АДОНИЯ - Том Шервуд

— Падре! — вдруг горячо заговорил барон, обращаясь ко всё ещё бормочущему латинские девизы Люпусу. — Позвольте предъявить вам то, что неудержимо бушует в моей груди! Умоляю, внемлите, святой отец: с одной стороны есть я, потомок гордого дворянского рода, образованный, мудрый, и весьма обеспеченный человек, у которого нет наследника. С другой стороны — ваша воспитанница, мисс Эстэр, создание неземной красоты, у которой нет родителей. И если бы мы соединились — не прекрасным ли и мудрым было бы это событием, — и перед Создателем, и перед людьми? Про-ошу, про-ошу у вас, святой отец, руки вашей воспитанницы! Мисс Эстэр! Станьте моей законной супругой!

— Ах, патер! — вдруг воскликнула, обращаясь к монаху, его воспитанница. — Ах, я согласна!

И, вспыхнув, сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, поспешно опустила раскрасневшееся лицо и прикрыла его дрожащими пальцами.

Посольские танцы

Единорог строго смотрел своим нарисованным глазом со стены комнаты, служившей барону спальней. Утомлённый, измученный волнением предшествующих дней Джордж, сжимая руку Эстэр, сбивчиво говорил:

— Я приказал перенести его сюда, ты не возражаешь? Я хочу, чтобы геральдика нашей династии осеняла таинство зарождения маленького Гаррета, продолжателя рода.

— Конечно, не возражаю, — отвечала Эстэр. — Вы такой умный, мой дорогой!

Внизу, в главном зале, ещё шумело свадебное застолье. Даже священник, соединивший сегодня их сердца, набравшись вина, громко пел песни. Ему весело вторили гости — друзья и соседи молодожёна.

Вдруг Эстэр, ойкнув, прижалась к супругу: в углу спальни что-то заскрипело.

— Часы! — гордо указал в угол барон.

Скрип прекратился, и его сменил мелодичный звон невидимого колокольца. Пробило одиннадцать.

— Волшебная ночь! — простонал Гаррет, в волнении освобождающий шею от кружевного жабо.

— Скажите, Джордж, — вдруг серьёзно спросила Эстэр, — правильно ли говорила мне тётушка Полли, которая воспитывала меня…

Эстэр на миг умолкла, опустив взгляд, но тотчас же подняла его на супруга и продолжила:

— Тётушка говорила, что, когда муж и жена приедут из церкви, то главная обязанность жены — выполнять все требования мужа, какими бы странными они ей ни казались…

— Истинная правда! — с жаром воскликнул барон.

— Ну тогда… — Эстэр, загадочно улыбаясь, посмотрела на взволнованного, похожего на птенца Гаррета. — Давайте разделим желания поровну!

— Что это значит? — дрожащими руками расправляясь с жабо, поинтересовался барон.

— До тех пор, пока не пробьёт двенадцать, вы будете исполнять все мои желания. А уж после — я все ваши. Согласны? Я хочу поиграть…

— Совершенно, совершенно согласен, — аккуратно сложил кружева Гаррет. — А во что поиграть?

— В посольские танцы! — звонко выкрикнула Эстэр.

— Как это?

— Вы что, не знаете? Мне казалось, что все знают. Я с детьми тетушки Полли каждое воскресенье играла. Ну смотрите. Нужен волынщик. Но у нас есть музыкальный ящичек. В нём, кажется, три цилиндра с мелодиями? Так, ставьте тот, где мелодия самая быстрая. Теперь, вы будете послом. Завязываем вам глаза — и танцуем! Танцуем, считаем повороты — до тех пор, пока вы не упадёте. После этого я буду послом, и мне завязываем глаза. Танцуем, считаем такты… Простая игра! Выигрывает тот, кто сделает больше поворотов! Вот увидите, это будет замечательно весело!

Гаррет, изнемогая от счастья, посмотрел в сторону чёрной стрелки, медленно двинувшейся к двенадцати. Изображая согласие, отвесил глубокий поклон.

Минут десять барон с юной супругой колдовали в пыльном чреве музыкального органа, сначала выбирая самую весёлую мелодию, потом заводя пружину. Наконец музыка замелькала и закружилась по роскошно убранной спальне.

Игра была в самом деле отменно весёлой. Гаррет, падая, хохотал, словно мальчишка, и так же звонко смеялась Эстэр, когда приходила очередь падать и ей.

Музыкальный барабан отдилинькал. Эстэр, отдуваясь, поспешила снова завести пружину, а постанывающий от смеха барон подошёл к шкафчику, достал графин с вином, налил небольшой бокал и со вкусом, медленно выпил. Когда он вернул графин в шкаф и обернулся, то удивлённо поднял брови. Эстэр стащила на пол все одеяла с кровати и, сбросив туфли, прыгнула в самый центр мягкой, алой, атласной поляны.

— Теперь падать будет удобней! — раскинув руки и подпрыгивая, радостно сообщила она.

Гаррет, озорно взвизгнув, так же отбросил свои туфли и поспешил вернуться в игру.

— Ну, вы помните, сколько я выигрываю тактов?! — кричала ему, блестя глазами, Эстэр.

Барон и не старался запоминать. Он никогда ещё не испытывал такого неземного блаженства, как в тот миг, когда валился, ничего не видя перед собой, и вместе с ним падала, заразительно хохоча и прижимаясь к нему, его молодая жена.

Цилиндр снова завершил волшебное своё вращение. Эстэр бросилась торопливо к органу, а барон, в изнеможении упав в мягкое кресло, с шумом восстанавливал сбившееся дыхание.

— Распустите мне корсет! — подбежала и села на пол, повернувшись к нему спиной, растрёпанная Эстэр. — В этом платье так душно!

Гаррет, вытягивая шнуры, с хрипом дышал, и всё посматривал на часы, где скоро, уже очень скоро драгоценная чёрная стрелка должна была соединиться с цифрой «двенадцать». Вместе они стянули с Эстер платье, и сам Гаррет сбросил верхнее роскошное одеяние. Мокрое от пота белое шёлковое исподнее тут же выдало его остренькие кости.

— Ещё раз! — вскричала Эстэр, с шумом сбрасывая с себя тяжёлое платье. — Я — посол!

— Ах, дай мне перевести дух, дорогая! — взмолился, прижав руку к сердцу, барон.

— Ещё раз! — требовательно заявила Эстэр. — Вы помните? До двенадцати — полное послушание мне!

— А после двенадцати — мне! — заговорщицки напомнил, поднимаясь из кресла, молодожён, — после двенадцати — мне!

На этот раз он не дождался завершения весёлой мелодии. После очередного падения, в изнеможении раскинув руки, он остался лежать, не в силах преодолеть одышку, постанывая и хрипя.

— Ну, хорошо, — смилостивилась склонившаяся над ним его юная супруга. — Будем считать, что игры закончились. Никогда ещё я так не веселилась!

Вскочив, она подбежала к шкафу и, открыв дверцу, зазвенела бокалами. Она стояла к мужу спиной, и тот, даже если бы наблюдал за ней, не смог бы увидеть, что делают её руки. Но, определив на слух, что она наливает вино, барон направил взгляд не на неё, а на стрелку часов. Ещё пять минут, и… О, счастье!

Эстэр, вернув на место графин, взяла наполненный бокал и, сосредоточенно глядя на него, понесла к приподнявшемуся на локте Гаррету.