«Если», 1991 № 01 - Журнал «Если»

Одна из наиболее «больных» тем современной фантастики — подчинение человеческого разума чужеродному влиянию. Как правило, подобного рода «психо-интеллектуальная экспансия» связывается с захватническими планами внеземных цивилизаций (этой традиции следует и классический роман Хайнлайна «Кукловоды»). Однако, по мнению публициста Виктора Белицкого, известного своими статьями и телерепортажами о резервах человеческой психики и проблемах медицины, подобное целенаправленное воздействие мы испытываем уже давно и практически ежедневно. Правда, имеет оно вполне земной характер.

Никогда не доверяйте людям, которые на глазах у всех меняют свои убеждения. Обычно это происходит не потому, что они познали некие новые истины, преобразующие их внутренний мир. А потому, что возникли новые обстоятельства, в которых иметь другие убеждения — выгоднее. Вообще-то неверно было бы осуждать человека за то, что он совершает те или иные действия ради выживания. Ведь человек — не более, чем биологический вид, получившийся именно таким как раз в результате поведения, продиктованного соображениями выживания. Так что с этой точки зрения термины «выгода» и «выживание» как будто идентичны: они говорят о наиболее правильном, максимально приближенном к условиям среды поведении людей.

Весь вопрос только в том, какая это среда.

Помните ли вы, знаете ли, какой богатой была жизнь до изобретения телевидения? Богатой — не в смысле повседневных материальных благ (тут-то как раз было плохо), а в смысле разнообразия занятий, набора повседневных впечатлений… Я вырос в Москве на Мало-Московской, в большом доме с большим двором, где мы играли в футбол летом и в хоккей зимой, мастеря из фанеры и проволоки клюшки-самоделки. Отец как-то привез мне из Ленинграда роскошный подарок — высокие кожаные ботинки с крючками для шнуровки и кожаной же подошвой — твердой, светло-желтой, аппетитно пахнувшей хорошей кожей и богатством. Ах, каким гордым я вышел во двор, как бы ненароком выставляя свои «скороходовские» башмаки, как подтягивал брюки, чтобы виднее была шнуровка… И как же был выпорот, когда через три часа, после отчаянного футбольного матча с командой соседнего двора, явился домой, тщетно стараясь спустить штаны пониже, чтобы мать не увидела исцарапанные, изодранные в жестокой схватке ботинки с отломанными крючками… Мы, послевоенная голытьба, гоняли в салочки, в пряталки, в 12 палочек, в казаки-разбойники, одновременно проходя жестокую школу подросткового естественного отбора, постигая простые и мудрые истины окружающей действительности: слабого и лежачего не бить, маменькиными сынками не становиться, делиться куском с товарищами, с поля боя не бегать, на других не «стучать».

И вдруг вся эта наша полная, разнообразная, богатая дворовая, подъездная и, так сказать, крышная жизнь разлетелась на куски: у родителей моего кореша, огненно-рыжего Валерки, появилось чудо — телевизор КВН. У них в комнате собирались все соседи по коммуналке, приходили и из других квартир, и я тоже часто сидел в уголке, как и все, не отрываясь оттого, что происходило на зеленоватом экранчике. Мы еще не понимали, что это был конец вольной, естественной жизни. На смену ей пришла некая неестественная, придуманная среда, в которой уже не было места ни нашим ребячьим делам, ни нам самим.

Маленькая электронно-лучевая трубка из объекта любопытства, из неожиданного открытия времен детства через сорок лет превратилась в монстра, запирающего нас в добровольном заточении каждый вечер, из года в год. Телевидение — наш стражник, вертухай, наш концентрационный лагерь? Возможно, возможно. Этот вариант предвидел Оруэлл, и его прогнозы блистательно сбылись.

С зеленоватого, голубого, а теперь уже и цветного экрана мы получаем — когда впрямую, а чаще лукаво и исподволь — команды и указания. Понимаю, что рискую заслужить эпитет «ретроград», и все же… Неужели вы сами, видя на экране, ну, скажем, прыгающий в неистовстве зал и лес поднятых рук, пляшущих над головами в ритме, заданном ансамблем, не начинаете сомневаться? Хорошо, вы — поклонник рока, но согласитесь хотя бы с тем, что у искусства не может быть столь единодушного, беснующегося зала. По смыслу и по сути переживаний искусство интимно, штучно: конвейер ему противопоказан. Что тогда заставляет молодых прыгать, визжать, плакать и смеяться? Специалисты утверждают, что рок-музыка, избравшая своей основой ритм, который совпадает с ритмом человеческого сердцебиения, оказывает на организм, на психику не эмоциональное, а наркотическое воздействие. У человека возникает зависимость от этой музыки, по своему механизму аналогичная зависимости от алкоголя, наркотиков. По мнению западных медиков, рьяных поклонников рока уже нужно лечить, причем значительная, часть рокоголиков (или рокоманов?), несомненно, не будет поддаваться лечению (а какому?…), и в конце концов будет признана безнадежной, неспасаемой…

Но отделения и целые больницы для больных «рок-синдромом» пока не фигурируют в отчетах и Планах Минздрава, а темы для защиты кандидатских и докторских диссертаций об этом синдроме еще не появились в числе рекомендованных аспирантам. Все это у нас впереди. И череда требующих осмысления массовых общественных психозов велика. Жаль, что в стране нет людей и служб, способных заглядывать лет на 70 вперед. Но посмотрим хотя бы в ближайшее будущее, которое прямо вырастает из прошлого и настоящего и может, мне кажется, быть предсказуемым в своих характерных деталях.

Я говорю о телевидении, о государственной системе в роли лагерного охранника.

Сегодня утром на экране появилась некая дама Воробьева, о которой сообщили, что она уже довольно давно, эдак с годик, имеет постоянные контакты с внеземной цивилизацией. И дама с подкупающими бытовыми подробностями рассказывала телезрителям, как протекают эти контакты — точь-в-точь если бы она на кухне втолковывала соседке, что именно надо сделать для покупки у спекулянта набора корпусной мебели «Слава». Большинство зрителей, как свидетельствуют опросы, бестрепетно заглатывает несомненные, исключительно правдивые подробности нежных отношений дамы Воробьевой с соседями по Вселенной.

Формула преступления, то и дело совершаемого работниками телевидения за государственные деньги, состоит в том, что такие передачи ведутся в обход разума, за его пределами. В сущности, вся советская идеологическая система нацелена на оглупление, на обход разума и логики. — только так можно долгие годы культивировать кнут как способ управления и отсутствие пряника как способ воспитания любви к кнуту. Наивно было бы думать, будто ТВ получает от правительства определенные суммы в свой бюджет по статье «оболванивание масс». Такой отдельной статьи нет. Для оболванивания предназначен весь бюджет целиком, а какие-то отдельные правдивые программы не приживаются на ТВ, тем самым подтверждая правило, что государственное телевидение, это вечернее электронное развлечение для всех, должно не развивать мысль и чувство, а глушить их. НЛО, астрологи, круглосуточный рок и, наконец, сеансы массового телевизионного лечения — это не просто данность, существующая во всем мире где-то в углу информационной культуры, на оккультных задворках, на потребу самым неграмотным, тупым, обманутым и несчастным. У нас этот культ бессмыслицы возведен в ранг государственной политики. Что смотрят по телевидению? Сеансы Кашпировского, мрачно-чувственные предсказания супругов Глоба и заседания народных депутатов всех уровней.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});