Три мести Киоре 2 (СИ) - Наталия Корнеева

герцога! Но и жить с ним — как? Голова раскалывалась, пульсировала, и все мысли метались, как раненые звери, и попадали в капканы, уничтожавшие их.

— Здесь прохладно. Иди сюда.

Видимо, сопела она слишком громко, поскольку Доран без труда нашел ее и поднял на руки, прижав к груди. И против воли Киоре глубоко вдохнула. Странно, ведь Эртор говорил, что вдовца можно растопить только искренними чувствами и лаской. Но ведь не было ни того, ни другого. Была кухня, был сказочный север с ночью в библиотеке, и всё. И если она знала мужчину и как Киоре, и как Ниира, то что склонило герцога в сторону несчастной баронеты, оставалось загадкой.

— Ваше сиятельство, это ошибка. Ведь будем потом жалеть. Я — не герцогиня, так, баронета из провинции. Почти ребенок. А вы уже взрослый мужчина. И обидела я вас уже не раз.

На губы ей легла ладонь.

— Этикет ты легко освоишь, характер есть. А обиды… Ты была права, я не имел права приказывать.

Киоре прикрыла глаза, благодаря темноту, которая не требовала контроля над лицом. Доран забрал у нее кусочек сердца, оставшийся от отца, вдохнул в него новую жизнь и вернул ей. Непреклонный, странный, непонятный, слишком ответственный и мрачный — Киоре узнала его всяким, и всяким он ей нравился.

Чтобы прекратить разговоры и осуществить собственную мечту с самого бала-маскарада, она положила руки ему на плечи и потянулась за поцелуем. Не было фейерверка перед глазами от одного касания губ, не сжалась внутри тугая пружина страсти. Одна лишь нежность, волна тепла по телу и странное чувство безопасности и спокойствия. Ее берегли от страсти и натиска, как хрустальную вазу от проказливого ребенка, и от этого становилось еще больнее, невыносимее. Киоре знобило от перепада чувств: нежность и та самая голодная боль, симпатия и отчаяние; нежные касания горячих рук и быстрый стук сердца в груди.

И Киоре сказала самой себе, что это не безумие, что этоединственная ночь, продолжившая северную сказку для нее и Дорана. Когда поцелуи закончились, Киоре положила голову на плечо, не позволила Дорану коснуться волос, опустив его руку на талию, погладила пальцы.

— Скажи, что ты не сможешь простить человеку?

— Неожиданно, — пробормотал герцог. — Трудно сказать.

— Обман? Предательство? Тщеславие? Может быть, гордыню?

— Последнюю я просто ненавижу, — усмехнулся он, коснувшись губами виска Киоре. — Обман… Годы службы научили, что он бывает и вынужденным. Но это обидно. Предательство, наверное, если и смогу простить, то никогда не забуду. Сложные это вопросы. Заранее о них лучше не думать, а действовать по ситуации.

Киоре сорвала еще один поцелуй, уже страстный, жгучий, болезненный.

— Что нас ждет?..

— Безмерное удивление, — усмехнулся герцог. — Не бойся, никто не будет обсуждать тебя. Не позволю.

Была бы Киоре в самом деле Ниирой, разрыдалась бы от облегчения, а так… Ее роль будет сыграна, план — исполнен, но через день, чуть позже, прежде она насладится этим покоем, уютом для двоих.

Рассвет наступил непозволительно быстро, и им открыли дверь. Сине-зеленый свет из витражного коридора проник в зал, и Доран лично возложил все вуали на голову своей жены, шепнул ей что-то милое, предложил локоть. Вцепившись в него, Киоре сглотнула, расправила плечи и подняла подбородок: вся жизнь — игра!

Пятьдесят шагов до двери, за время которых покров за покровом снимались мужем с головы. По традиции из зала выйти она должна простоволосой, но Доран поступил хитрее. Через порог они переступили, когда на ней оставался последний слой вуали. Их приветствовала смутно различимая толпа. Доран театральным жестом сорвал покров с головы Киоре, и гул радости сменила звенящая тишина.

Император наклонил голову, зло сверкнув глазами. Брови Саиры вздернулись, кто-то ахнул, астарая дуэнья прятала за раскрытым веером улыбку победителя. Один кардинал стоял спокойно и неколебимо, словно произошло то, что ожидалось. Открывший дверь монах елозил и вообще ощущал себя странно, как будто свершилось нечто ужасное.

— Такова воля судьбы, — прервал затянувшееся молчание кардинал. — Согласен ли ты, Доран, разделить с Ниирой радость и горе, пока смерть не разлучит вас?

— Согласен, — без колебаний отозвался мужчина.

— Согласна ли ты, Ниира, взять в мужья Дорана и разделить с ним радость и горе, пока смерть не разлучит вас?

— Согласна… — робко ответила она.

— С этого дня Ниира Таргери, баронета Шайра, становится Ниирой Хайдрейк, княжной, герцогиней Рейла! — завершил речь кардинал.

Простоволосая, в расшнурованном платье, она стояла перед огромной толпой людей. Рядом размеренно дышал Доран, и Киоре чувствовала его удовлетворение и торжество над ситуацией, ведь он и женился на симпатичной девушке, и, можно сказать, отомстил императору. И она тоже злорадствовала: знал бы кто, что на самом деле так высоко взлетела простолюдинка, воровка и убийца!

— Для нас это стало неожиданностью и хорошим уроком… Приветствую новую герцогиню Рейла и выражаю надежду, что вы станете Дорану достойной супругой, — поздравил их император и его супруга.

Киоре покорно опустила глаза в пол. Далее потянулись князья, обязанные выразить почтение, за ними — несколько герцогов, пара виконтов, один из которых откровенно зло смотрел на Дорана, далее их поздравила старая графиня, невероятно довольная собой, за ней следовала группка из четырех женщин в дорогих, но простых платьях. Светловолосые, они счастливо улыбались Дорану и оказались сестрами Лааре.

— Не могли же мы пропустить такое событие, — улыбнулась самая старшая. — Загнали пару лошадей, так спешили! Поздравляем, Доран, — наперебой поведали они.

Естественно ни о каком торжестве речи и быть не могло: подготовленные праздники рассчитывались на совершенно другие пары. Доран, поняв, что рискует получить много проблем, сослался на службу и, прихватив Киоре, сбежал из Догира, не желая участвовать в разборках по поводу сорванных торжеств.

— Всё, домой, — приказал он водителю.

— Ваше сиятельство, я бы хотела вернуться к себе. Я не ожидала, что всё будет столь… быстро. Мне надо собрать вещи, подготовить Тари к переезду — я с ней не расстанусь! — и проследить, чтобы дом привели в порядок — он арендованный, не выкупленный. Боюсь, в вашем особняке я смогу поселиться недели через две-три, не раньше…

Киоре прощупывала предел свободы, хотя понимала, что герцог был бы последним дураком, если бы согласился на столь наглое предложение. Он ожидаемо мотнул головой:

— Можешь обращаться ко мне по имени. Я пришлю слуг в твой дом, чтобы они навели порядок и забрали Тари и вещи. И с арендатором я сам договорюсь обо всем.

— Но Доран! — она вскинулась и сникла, тяжко вздохнув. — Я хотела бы попрощаться с домом, тем более тебя ждет служба, а мне будет… неуютно одной в особняке.