Медицинские и социальные проблемы однополого влечения - Михаил Бейлькин

Способность к семяизвержению и восхитила мальчика, и вызвала у него сильную зависть. Сопоставив взрослые габариты члена и способность своего партнёра к эякуляции с его заявлением, что мастурбация – “дело обычное” (то есть нормальное и даже необходимое), мальчик решил, что половое развитие достигается именно таким способом! Надо заметить, что подобные заблуждения всегда бытуют в среде подростков. Многие из них всерьёз верят, что, занимаясь онанизмом, они путём тренировок обеспечивают собственному члену величину, достаточную, чтобы не ударить лицом в грязь при встрече с женщиной во взрослой жизни. Упорство, с которым мальчик “практиковал сам с собой” эти занятия, свидетельствует о том, с какой одержимостью он стремился стать мужчиной.

Наряду с этими индивидуальными “тренировками” не прекращалась и взаимная мастурбация со сверстниками. Сложилось своеобразное разделение функций: мастурбация в спальной комнате служила средством выражения взаимной симпатии и однополой привязанности, а занятиями онанизмом в туалете (единственный способ уединиться в условиях интерната – отпроситься в туалет во время урока) осуществлялась заветная мечта об обретении мужественности, взрослых габаритов члена и способности к эякуляции.

Между тем, вскоре после первого в том же 10-летнем возрасте последовал и второй этап в формировании сексуального поведения – мальчик, руководствуясь своей сильной половой конституцией, импульсивно проявил эротический интерес к служанке отца. Чтобы сделать подобный шаг, нужно было иметь немалое мужество и мощный природный стимул. То, что девушка не только не обиделась, но и затащила его в свою постель, говорит о том, что и окружающие чувствовали в ребёнке потенциального мужчину. Мальчик вёл себя мужественно: “он сильно дрожал, но сумел сделать то, что она просила”. И вскоре был вознаграждён за своё поведение, обретя взрослую способность к введению эрегированного члена во влагалище партнёрши.

Одновременно он “открыл” существенную разницу между мастурбацией подростков и девушек: увлажнение есть у тех и других, а член, в конце концов, вырастает лишь у мужчин!

Ласки с мальчиками продолжались и после 14-летнего возраста, когда начали расти волосы на лобке и была достигнута, наконец, вожделенная эякуляция, долгожданное свидетельство наступившей мужественности.

В 17 лет, окончив школу и уйдя из интерната, юноша получил возможность беспрепятственно вступать в гетеросексуальные связи. Эллис употребляет для характеристики этого периода его жизни галантно-витиеватое выражение: “он был порабощён прелестями противоположного пола” . Однако чрезмерная изысканность рассказа самого юноши вызывает сомнения в подлинности его чувств. Его партнёрши “сервировались” подобно салату – “бюст должен быть… прикрыт красивым бельём”. Эрекция была максимальной, если он “видел девушку украдкой” (из чего следует, что по мере её разглядывания возбуждение слабело). Наконец, характерно его стремление преувеличить собственные гетеросексуальные подвиги. Нет никаких сомнений в том, что молодой человек 25 лет, только что вступивший в брак, способен на многократные половые эксцессы (так сексологи именуют повторные половые акты). Но “английский пациент” называет весьма скромную цифру ( “не менее двух раз в сутки” ), да к тому же он и её преувеличивает. Ведь если бы дело обстояло именно так, его жена не забеременела бы (для созревания спермы обычно нужны трёхдневные интервалы между эякуляциями). Настораживает и чересчур частый онанизм – свидетельство того, что гетеросексуальные половые акты не удовлетворяли его полностью. Кстати, особая склонность мастурбировать партнёрш, так удивлявшая их, выдаёт его подсознательное желание превратить их в мужчин (недаром же он так упорно пытался с помощью онанизма вырастить собственный член!). Словом, утверждение Эллиса о том, что после окончания школы молодой человек “не хотел вступать в сексуальные связи с представителями своего пола”, следует принимать с большой долей скептицизма. Сам “английский пациент”, похоже, не был в этом убеждён. Недаром он выбрал профессию медика. Объяснения Эллиса по этому поводу ( “он поступил на медицинский факультет, чтобы иметь больше интимного доступа к женщинам” ) не выдерживают критики. Молодой человек и так не был ограничен в выборе партнёрш. А вот изучить медицину для того, чтобы понять природу своей нестандартной сексуальности, в этом был определённый смысл. Сильное мужское начало и здесь сыграло свою роль: следуя ему, “английский пациент” стал именно хирургом.

Встреча молодого человека с гомосексуальным партнёром, решившая его жизнь, конечно же, не была случайной. Дальше – всё понятно и без знания сексологии. Если, гордясь своими явно преувеличенными подвигами в супружеской постели, молодой человек “занимался любовью” лишь по два раза в сутки, то эксцессы с гомосексуальным партнёром не прекращались, по его скромному признанию, “всю ночь” .

Даже убедившись в силе собственного гомосексуального потенциала, “английский пациент”, будучи ответственным человеком, не бросил жену на произвол судьбы. Он терпеливо практиковал гетеросексуальную активность до самой смерти супруги и лишь после этого полностью переключился на гомосексуальность. По-видимому, они с любовником не изменяли друг другу. После его гибели, случившейся спустя 9 лет от начала их любви, он впал в глубокую и искреннюю скорбь: “С тех пор я утратил всякий интерес к жизни” .

Очевидно, что половая ориентация “английского пациента” была бисексуально запрограммирована ещё во время его пребывания в утробе матери. Однако отношение к гомосексуальной активности и у него самого, и у Эллиса было отрицательным. Дело в том, что они были детьми своего викторианского века. Это их ханжеское общество бросило в тюрьму Оскара Уайльда и сплясало над поверженным “извращенцем” канкан. Помнится, очерк Эллиса, написанный по поводу судебного процесса писателя, вполне вписывался в общий хор злорадного улюлюканья. Викторианская мораль гласила, что даже законные жёны не смеют шелохнуться во время полового акта (“Ladies don’t move”) ! Что уж тут говорить о гомосексуальности, этом “ужасном извращённом преступлении” ?! Потому-то Эллис так сдержан в оценках девиации своего пациента, явно преувеличивая степень его гетеросексуальных интересов. Именно поэтому “английский пациент” гордится тем, что они с партнёрами “не вступали в неестественные сношения” (?! – М. Б.). Понятно, что он всеми силами цеплялся за свою способность к гетеросексуальной жизни, такой престижной и социально поощряемой. Лишь закономерно настигшая его гомосексуальная любовь заставила молодого мужчину безропотно принять свою судьбу.

Если сравнивать пациента Эллиса с Ю. и моим анонимным корреспондентом (А.К.), очевидно их большее сходство между собой, чем с Х. Если гетеросексуальная активность Х. была транзиторной, а затем камуфлирующей, то английский хирург, как Ю. и автор анонимного письма – истинные бисексуалы. Влечение англичанина к женщинам определялось многими факторами – удачным опытом его детских сексуальных игр, сильной половой конституцией, юношеской гиперсексуальностью, но главное, сравнительно лёгкой степенью дефицита андрогенов, сложившегося в ходе половой дифференциации его мозга. Гомосексуальный потенциал, сдерживаемый и осуждаемый им самим, взял, однако, верх. Внешне это выглядит так же, как в истории нашего современника и соотечественника Х. Однако, в дальнейшем сходство между ними может сойти к минимуму. Гетеросексуальный потенциал Х. никогда уже полностью не восстановится, в то время как к хирургу, когда он оправится от депрессии, вызванной потерей любовника, может ещё прийти любовь или хотя бы привязанность к женщине.

Не будучи медиком, Клейн зачастую не справляется с клинической трактовкой историй болезни и биографий, почерпнутых им у других авторов. Констатируя это, вовсе не хотелось бы, чтобы критические замечания в адрес его книги воспринимались как нападки на её автора. Он подкупает своей правдивостью, честным стремлением разобраться в тайнах гомосексуальности; обладает хорошим слогом. Это искупает все огрехи, связанные с отсутствием у Клейна медицинского образования и с его неумением мыслить клинически. Если я и использую цитируемые им тексты в ином аспекте, чем он сам, или даже привожу их в качестве иллюстрации ошибочных взглядов самого Клейна, это не умаляет достоинств его книги. Думаю, что от внесения поправок, сделанных с учётом замечаний сексологов, она только выиграет в глазах читателя при переизданиях.

Гомосексуальность, возникшая по типу импринтинга