Цена жизни - Павел Нечаев

— Дымом пахнет. Кто-то топит печку.

— Это оттуда, слева, — Коцюба послюнил палец, и определил направление ветра.

— А что на карте? — спросил Томер.

— Если верить карте, тут ничего нет, — поскреб подбородок Коцюба. — Давайте туда, только потихоньку. Проверим, что за птица свила тут гнездо.

Вскоре запах дыма стал сильнее, и Коцюба приказал спешиться. Шу и Ли увели конец, а остальные, взяв оружие наизготовку, стали продвигаться вперед. Взобравшись на небольшую возвышенность, тут же, без команды, попадали на животы. Сказалась выучка. Обнаружили источник дыма. Видимо, когда-то тут была ферма. Внизу, в распадке, стояли несколько строений, на вид заброшенных, рядом с ними силосная башня. Но, несмотря на заброшенный вид, там кто-то обитал. Из жестяной трубы над одним из домов курился дымок.

— Ариэль, Томер, проверьте, что там, — приказал Коцюба. Оба спецназовца стали спускаться в распадок. — А мы подождем здесь, — махнул он рукой Грину. Грин с Коцюбой легли поудобнее, и стали ждать. Вскоре на связь вышел Ариэль, и сообщил, что все чисто, можно спускаться. У Сафеда они сохраняли радиомолчание — люди Барзеля могли слушать эфир. Здесь в этом нужды не было.

Грин и Коцюба спустились вниз. Ворота длинного бетонного здания были распахнуты, у ворот, широко расставив ноги. Стоял Ариэль. На земле у его ног скорчившись лежал какой-то человек со связанными за спиной руками.

— Что здесь? — спросил Коцюба. Ариэль пинком перевернул лежащего, и сказал:

— Трое сарацин, все сопляки. Вот этот вроде за главного.

— А остальные где?

— Там, в сарае, валяются связанные. Один в отключке, больно шустрый оказался, пришлось успокоить. Томер за ними присматривает.

— Уверен, что больше никого нет? — прищурился Коцюба.

— Обижаешь, — ухмыльнулся Ариэль. — Три вещмешка, три ствола, три пары резиновых сапог у входа. Три кровати.

— Все же стоило проверить, — поворчал Коцюба. Ариэль промолчал. Сарацин, бледный до того, что его можно было принять за северянина, испуганно таращил глаза. — Ну, рассказывай, — ласково обратился к нему Коцюба, и присел перед ним на корточки. Сарацин задрожал, и сделал пытку отодвинуться.

— Не убивайте меня, пожалуйста, пожалуйста, — у сарацина из глаз покатились слезы. И правда сопляк, отстраненно подумал Грин. Сарацин был его возраста, но казался намного младше.

— Ты на вопросы ответь, голубь, а я подумаю, — улыбнулся Коцюба. Сарацин затрясся.

— Я все скажу, все скажу, только не убивайте! — взмолился он.

— Кто вы, из какой деревни? Что это за место? Почему вы здесь? — спросил Коцуюба. Раздался стук копыт, Ли и Шу вели лошадей. Сарацин метнул на них взгляд, и выдохнул:

— Это же наши лошади! Вы не фашисты!

— Мы не фашисты, — кивнул Коцюба. — Мы из Республики. Я — Виктор Коцюба, а это мои люди. И лошади тоже мои. Я задал тебе вопрос. Не ответишь, и узнаешь, что у меня и фашистов есть много общего.

Сарацин, с лица которого сошла бледность, стал торопливо отвечать на вопросы. Из его рассказа стало ясно, что сарацин на объекте и правда трое. Занимались они разведением птиц, причем не домашних, а диких. До катастрофы на этом объекте размещалась орнитологическая станция. Когда пришла зима, Шейх, лидер всех местных сарацин, распорядился объект сохранить. Всю долгую зиму сотрудники, которые все до одного были сарацинами, кормили, лечили, и согревали сотни птиц, сидящих в клетках.

— Шейх, говоришь… — задумчиво сказал Коцюба.

— Дда, Шейх. Он вас знает, — торопливо произнес сарацин, заглядывая Коцюбе в глаза.

— Да и я его знаю, — обронил Коцюба. — Встречались, было дело. Ладно, — он наклонился, и рывком поставил сарацина на ноги. — Веди, показывай свое хозяйство.

Сарацин показал пустые клетки, забитые комбикормом кладовки. ПО его словам, когда стало тепло, птиц выпустили. Впрочем, далеко они не улетали, объект был единственным местом на мертвых землях, где была еда. Сарацин, которого звали Аюб, и двое его товарищей в отсутствие сотрудников присматривали за станцией. Каждый день они наполняли комбикормом специальные кормушки. Птицы вили гнезда в сколоченных для них домиках внутри огромных, похожих на ангары, сараях, оставшихся с тех времен, когда здесь была ферма.

— Ну, понятно все с вами, — сказал Коцюба, и достал нож. Аюб побледнел, но Коцюба всего лишь разрезал пластиковые стяжки на руках молодого сарацина.

— Ты то, собираешься их отпустить? — резко сказал Ариэль. — Сарацин?

— Мы не воюем с сарацинами, — спокойно ответил Коцюба. — Все, товарищи, по коням. Время ждать не будет.

Коцюба взял у Шу повод своего коня, и взлетел в седло. Сарацин ошарашено смотрел на него, все еще не веря, что останется жить.

— Ты вот что, Ариэль. Стволы у них забери, и рации, если есть, — распорядился Коцюба. — Зачем нам лишний шум? Еще комитет по встрече набежит…

Комитет не набежал. До границы Республики отряд добрался без приключений.

Осень вступала в свои права. Разумеется, о войне речь не шла — воевать в преддверии морозов дураков не было. Зато появились первые перебежчики. Вишневецкий в своих торговых экспедициях охотно рассказывал интересующимся о том, как обстоят дела в Республике. Жизнь без налогов, без начальственных окриков и воинской повинности привлекла многих. Еще до наступления зимы в Поселок переехало около сотни бывших подданных Барзеля. В основном, это были фермеры, которых больше идеологии привлекло то, что в радиусе десяти километров от Поселка можно было хоть что-то вырастить. Кроме фермеров перебегали технические специалисты, умельцы, и просто толковые люди. Эран прислал с нарочным письмо. Коцюба, прочитав письмо, рассмеялся, и приказал гнать посланника в шею.

— Они еще и угрожают! — во всеуслышание заявил он, и покрыл посланника трехэтажным матом.

— Ну, понятно, ведь мы же у них переманиваем самых ценных членов сообщества, — хохотнул Летун. — Занервничали рабовладельцы, задергались.

Зима прошла спокойно, если не считать активизации «оппозиции». Оппозиционеры открыто завили о неприятии политики Комитета, и призвали к объединению с Землей Отцов. В Поселке появились бело-голубые флаги. Их было немного, примерно на каждом двадцатом доме.

— Странно все это, — поделился он своими мыслями с Денисом и Робертом.

— Я знаю, что они затеяли, — сказал Денис. — Один из мелких подслушал разговор Даниэля с одним из этих.

— Ну и что у них на уме?

— Они хотят прокатить наших на выборах, — ответил Денис. — Уже начали свою пропаганду.

— Ну, выборы это полбеды, — сказал Грин. — Нам главное, чтобы они с врагами не сработались. Мы за ними следим? — он вопросительно посмотрел на Роберта.

— Следим, — кивнул тот. — Половина всей мелкоты в Поселке наша. Ничего нет, никакого движения.

— А Профессор? Мишка?

— Профессор ударился в религию, ходит в эту новую молельню. — Грин кивнул. О молельне, открытой верующими, он слышал. Новое поветрие захлестнуло Поселок. Многие, кто раньше и молитв ни одной не знал, вдруг стали верующими, и по субботам сидели в молельне. — От «оппозиции» отошел. Отец сказал мне оставить его в покое.

— Ну да, он же агент Летуна, — понимающе вставил Денис. Роберт продолжил:

— Мишка по-прежнему крутится со своими новыми друзьями, они потихоньку мародерят заброшенные дома на окраинах Города.

— Понятно, — ответил Грин. — Вот что, надо проследить за перебежчиками. Думается мне, что среди них шпионы. Так что в ту сторону тоже смотрите. — Роберт с Денисом синхронно кивнули.

Выборы оппозиционеры не выиграли. Три четверти голосов, как и на прошлых выборах, подали за Комитет. Оппозиционеры попытались протестовать, но их быстро заткнули. Вскоре все успокоилось. Внешне все было чинно и благородно, Поселок жил и развивался. От Барзеля не было ни слуху, ни духу, и у Комитета появилась надежда, что войны удастся избежать.

— Воевать невыгодно, — говорил Коцюба. — Очень много ресурсов на это уходит, и прежде всего — людских. Люди ресурс невосполнимый. Не посмеет Барзель на нас нападать, ему для этого придется тыл оголить. А с тыла у него сарацины. Не, не посмеет. Гадить по мелочи, это да. А воевать — нет.

В начале июня у Сергея был день рождения. Коцюба и остальные мужики ушли праздновать. Вернулись поздно, пьяные в хлам. Больше всего выпил Коцюба, его буквально на руках занесли в комнату, и бросили на кровать.

— А где Вайнштейн? — спросила Марина у еле стоящего на ногах Летуна.

— А там… остался. У Сереги дома… — икнул Летун.

— Ладно, идите спать, алкаши несчастные. У вас завтра заседание, я вас подыму как обычно! — пригрозила она Летуну. Тот мотнул головой, и ушел спать.

На следующее утро Грин встал ни свет ни заря, быстро оделся, и пошел в Клуб. В принципе, он мог и поваляться в постели., но у него были дела в Поселке. Грин сходил в парикмахерскую, занес в Клуб пакет с едой — на вечер была назначена вечеринка. К половине десятого он подошел к воротам Форта. Сегодня была очередь Дениса дежурить на воротах Форта, с девяти часов утра, и до двух дня. В два его должен был сменить Роберт. — Где Роберт? — спросил Грин Дениса. Они отошли от ворот вглубь двора.