Академия - Анна Кондакова

Платону боком, огибая его руку с мечом, и с размаха врезал ему левым кулаком в челюсть.

Никакого благородства.

Чистая и незамутнённая отместка.

Ещё в кадетском корпусе учитель по фехтованию говорил, что манерный бой для пижонов, а наша задача — победить.

Платон завопил, схватившись за лицо:

— Вот говню-ю-у-ук! Засчитайте ему проигрыш! Он нарушил правила честного поединка!

Коровин поднял руку и объявил:

— Волков, проигрыш. Очень неспортивное поведение. Вам должно быть стыдно!

— Но Саблин ведь тоже... — начал Лёва, только его тут же заткнул сам Платон.

Один взгляд, обещающий страдания — и Лёва перестал искать справедливости.

Коровин уже не скрывал, что устал от нас, да и слишком торопится, поэтому велел убрать оружие на стену и быстро дал домашнее задание — отработать те приёмы, которые он показал, и прочитать две первых главы из учебника «Оружие Витязя. Первый курс».

Как только учитель покинул тренировочную площадку, наша группа начала разбор полётов между собой.

Сёстры Аверьяновы и их подружка Бородинская окружили Исидору и предъявили ей претензии насчёт турнира.

— Слышь, половинчатая магичка. Мы калечиться не собираемся, а ты лезешь, куда не надо. Наша группа не участвует в турнире, поняла? Низко-слабые группы всегда отказываются, а мы что, дураки?

— И кто так решил? — Исидора их не испугалась, но Бородинская ухватила её за волосы и повторила: «Наша группа не участвует в турнире, что тут непонятного?».

Я быстро подошёл к ней и взял за запястье той руки, которой она держала Исидору за волосы. Ну а потом сжал так сильно, что Бородинская вскрикнула.

На меня накинулись её подружки.

Римму я оттолкнул, а второй сестре, Норе, досталось уже от самой Исидоры. Она залепила сопернице пощёчину, но это оказался не просто удар — Нору прошиб разряд тока, и та плюхнулась на задницу.

— Ожоги захотели получить, тупые овцы? — процедила Исидора, глядя на троих соперниц. По её телу сверкнула белая молния, а кожа на мгновение отразила стальной блеск. — Поверьте, я знаю столько дополнительных уронов от брони, сколько вы за всю жизнь не освоите!

Сёстры Аверьяновы к ней больше не полезли.

Я повернул Бородинскую к себе лицом.

— Это был первый и последний раз, когда ты позволила себе тронуть эту девушку. Ты осознала свою ошибку?

Та улыбнулась.

— Не на ту напал, выскочка.

Она вела себя настолько уверенно, что я сразу приготовился к подлянке, и оказался прав — по телу Бородинской пронеслись такие же блики стальной брони, только вместо молний её кожа начала раскаляться.

Это был ещё один вид дополнительного урона от брони, о котором только что говорила Исидора. Бородинская им тоже владела. Только зря она ждала, что это ей поможет — я лишь сильнее сжал её запястье.

Если бы у меня был с собой атлас, то я бы воспользовался Сферой холода, но атлас забрал Галей, поэтому в ход пошёл психодух. Что-то давненько я его не тренировал, а тут такая возможность.

По мышцам пронёсся уже знакомый мороз.

Психодух был активирован за секунду, будто только и ждал случая. Он среагировал на атаку в мою сторону и сразу отразил способность противника. Теперь я держал Бородинскую за руку и сам прожигал ей запястье.

— Ты осознала ошибку или нет? Не услышал.

Девчонка закричала и задёргалась. Она ударила меня другой рукой, но удар не принёс мне боли, ведь я отражал и стальную кожу Бородинской.

Её колени подкосились, и она завыла, побледнев от ужаса:

— Осознала... осозна-а-а-ла... отпусти-и-и-и-и..

В это же время на другом краю площадки происходила ещё одна разборка.

Платон Саблин взял за грудки Лёву Зверева и проорал ему в лицо:

— А ты, я смотрю, глазастый, а?! А-а, я тебя спрашиваю? Решил меня учителю сдать? Ты мало р-р-р-рычал, табуретка? А ну, давай-ка прямо сейчас отрабатывай. Рычи, сраный стукач!

Он швырнул парня в руки Котову и Коховскому, и Лёва моментально зарычал, даже не пытаясь вырваться.

— Хл-л-л-л-л-л-л! Я ле-е-е-ев! Хл-л-л-л-л-л-л!

Его губы задрожали.

Тарас и Яков вмешиваться не стали, делая вид, что их это не касается. Они даже попытались свести всё в шутку, но никто не оценил.

Я отпустил руку Бородинской и направился к Платону (ну что за день у меня сегодня, а?). Вообще-то, мне ничего не стоило заступиться и за Лёву, но вместо этого я выбрал другое решение.

— Эй, Платон. А ты что думаешь насчёт турнира?

Тот отвлёкся от своей жертвы.

— Зачем напрягаться, если шансов нет?

— Шансы есть всегда, — ответил я. — Можно подготовиться. Или ты испугался?

Платон снова посмотрел на Лёву и поморщился.

— Я-то не испугался, но вот эта табуретка ведь тоже с нами пойдёт. Нужно всей группой выступать. И какой с него толк? Он даже рычать не умеет.

— Умею... почему не умею... — промямлил Лёва.

Я подошёл к Платону вплотную.

— А если он победит тебя в поединке на мечах... скажем, через месяц. Тогда что ты скажешь?

Услышав мои неожиданные условия для спора, Лёва вырвался из рук Котова и Коховского, попятился, но натолкнулся спиной на Егора-Глыбу и замер на месте, никак больше не участвуя в своей судьбе.

Платон вскинул брови.

— Эй, я не ослышался? Ты про эту личинку человека говоришь?

— Нет. Я про Льва Зверева. Он с тобой в одной группе учится.

Лёва продолжал молча за нами наблюдать, но в итоге не выдержал:

— Нет, пал-лни... давайте без меня как-то... я совсем не готов.

Его мнение никого не интересовало.

Пока Платон и я смотрели друг другу в глаза, на площадке царила тишина. Даже Бородинская перестала стонать и лелеять обожжённое запястье. Вся группа окружила нас двоих.

— Хорошо, — ответил наконец Платон. — Через месяц я разделаю эту свиноподобную табуретку, и как только это случится, ты лично пойдёшь к устроителю турнира и объявишь, что наша группа не участвует.

— То есть сдаёмся заранее?

— Нет. — Он сощурился от злости. — Сдаться заранее и не участвовать — это разные вещи.

— А если Лёва победит? — спросила Исидора.

— То я и мои друзья будем участвовать и сделаем всё возможное, чтобы взять призовое место, — чётко ответил Платон. Но потом усмехнулся и добавил: — Только чуда не ждите.

Он отправился к Башням, за ним пошли Кот, Эд и Глыба. К парням присоединились и сёстры Аверьяновы с Бородинской. Затем ушли и Яков с Тарасом.