве Понтье мессира де Фонтенэ, расшалившегося вокруг городов Аббевилль и Перонн, а это наша вотчина и часть королевского домена, он устраивает, презрев жалобы епископа Перонна, настоящую охоту на всех проезжающих, купцов и священников.

Заодно укрепим свои позиции в самом графстве и городах. – Предложил, скромно опустив глаза, тихим голосом Сугерий.