Клянусь тебе в неверности - Даша Литовская

на этот вопрос. Но он предпочитал молчать и лишь как-то обессиленно ловить мой разгневанный взгляд.

- Не делай поспешных выводов, пожалуйста.

- Не буду, если ты соизволишь объяснить мне хотя бы что-то! – я разгорячённо сверкнула взглядом.

- Я не могу. – тихий ответ и Слава, не выдержав, отвел взгляд в сторону.

Я нахмурилась, давя неуемное желание сокрушенно всплеснуть руками.

- Да что происходит, черт побери?! Слава?!

Скулы парня заиграли гневом. Он убрал руки в карманы и пару раз устало вздохнул.

- Я не знаю почему она ушла. – сказал он, явно разозленный моим допросом.

Каким-то шестым чувством я в тот момент точно понимала – он врет. И сам факт того, что Матвеев со мной не честен, был способен обидеть гораздо больше, чем, правда. Какой бы она не была.

Какая хрупкая вещь – человеческое доверие. Можно бесконечное количество времени зарабатывать очки в свою пользу: спасать меня на улице от ненормальных мужчин, учить готовить пасту по особенному рецепту, приходить на помощь тогда, когда это действительно нужно. Да даже подкупить расположение моей дочери.

Но хватит и пары секунд, чтобы откатить статус наших взаимоотношений до первой минуты знакомства. Тогда, когда я еще понятия не имела кто он такой и с опаской относилась к каждому произнесенному слову.

Бесполезно пытаться вытащить что-то из человека, если говорить этого он не намерен – это я прекрасно осознавала. Поэтому, с горечью поджав губы, сделала шаг назад и смерила парня взглядом:

- Тогда поговорим в другой раз. Когда тебе будет нечего от меня скрывать. – с обидой произнесла, в глубине души всё еще надеясь, что Слава меня переубедит. Что сможет найти слова, которые докажут ошибочность моих мыслей.

Но он этого не сделал.

Сверкнул светло - зеленым взглядом и обвиняюще произнёс:

- Мирра, ну что за детский сад? Я уже все сказал.

- Значит, нам больше не о чем говорить. – что-то горчащее встало огромным комом в горле. – Я забираю дочь и уезжаю. – тихо произнесла, и дав ему еще ровно одну секунду, чтобы остановить меня, разочарованно посмотрела на парня. Останавливать меня никто даже не собирался.

Глава 11. На осколках страсти.

Я прищуриваюсь и внимательно сверлю поникшую Оксану сердитым взглядом.

- Не ты? – подозрительно переспрашиваю примерно в тысячный раз.

- Не я. – со вздохом отвечает девушка в тысяче первый. – Мирра, ты ведь знаешь, я могила. – для убедительности она делает смешной жест рукой, будто бы застегивает свой рот на замок.

Сегодняшнее утро в офисе началось отнюдь не с чашки горячего кофе. Уже тщетных тридцать минут я пытаю юриста, которая ни в какую не хочет сознаваться в том, что информация о продаже фирмы ушла от нее. Пожалуй, для пущего эффекта, осталось только направить в ее лицо свет от настольной лампы. Но этого делать я не намерена – и так ясно, что Оксана тут ни при чем.

Это просто мне до боли в груди хотелось услышать обратное.

Выходит, что и Лея была со мной не честна, когда сказала, что узнала обо всем от юриста. А если не от Оксаны, значит от Славы? Даже если и не напрямую…

Я концентрирую взгляд на мебели кабинета, пытаясь воссоздать разговор этих троих на парковке до мельчайших деталей. «Без нее эта фирма мне не нужна». Понятное дело, что речь шла о Ким. А значит и о моей компании.

Ведь Матвеев сразу готов был вцепиться в Лею зубами, только я ошибочно полагала, что он преследует интерес личной наживы. Выходит, мою фирму он покупал для кого-то другого? Для того, кто хотел заполучить Лею, и не важно каким путем? Чем больше я об этом размышляю, тем меньше мне кажется, что зачинщик этих интриг преследует профессиональный интерес.

- Ну…, я пойду? – с надеждой спросила Оксана, и получив мой утвердительный взгляд в ответ, в ту же секунду вскочила со стула.

Нажимаю кнопку селектора и тут же произношу:

- Ким явилась уже? Срочно ее ко мне позови. – с самого утра чувствую себя словно робот. Все звуки, которые я сегодня произношу будто бы мне не принадлежат, тогда как мысли зарыты где-то глубоко в сознании и не желают выныривать. Странное состояние, учитывая, что сейчас не лучшее время для самокопания. На кону судьба фирмы, и вовсе не кстати будет распускать нюни. Однако мысли о мальчишке перекрывают все остальные дилеммы в моей голове.

- … но она передала Вам конверт. – ловлю я обрывки ответа помощницы.

- Что? Какой еще конверт?

- Ким. Она рано утром зашла в отдел кадров, оставила заявление на расторжение контракта. Сказала, что даже расчёт получать не будет. И конверт Вам оставила. – голос девушки из селектора дрогнул. Должно быть она вспоминает древнюю традицию, по которой, гонцов, несущих плохие вести, принято было казнить.

Именно так мне и хочется поступить. Рвать и метать. А еще докопаться до правды во что бы то ни было.

Но мы не в восемнадцатом веке, поэтому действовать придется цивилизованным путем.

Возможно решение Леи не попадаться мне на глаза было здравым, в каком-то смысле. Потому что в противном случае, сегодня я бы вытрясла из нее всю душу, пока она не рассказала бы мне всё до последней детали.

Я прошу секретаря занести конверт, который поспешно доставляют прямо мне в руки уже через две секунды.

Дождавшись, пока помощница покинет кабинет, я с интересом, вскрываю его и обнаруживаю внутри пачку денег.

- Да ты издеваешься. – цежу сквозь зубы, бросив пачку наличности на стол.

Тут явно меньше, чем предусмотренная договором неустойка. Но и маленькой эту сумму тоже назвать нельзя.

Где-то в районе солнечного сплетения забрезжил укол больной совести.

Я ведь не знаю, в какой Лея сейчас ситуации. Понятно, что таким образом она попыталась загладить свою вину за досрочно расторгнутый договор.

Но, что, если это ее последние деньги? Что, если этот мужчина, от которого она так поспешно уехала вчера, каким-то образом ее шантажирует? Или… может это какой-то сумасшедший поклонник? Господи, предположения сыплются в голову, как из рога изобилия и одно страшнее другого.

Мне стоило быть с ней мягче вчера, и как-то иначе попытаться выяснить что случилось, а не обвинять в том, что она забыла про неустойку…

Кручу белоснежный конверт в руках, исследуя его со всех сторон. Но, кроме денег там больше ничего