Космические волки: Омнибус - Уильям Кинг

Какое-то время Кийем осматривал коготь, а затем отключил устройство. Он протянул коготь мне.

— Я не вижу ничего пагубного.

— Значит, это было животное.

— Возможно. Если и так, то я не могу сказать, какое — звери не моя специальность.

Я положила коготь обратно в капсулу. Конечно, я была рада узнать, что в нём нет порчи, но загадка осталась.

— Я наведу справки, — сказала я, отвернувшись.

— А ты… доложишь о моей оплошности?

Я не ответила и просто пошла туда, откуда пришла, оставив Кийема гадать. Не будет лишним подержать его в напряжении.

Но на самом деле Оскар меня не особо заботил. Гораздо важнее была моя следующая встреча.

— Нет, — отрезал Котеас.

Я не осмелилась спросить вновь, но на мгновение замешкалась, прежде чем уступить. И это было достаточным мятежом.

В это мимолётное мгновение я увидела его словно впервые. Я видела шрамы на лысой голове, загорелую и задубелую кожу, меховую накидку на широких плечах. Его одежды были красными как кровь, а отполированный позолоченный доспех сиял. Даже без брони он был бы огромным и могучим, а в ней выглядел таким же грозным, как ангел из Адептус Астартес.

Когда он посмотрел на меня, то словно заглянул мне в душу. У меня никогда не было проблем с самооценкой, и запугать меня нелегко, но тогда я не могла избавиться от чувства, что я просто маленькая девочка. Возможно, это была самая опасная и коварная способность Котеаса — заставлять могучих чувствовать себя детьми.

— Как пожелаете, лорд, — я склонила голову.

Лорд-инквизитор Торквемада Котеас, Верховный Протектор сектора Формоза и Бич Демонов и Нечистых, продолжал сурово на меня смотреть.

— Ты хочешь возразить?

Нет. На самом деле мне хотелось как можно скорее убраться оттуда. Но я не хотела сдаваться. Мне говорили, что я упряма.

— Из всех только он начал говорить. Если бы у меня было время, то я могла бы узнать больше.

Видимо, Котеаса это не впечатлило. С глухим звяканьем он сжал руки в тяжёлых перчатках — руки, которые оборвали тысячи жизней. Он двигал ими, как кузнец — медленно, размеренно и с полным знанием, что это орудия его святого ремесла.

— Узнать что, инквизитор Дамьетта? Вот что мы знаем об этих глупцах. Они собрались в армию, которую цветасто назвали Клинком Крида. Отправились в самоубийственную операцию на демонический мир Е678, который цветасто назвали Душой Пустоты. Почти все умерли. Немногие выжившие сошли с ума или онемели. Те же, кто ещё может говорить, твердят лишь о своих кошмарах.

Всё это время он продолжал буравить меня зловещим взглядом. Какие же ужасы видели эти тёмные глаза?

— Мы все знаем, что мир демонов это мир кошмаров. Нам не нужно вновь это выяснять.

Я сглотнула. Не было смысла скрывать тревогу.

— Тогда какой вообще смысл в допросах?

Выражение Котеаса не изменилось. Он не улыбнулся, не нахмурился. Я редко видела на его каменном лице что-то кроме властного презрения.

— Потому что кто-то однажды может сказать что-то, чего мы не знаем. Но не Морбах. Он сломлен. Бесполезен.

Торквемада навис надо мной, сжимая свои омытые кровью руки.

— Он будет ликвидирован, как мы и ожидали. Теперь иди. Спи. Твоя смена начнётся на рассвете.

В этот раз я не колебалась. Он и так позволил мне больше, чем я ожидала, и не было смысла испытывать удачу.

— Да, лорд, — сказала я и покорно поклонилась.

Я всегда подчинялась приказам Котеаса, но этой ночью я ослушалась его дважды.

Первым меня подвело слабое тело: я не смогла заснуть. Я ворочалась на койке, чувствуя, как простыни оплетают меня словно оковы. Было слишком жарко. Влажно, душно.

Я открыла глаза и тяжело поднялась. Моя рубашка промокла и смялась. Во тьме кельи я видела образы иного мира — того, что мне описал Морбах. Я видела горизонт из кипящей крови и ядро раскалённой магмы под каменными плитами цвета меди. Слышала, как кричит небо, и умирают сотни людей.

— Люмен, — сказала я, и узкая комнатка наполнилась светом.

Я встала с койки, подошла, спотыкаясь, к настенному умывальнику и ополоснула лицо. Одела чикчиры, тугую блузку, сапоги и плащ. Взяла пистолет. Надевать доспехи не стала — это заняло бы целую вечность, а времени уже было мало.

Я покосилась на хроно над койкой. Через четыре часа Морбах умрёт. Глядя, как сменяют друг друга руны, я решилась во второй раз ослушаться Котеаса.

По пустым коридорам разносилось эхо. Стояла глубокая ночь, и крепость казалась городом запечатанных гробниц. Я спешила, чувствуя себя беглым преступником. Отчего? Я — инквизитор, и имею полное право идти, куда пожелаю.

Но я не могла обманывать себя и понимала, что подчинилась капризу. Подчинилась самому простому и банальному из грехов: любопытству.

Я дошла до камеры № 7897. Скрюченный Морбах лежал на спине там же, где я его оставила. Я закрыла за собой дверь и присела, вновь скривившись от запаха. Со временем и без свежего воздуха вонь стала только хуже.

Я достала из контейнера на поясе флакон со смесью адреналина и локуазина и вставила в шприц. Затем прижала иглу к сухощавой руке Морбаха, вонзила и стала ждать.

Сбитый с толку и дрожащий сержант очнулся. Я нависла над ним, желая, чтобы он боялся меня так же, как и своих кошмаров.

— Говори дальше.

Я видела смятение на лице Морбаха, но он не мог удержаться. Распространяющаяся по крови химическая смесь быстро приводит в чувство, и если Маттиас говорил раньше, то заговорит вновь.

— Быстро, — сказала я, придав слову звучный оттенок угрозы. — Говори быстро.

Он смотрел на меня. Морбах не мог понять, где он. Лишь когда он заговорил, я поняла, что он вновь на Душе Пустоты. А покидал ли он её?

— На гребне… — прохрипел Маттиас. — Они пришли за нами.

— Хорошо. Продолжай.

И слова полились.

— Умирали, мы все умирали. Я стрелял из ружья, целился во что-то в море клыков и рогов. Вряд ли попадал. Могли ли мы их убить? Не думаю. Не видел, как они падали. Всё это было ошибкой, дьявольской ошибкой.

Его глаза кружились, словно ища цели. Я внимательно смотрела на Морбаха. Если он вновь нападёт, я буду готова.

— Увидел, как один бросился на меня. Он взбирался по склону, ещё сжимая в когтях тела. Увидел меня. Бросился. Я не мог сделать ничего. Застыл. Тварь двигалась, как во сне — рывками, мелькая, прыгая. Смерть пришла. Я был мёртв.

Я невольно улыбнулась.

— Ты не был мёртв. Что произошло?

— Не знаю.

И тогда о тоже улыбнулся. Но искренне, а не с фальшью. Улыбка преобразила его лицо. Морбах почти мог вновь сойти за человека.

— Не знаю, кто это был. Он схватил меня за плечо. Боль была ужасной. А затем отшвырнул словно пушинку. Я тяжело упал и почти сразу отключился. Помню, как кровь стекала по визору шлема. Броню разорвало.

Он всё ещё улыбался.

— Он меня отбросил. Спас.

— Кто?

Морбах посмотрел на меня. Его взгляд прояснился.

— Один из зверей.

— Зверей?

— В доспехах людей. Огромные, серые, воющие. Неудержимые. Жестокие, как кишевшие вокруг твари. Они ринулись в кровь и дым так, словно родились для этого. Чудовища выли в ответ, но звери не дрогнули. Они могли причинить им боль. Они причинили им боль. Заставили скулить.

Он усмехнулся, вспоминая.

— Чем они были? — надавила я, вспоминая коготь. Вспоминая древние мифы, легенды, слухи. Начиная задумываться.

Морбах молчал. Он затерялся в своих воспоминаниях, редком миге доблести среди леденящих кровь ужасов.

— Я разглядел одного, — наконец, задумчиво протянул Морбах. — Того, кто меня отбросил? Возможно. Он стоял прямее, чем другие, как человек, но был гораздо выше. В руке топор, сверкавший синим огнём. Борода, серая как пепел, всклокоченные длинные волосы. На мгновение он посмотрел на меня. Я никогда не видел таких печальных глаз и такого мрачного лица. Такого благородного лица.

Улыбка сержанта поблекла.

— А затем он исчез, ушёл, его старый плащ развевался по ветру… — Маттиас посмотрел на свои руки. Они ещё дрожали. — Те, кто был ещё жив, жалкая горстка, забрались в уцелевшие шаттлы. Помню, как я забрался в отсек экипажа. Плечо болело и горело, но это было не важно. Мы выбрались. Доковыляли домой. Остальное вы знаете.

Я была поражена. Котеас ошибся. Это было нечто новое. Никто другой не мог связно рассказать о том, что произошло в Душе Пустоты, но я видела убеждённость в глазах Маттиаса и думала, о чём ещё он мог бы поведать.

Я пыталась скрыть волнение. Мы так мало можем противопоставить демонам, и нас сильно прижали после разорения Врат. Если есть союзники, способные убивать нерождённых на их проклятых мирах, то мы должны узнать о них больше.

Я встала.

— Постарайся вспомнить всё. Каждую подробность: символы на их доспехах, слова. Это важно. Твою душу ещё можно спасти. Я скоро вернусь. Постарайся вспомнить всё, пока я не приду.