Великий Гусляр - Кир Булычев

– Я не от газеты, - сказал тогда Стендаль. - Даю честное слово. Я по собственной инициативе.

Обитая черной клеенкой дверь в горницу распахнулась, и оттуда вышел бородатый мужчина с рюкзаком за плечами. Он счастливо улыбался, не замечая окружающих.

Человек с метеостанции вскочил, засуетился, подбежал к двери и спросил:

– Можно заходить, или вы пригласите?

– Снимите шляпу, - сказал в ответ из горницы старушечий голос. - И заходите. Не могу же я до утра вас принимать.

– Так что же он? - спросил снова Миша Удалова, как только в приемной наступила тишина.

– Прогноз делает, - ответил Удалов. - Он уже жаловался. Десять ошибок за две недели. Климат в настоящее время жутко испортился - никакой надежности, несмотря на метеорологические спутники.

– А она при чем?

– Говорят, может. А то у него никакой надежды. Его крестьянство замучило - косить или подождать? А что он может ответить?

– Странно, - сказал Миша.

– А все-таки, - настаивал Удалов. - У вас-то какое дело? Не задание, надеюсь, чтобы разоблачить?

– У меня личное дело, - сказал Миша. - И сильно зуб болит?

– Сейчас ничего. У меня всегда, как приду в поликлинику, боль унимается.

– Это нервы, - сказал человек с козлом. Козел тянул за поводок, хотел уйти на улицу.

– А зубы вообще нервная болезнь, - поддержала его женщина в сером платке. - Язва тоже.

– А у вас язва? - спросил Миша.

– Нет, - сказала женщина. - У меня дочка замуж собралась. А ему в армию осенью уходить. Какая уж там семья! Так вы не из газеты?

– Вообще-то из газеты, но сейчас не из газеты, - объяснил Миша.

– Если вам нужно приворотное зелье, - сказал человек с козлом, - то советую быть крайне осторожным.

– Нет, что вы, - сказал Миша и покраснел.

– Ясно, что не от газеты, - сказал молчавший до того мужчина с выгоревшими бровями и ресницами, в высоких охотничьих сапогах и ватнике. - Влюбился. Смотри, Иван, он влюбился.

Сосед его, пожарник, дремавший, прислонивши каску к бадье с фикусом, проснулся и согласился.

– Спокойный, черт, - сказал мужчина в ватнике про пожарника. - Пятый раз приходит. Привык уже. А я вот нет, не могу.

– Пятый раз? - подивился Удалов. - А что такое, что такое?

– Шланг потерял, - сказал мужчина в ватнике. - В прошлый раз три огнетушителя ему отыскала. Хороший она человек. Душевный. А меня браконьеры замучили. Тропу знают. Вот и хочу старуху про тропу спросить. Из рыбохраны я.

Вышел метеоролог, быстрыми движениями свертывая в рулон синоптическую карту.

– Ну как? - спросил его человек в ватнике.

– С завтрашнего дня без осадков! И до конца недели. Что я им говорил! - Шляпа у метеоролога перекочевала со лба на затылок, лицо его блестело от пота. - Сегейда антициклон у Антильских не учитывал. Я ему говорил - заденет. А он - далеко. А надо было учесть!

Следующей исчезла за дверью женщина в сером платке. И лишь скрылась, как из кабинета донеслось бормотание, быстро повысившееся до отдельных резких возгласов. За дверью ссорились, спорили. Через минуту женщина выскочила наружу, прижимая к груди узелок с дарами Глумушке.

– И не приставайте ко мне с непристойными предложениями! - кричала ей вслед колдунья. - Вы хотите лишить людей счастья? Да? Так вам это не удастся.

– Я - мать! - крикнула женщина, уходя. - Я буду жаловаться!

– Следующий, - сказала Глумушка.

Мише никак не удавалось увидеть ее - дверь раскрывалась в его сторону, и лишь сварливый голос доносился до него.

– Иван, тебе, - сказал человек в ватнике.

– Что потерял? - спросила Глумушка, не закрывая двери.

– Шланг куда-то задевался. Лейтенант говорит - ты, Сидоренков, последним шланг в руке держал. Ты, говорит, и отыскивай.

– Завтра зайдешь до восьми тридцати, - сказала Глумушка. - Следующий.

– Ну, тогда моя очередь, - сказала человек в ватнике.

Пожарник снова задремал у фикуса.

Неожиданность увиденных сцен отвлекла Стендаля от мыслей о возлюбленной. Вместо темной избушки, черного кота на печке, тяжелого и пряного запаха снадобий была приемная с фикусом. И синоптик. И Иван со шлангом. Направляясь к колдунье, Стендаль презирал себя и клял Алену, заставившую опуститься до отчаянных действий. Но именно порочность, неестественность похода к колдунье сливалась в его сознании с безответной любовью, у которой не было выхода. А здесь была поликлиника. Неофициальная, но будничная, отличавшаяся от районной только жалобами пациентов. И, к ужасу своему, Стендаль вдруг понял, что ему могут здесь помочь, и он уже не знал, хочет ли, чтобы ему помогли.

– И тогда я ей говорю... донеслись до Стендаля слова толстяка с козлом. - Или она полюбит, или я буду вынужден обратиться в суд. Безвыходное положение.

– Да, - сказал Удалов. - Положение безвыходное.

– Я получаю от нее приворотное зелье...

– Наконец-то, - вырвалось у Стендаля.

– Что?

– Я так, про себя.

Стендаль думал: наконец-то нашелся человек, который не терял шлангов, не интересуется путями циклонов и не ловит браконьеров. Человек, который полюбил и ждет взаимности.

– Получаю я от нее приворотное зелье - и сразу туда. А она меня уже ждет с угрозами. Тогда встает проблема, как мне ее этим зельем напоить?

Из двери вышел человек в ватнике, задумчиво насвистывая песню. Растолкал пожарника, они ушли, а их место в кабинете занял Удалов. У толстяка не осталось слушателей, кроме Стендаля, и он обратился к Мише с вопросом:

– Продолжать ли мое повествование?

– Да, конечно, - сказал Миша. - У меня такая же проблема.

– Тоже она?

– Тоже. Только я не слышал начала вашей истории. И если вы не возражаете...

– Конечно, я повторю. Тем более если у вас та же беда. Уйди! Уйди в сторонку! Не терплю!

Последние слова относились к козлу, который по-собачьи терся о колени толстяка.

– Значит, есть у меня соседка. Аида. Стерва, каких свет не видал. Старая дева, сухая как палка и тому подобное. Ненавижу ее, а меня довести до ненависти не так легко. Дважды за последний месяц ломала общий забор, помои выплескивает только под моими окнами и еще изводит меня презрением. Змея.

– Так вы о ней? - спросил Стендаль.

– Конечно, о ней, пропади она пропадом. Я понял: еще день таких измывательств, и я или попадаю в сумасшедший дом, или подаю на нее в суд, или даже иду на физические действия. И к тому же этот проклятый козел!

Толстяк указал пальцем на козла, и козел ухитрился изогнуть шею и длинным шершавым языком ласково лизнуть указательный палец.

– Этот козел регулярно, будучи подпускаем в мой огород, съедает все плоды моего досуга. Все. Причем в первую очередь слабые, нежные ростки ценных растений. И тогда я иду к этой Глумушке и получаю от нее приворотное зелье. Возвращаюсь домой и думаю, как бы мне соседку приворотным зельем накормить, заставить относиться к себе по-человечески и кончить этим долгую распрю...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});