Плацдарм. Билет в один конец - Егор Седов

Куда больше ее беспокоило другое: Кэсси редко можно было застать дома. Она приходила и уходила, когда ей хотелось, и часто пропадала где-то по ночам. Зоя старалась воздерживаться от укоров. Кто она такая, чтобы осуждать Кэсси? Но вскоре она заметила, что дочь подвержена странным перепадам в настроении. То она была полна оживления, щебеча, словно птичка, то становилась угрюмой, апатичной. Кроме того, она не отличалась хорошим аппетитом.

Зоя считала себя настоящей гурманкой – для нее хорошая кухня стала своего рода хобби. Она не слишком часто готовила для других, но, когда такое случалось, ей всегда делали комплименты по поводу ее кулинарных способностей.

Спустя две недели после появления в ее доме Кэсси, когда та нехотя одолевала роскошный обед, приготовить который стоило большого труда, Зоя наконец не выдержала и нарушила молчание:

– Ты уверена, что у тебя все в порядке со здоровьем, Кэсси? Мой длиннохвостый попугай и то ест больше, чем ты.

– Я в порядке, мама, – отозвалась Кэсси равнодушно. – Просто меня не тянет на еду и никогда не тянуло.

Позже Зоя поняла, что эти слова должны были сразу дать ей ключ к разгадке. Возможно, подсознательно она восприняла их как сигнал бедствия, хотя тогда и не отдавала себе в том отчета.

Еще неделю спустя Зоя вернулась домой на рассвете и обнаружила, что дверь не заперта, а в гостиной горит свет. Собираясь пожурить Кэсси за то, что та по небрежности оставила дверь открытой, Зоя направилась в гостиную.

Телевизор работал, звук был слишком громким, а Кэсси полулежала на кушетке, уставившись невидящими глазами на экран. Она повернула вялое, апатичное лицо к матери. С краешка ее приоткрытого рта сочилась слюна, взгляд был рассеянным.

– Какого дьявола! – воскликнула Зоя.

Кэсси моргнула и уронила подбородок на грудь. Охваченная гневом, Зоя решительно подошла к телевизору, выключила его и вернулась к кушетке. Замахнувшись, она ударила дочь по щеке.

Кэсси подняла голову и посмотрела на мать.

– Привет, мама, – произнесла она словно в полусне.

– Что с тобой?

– Со мной? – Кэсси развела руками. – О, я просто плыву где-то в вышине, свободная, как птица.

На ней был один из купальных халатов матери. Охваченная внезапной догадкой, Зоя закатала рукав на правой руке Кэсси и увидела крохотные следы от иглы.

– О Господи! – произнесла Зоя чуть слышно. – Что ты принимаешь?

Не добившись вразумительного ответа, она грубо встряхнула Кэсси за плечи.

– Это героин? Ты колешь себе героин?

– Не имеет значения, мама, – невнятно пробормотала Кэсси. – Я могу с этим справиться.

– Разумеется, можешь. Так же, как и другие наркоманы, которых я знаю, – с горечью сказала Зоя. – И давно ты принимаешь героин?

– Ох, время от времени. Я могу остановиться, когда… – На половине фразы Кэсси потеряла сознание.

Зоя смотрела на нее, поддавшись приливу отчаяния. Ее дочь – наркоманка! Она не знала, как быть. Ей уже приходилось видеть, что делают наркотики с ее девушками, и в подобных случаях она просто вышвыривала их из своего заведения. Но она не могла поступить так с собственным ребенком! Зоя стояла возле кушетки, задумчиво глядя сверху вниз на Кэсси, как будто пытаясь что-то припомнить. Пару месяцев назад один из ее самых выгодных клиентов поведал ей во всех подробностях, как он в свое время пристрастился к кокаину и в конце концов сумел избавиться от этой привычки. По ходу рассказа он упоминал о медицинском центре для лечения наркомании… Зоя напрягла память и вспомнила его название.

Она взяла справочник и нашла там адрес и телефон центра. Было еще рано, только-только рассвело. Сомневаясь, что в такой час ей кто-нибудь ответит, она все-таки набрала номер. Вопреки ожиданиям на другом конце провода сняли трубку, и Зоя, вкратце обрисовав суть дела, заручилась обещанием, что Кэсси примут туда на лечение. Затем она вызвала машину частной санитарной службы.

Покончив с этим, Зоя направилась в спальню, которую занимала Кэсси, упаковала в дорожную сумку смену белья и самые необходимые личные вещи. Вернувшись с сумкой в гостиную, она взглянула на свою дочь, по-прежнему лежавшую неподвижно на кушетке, и ею снова овладели сомнения. Правильно ли она поступает?

За свою полную превратностей жизнь Зоя успела убедиться в том, что всегда добивалась лучших результатов, следуя своим первым побуждениям. Раз решение принято, его надо придерживаться. Кроме того, она достаточно знала о наркотической зависимости, чтобы понять: если дожидаться, пока Кэсси придет в себя, потом ее дочь ни за что не согласится отправиться на лечение в медицинский центр.

Дочь все еще была без сознания, когда прибыла машина «скорой помощи». Два дюжих санитара подняли Кэсси на ноги, более-менее привели ее в чувство, чтобы можно было не прибегать к помощи носилок, и повлекли ее к двери.

Кэсси, сопротивляясь изо всех оставшихся сил, обернулась и посмотрела на Зою:

– Мама, что тут, черт побери, происходит?

– Это ради твоего же блага, Кэсси, поверь мне.

Глаза девушки горели нескрываемой ненавистью, однако она перестала вырываться и покорно последовала за санитарами.

Зоя должна была поехать с ними, чтобы оформить в регистратуре документы на Кэсси. Пока она поспешно натягивала на себя пальто, ее снова начали одолевать сомнения. Не совершает ли она ошибку? А что еще остается делать? Насколько ей было известно, лечебные учреждения, пользовавшиеся хорошей репутацией, успешно справлялись со своей работой, а сама она, разумеется, не в состоянии избавить дочь от наркотической зависимости.

Зоя ехала в санитарной машине вместе с Кэсси, однако дочь лежала, отвернувшись, и наотрез отказывалась с ней разговаривать.

Когда они добрались до центра, Кэсси тотчас увели, а Зоя заполнила бланки необходимых документов и заплатила требуемую сумму за лечение. Ей посоветовали вернуться домой и не пытаться увидеть свою дочь до тех пор, пока ее организм не очистится от наркотиков.

– Поверьте мне, миссис Фремонт, – объяснял лечащий врач Кэсси с сочувственной улыбкой, – процесс отвыкания от наркотиков – настоящий ад как для пациента, так и для его родственников. Если даже ваша дочь узнает вас, скорее всего она станет осыпать вас оскорблениями за то, что вы поместили ее сюда. Повремените несколько дней.

Спустя три дня доктор разрешил Зое повидаться с дочерью. Она нашла Кэсси на удивление присмиревшей. Хотя та приветствовала мать без особой теплоты, злобы она тоже не проявляла.

– Тебе уже случалось проходить через это, Кэсси? – спросила Зоя.

Дочь с безразличным видом пожала плечами:

– Да, пару раз.

– И тебе это не пошло впрок? – произнесла Зоя резко, но тут же пожалела о своих словах. – Прости меня, Кэсси. Я не вправе тебя укорять. Но зачем, зачем тебе вообще понадобилось прибегать к наркотикам?

Кэсси снова пожала плечами:

– Зачем? Во-первых, этот мир – дерьмо, как тебе самой хорошо известно. А во-вторых, их принимают все.

Двумя днями позже Зое позвонил лечащий врач Кэсси:

– Миссис Фремонт, ваша дочь исчезла.

– То есть как это – исчезла?

– Она просто взяла и ушла.

– Но как ей это удалось?

– У нас тут не тюрьма, миссис Фремонт. Мы не можем лечить людей, которые не хотят лечиться.

Повесив трубку, Зоя вся кипела от ярости. Какая польза от подобных заведений, если пациентам позволяют уходить по собственному желанию? Вероятно, она была не совсем справедлива, но в тот момент ей так не казалось.

Она прождала Кэсси весь день, но дочь так и не появилась. Зоя надеялась, что Кэсси придет за своими вещами. Правда, гардероб Кэсси был небогат и состоял главным образом из того, что купила для дочери Зоя, но вряд ли она могла скрыться, не имея при себе ничего, кроме смены белья в сумке.

На следующее утро Зоя пришла к выводу, что Кэсси именно так и поступила. Она уже подумывала сообщить о ее исчезновении в полицию и нанять для ее розыска частного детектива, однако не сделала ни того, ни другого. Кэсси была взрослой женщиной и имела право устраивать свою жизнь, как сочтет нужным. Позже, когда Зоя больше узнала о наркоманах и наркотической зависимости, она поняла, что ее решение было ошибочным. Наркоманы почти никогда не соглашались на лечение по собственной воле; обычно такую ответственность приходилось брать на себя кому-либо из родных.

Зоя могла сослаться на свое невежество – невежество во всем, что касалось обязанностей матери, а также в том, что имело отношение к наркотической зависимости. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы избавиться от чувства вины.

Она не получала известий от дочери в течение почти двух лет. Но однажды Кэсси неожиданно объявилась, истощенная, взвинченная и умоляющая о помощи.

Она снова оказалась в центре для лечения наркоманов, на этот раз в другом. По окончании месячного курса лечения Кэсси вернулась домой. В течение двух месяцев она проводила время за чтением, телевизором и сном, почти никуда не выходя.