Я – сваха. Из личного опыта (СИ) - Розина Татьяна

– Ну, рассказывай… Опять облом?

– Знаешь, всё бы ничего, приятный, симпатичный… но как-то по-идиотски похихикивал… Чистый придурок… Может, он того?

– Чего того? Психический?

– Ну да, нервный тик…

– Не знаю. В письме написано, что он старший бухгалтер в большой фирме, в его подчинении сорок человек. Разве дадут управлять коллективом придурку?

На Люську мой аргумент произвёл впечатление, и она дала «добро» на повторное рандеву. Во второй раз Курт вёл себя нормально. Похоже, в первый раз парня просто переклинило от неземной Люськиной красоты. Они начали встречаться. И уже во второй раз мужик был в полном адеквате.

Постепенно выяснилось, что Курт много лет прожил, как принято говорить в таком случае, в счастливом браке. Но случилось горе. Жена заболела «нехорошей» болезнью и слегла. Курт, как верный муж и порядочный человек, неустанно ухаживал за больной супругой три года. Но та всё же умерла, оставив вдовцу почти совершеннолетнюю дочь. История Курта трогала. И вместе с тем говорила о нём как о кавалере, на которого стоит сделать ставку. Известно, что мужчины, прожившие много лет в браке и оставшиеся одинокими в результате развода или смерти жены, быстро вступают в новый брак. Они не могут и не умеют жить по-другому. И мы совместными усилиями стали обрабатывать жениха.

Курт оказался не только порядочным, но и состоятельным, чего не пытался скрывать. У него был собственный дом, причём не в ряду с другими, а стоящий на отдельном участке. Владения окружал ухоженный участок с подстриженным зелёным газоном, как на картинке. Курт влюбился в Люську, прикипел к ней всем сердцем. Несмотря на то что жил он за городом и ездить было неблизко, регулярно – чуть ли не каждый день – приезжал после работы, чтобы увидеть своё сокровище. Они шли ужинать, потом прогуливались и нежно расставались у дверей Ленкиной квартиры.

Когда прошёл месяц таких прогулок и ужинов, Люська намекнула жениху, что пора бы и сблизиться. То есть переехать на его территорию. Он ей что-то объяснил, чего она в силу ещё не очень хороших познаний языка, не поняла. И попросила меня переговорить с Куртом.

– Понимаете, Люся же снимает жильё, почему бы вам не забрать её к себе? – задала я вопрос без обиняков, видя, что Курт реально зависим от Люськи.

Оказалось, он, конечно, хотел бы её забрать и сделал бы это давно, но дело в том, что не прошло и года, как он похоронил усопшую жену. И если он притащит в дом новую тётку, его не поймут и осудят родственники и соседи. Но самое ужасное – его затопчет ногами родная дочь. Девочка в семнадцать лет потеряла маму и не переживёт в доме другую женщину. Объяснение было более чем разумным и понятным.

– И как долго нужно ждать? – спросила я строго.

– Ну, ещё пару месяцев, может, два-три… Постараюсь скорее. Вы же понимаете, сам хочу…

Люська была готова ждать. Ей нравился Курт, нравилось его искреннее и доброе к ней отношение. Нравился его дом, куда украдкой, втайне от дочери, пока та в школе, он привозил её пару раз. Ей вообще нравилась такая жизнь… Она ничем не занималась, трындела с Ленкой на кухне, покуривая сигареты и попивая кофе. И три-четыре раза в неделю выходила из дома, чтобы поужинать с Карлом в приличном месте. Но Люське не нравилось платить за квартиру. Её запасы денег быстро иссякали, и снова нужно было придумывать пути переправы денежных средств от дочки через границу.

– Скажи ему, я согласна ждать, – попросила Люська. – Только мне за квартиру больше нечем платить…

Я рассказала Курту о Люськиной проблеме.

– Какая ерунда, конечно, я буду оплачивать… Сколько надо? – с готовностью отозвался жених.

Я объяснила Курту, что квартира снята на двоих, поэтому Люся должна переводить Лене свою часть… Курта не пришлось уговаривать, он сразу же принёс любимой требуемую сумму и пару сотенных накинул сверху на пропитание. Кроме ужинов же надо было ещё и завтракать, и обедать. Совестливый жених подумал и об этом. Ну чем не достойная партия?

– Да, совсем другое дело… Не то что Дитмар, – резюмировала я.

– Не сыпь соль на рану, – прошипела Люська.

Прошло ещё два месяца. Люська радовалась жизни и не спешила переезжать к жениху. Её всё устраивало. Но Курту, видимо, надоело выкладывать приличную сумму ни за что. Не глупость ли платить за квартиру в то время, когда есть дом? И не глупость ли платить за питание женщине, которую почти не видишь и не обладаешь ею даже в минимальных размерах? В очередной момент выплаты денег на Люськино содержание Курт сказал, чтобы она паковала чемоданы.

– Я готов, – вздохнув, сказал Карл. – Переезжай ко мне, все знают, что я решил жениться.

– И дочка?

– Да, и дочка…

И Люська переехала к Курту. Ещё раз переспросив его о готовности идти в ЗАГС, она с чистым сердцем позвонила дочери в Россию и заказала новый паспорт.

Готовый паспорт переправили в Москву, там за бешеные деньги какой-то посредник поставил визу в немецком посольстве и передал с нарочным в Германию. Люська с Куртом съездили в Карлсруэ, куда попал вожделенный документ. И вот, наконец, дело было сделано. Паспорт с визой был в Германии. Дома Курт внимательно рассмотрел паспорт и увидел, что виза проставлена аж на три месяца вперёд, а прошло всего ничего – пара дней с момента выдачи.

– Смотри-ка, а виза у тебя теперь есть – и ещё почти три месяца! – возликовал Курт, почему-то решивший оттянуть радостный момент вступления в законный брак с Люськой.

– Что значит «ещё три месяца»? – возмутилась невеста.

– Ну, мы можем подать заявление через три месяца. Ты же тут легально находишься. А когда подадим, тогда тебе ещё продлят…

– Грамотный… – тяжело вздохнула Люська.

В паспорте хоть и была настоящая, не липовая виза из немецкого посольства, но не было штампов о пересечении границы. Тот, кто привёз документ, не мог дать проштамповать его немецкому погранцу – типа, «женчина» вышла на минутку, вы пока ей штампик поставьте. В ЗАГСе на это дело не сильно смотрели. Главное, есть паспорт и разрешение на пребывание в стране – и отлично. Поэтому в данной авантюре было важно успеть за три месяца не только подать заявление, но и зарегистрировать брак. Если же Люська не успевала выйти замуж, то есть юридически стать женой немецкого гражданина, то ей бы пришлось идти в ведомство по делам иностранцев продлевать разрешение на пребывание в стране по случаю предстоящего брака. И тут-то запросто могли увидеть не проштампованный пограничниками паспорт. И даже из вредности могли не продлить визу, заставив невесту выехать и ожидать назначенного срока свадьбы на родине. Это грозило затянуться на несколько месяцев, чего никто не хотел. Люська прекрасно была осведомлена о предстоящих неприятностях, если она не успеет в означенный визой период стать законной женой. Знал, в принципе, и Курт. Мы ему чётко всё «на пальцах» растолковали. Но почему-то… то ли забыл, то ли решил сделать вид, что забыл.

– Давай телефон… – устало произнесла Люська.

– Зачем? – испуганно спросил Курт.

– Придётся звонить… – сказала невеста и потянулась за трубкой.

Курт понял, о ком речь. При упоминании обо мне он, разом вспомнив про возможные неприятности из-за задержки с подачей заявления в ЗАГС, сообразил, что ему сейчас будут давить на психику, и промямлил:

– Не надо… Звонить не надо… Я всё понял…

На следующий день он отнёс документы в ЗАГС и подал заявление.

Через два месяца мы были приглашены на свадьбу. Люська и Курт выглядели счастливыми.

– Люсь, не жалеешь? Всё нормально? – спросила я свежеиспечённую жену.

– По-всякому, – весело ответила Люська. – Во-первых, с сексом проблемы… ой, какие проблемы… – После выпитого она была предельно искренна. – Да и с его дочкой не всё ладно. Девчонка такие коники выбрасывает, мама не горюй…

– Да ты что?! Может, зря на него ставку сделали?

– Не зря, конечно, не зря. С сексом проблемы временные. Я ж не вчера родилась, понимаю… Мужик за женой три года ухаживал. Она лежачая была. А значит, никакого секса. И на сторону мой Курт ни в жисть не пойдёт. Вот у него и получилась импотенция… Затухание процесса, когда долгое время ничего нет. Разгуляется, я не волнуюсь. И с дочкой проблема временная. Побесится и успокоится. Терпения немного надо. Через год в университет поступает, по-любому жилплощадь освободит.