Распутин. Почему? Воспоминания дочери - Матрёна Распутина

Вчитайтесь в слова Жевахова. В них, явно помимо воли автора, есть нечто, заставляющее посмотреть на происходившее другим, непредвзятым взглядом.

Жевахов пишет: «Несмотря на несомненный ум, он легко попадал в расставленные сети». Попадал или сам шел в них? Уверена — шел сам, все прекрасно понимая. Он оставался опытным странником, хотел понять, «где край». При этом прекрасно знал, что «упадет». Вспомните: «Я маленький Христос».

Обратите внимание на приговор Жевахова: «Фанатичная преданность царю и презрение к своему собрату — мужику». Первое — бесспорно, второе — невозможно. Отец любил Николая именно, как и может только любить царя мужик, осознающий и чувствующий себя мужиком везде — и в избе, и во дворце. Добровольно идя в сети, расставляемые врагами трона, отец хотел показать царю, кто находится рядом, кто лицемерно уверяет Николая Второго и Александру Федоровну в преданности и готовности умереть за них. И чем дальше заходило дело, тем озлобленнее становились враги царя и отца.

И кроме того, презирая свое сословие, разве проявлял бы отец так явно свою к нему принадлежность — и в одежде, и в манерах. И разве стал бы он оказывать такое преимущество своим собратьям, когда те приходили к нему как просители?

Императрица очень опасалась, зная нравы своих придворных, за жизнь отца. Она приставила к отцу свою охрану — у дома дежурили полицейские в мундирах.

Анна Александровна передавала мне слова Александры Федоровны: «Я не могу позволить, чтобы с Григорием Ефимовичем что-нибудь случилось.

Он — спаситель Алексея, а, значит, и наш спаситель. Григорий Ефимович пришел к нам вместе с Господом, когда уже никто не мог помочь. Он сделал невозможное. Пока Григорий Ефимович с нами — я спокойна за всех нас».

Дамский кружок

Итак, при добром Аннушкином участии мы устроились в новом доме, оказавшемся для отца последним земным пристанищем.

Ничего другого, кроме того, что составляло жизнь отца в доме у Сазоновых, на Гороховой не происходило. Только теперь отец мог себе позволить принимать большее число посетителей и во всякое время дня. Но правилом был прием между 10 часами утра и 1 часом дня. За это время иногда проходило по 200 человек.

Вот свидетельство Руднева — «Вообще Распутин по природе был человек широкого размаха; двери его дома были всегда открыты; там всегда толпилась самая разнообразная публика, кормясь на его счет».

И это в общем верно — самая разнообразная. Руднев-то намекает на неразборчивость отца, якобы приближавшего к себе фигур далеко не первой руки, но это не так. Принимал он всех, кто в нем нуждался, а приближал — избранных.

Кроме привычных уже просителей всякого рода у нас собирался довольно тесный круг по-настоящему преданных отцу людей — по преимуществу женщин разных возрастов. Первой среди них была, разумеется, Анна Александровна.

Вот как пишет Руднев: «Она стала самой чистой и самой искренней поклонницей Распутина, который до последних дней своей жизни рисовался ей в виде святого человека, бессребреника и чудотворца».

Выше, чтобы обрисовать учительские настроения отца, я привела свидетельство проповеди, относящееся как раз к этому времени. Если кто-нибудь, оставаясь объективным, сможет найти в ней хоть каплю предосудительного, пусть заявит об этом. Но смею утверждать, что до сих пор никто не вызвался свидетельствовать, что отец говорил в кругу своих учениц что-либо недостойное.

Из дальнейшего станет ясно, что ядро кружка представляли женщины, искавшие утешения, а не возбуждения чувств. Именно на такие уставшие души отец действовал умиротворительно — от царицы до кухарки.

Разумеется, никакой организации не было. Был порыв с одной стороны и искреннее желание помочь — с другой. Даже вернее сказать — осознание необходимости помочь изверившимся.

Когда слухи об этих собраниях распространились, поползли сплетни о развратных бдениях, и даже оргиях, которыми руководил отец, хотя, повторю, ни тогда, ни позже доказательств любого рода не нашлось. Кроме того, я могу выступить свидетелем (понимая, впрочем, что для многих и многих вес моих слов невелик): я приходила и уходила в любое время дня, двери комнат в нашей квартире никогда не запирались — ни днем, ни ночью, и если бы в доме творилось какое-то непотребство, я знала бы.

Вот слова из дневника Джанумовой, тогда непременной участницы кружка: «В столовой разместилось многочисленное исключительно дамское общество. Казалось, были представлены все сословия. Собольи боа аристократок соседствовали со скромными суконными платьями мещанок. Стол сервирован просто. Пили чай».

После чаепития обыкновенно пели что-нибудь божественное. Посуду со стола прибирали по очереди. Каждая — в свой день. И мыли тоже — по очереди. Я и сейчас вижу холеные руки аристократок и сияние бриллиантов в грязной воде. (Как переменчива судьба! Тогда они мыли посуду, подлаживаясь под строй нашего дома, а всего через несколько лет многим из них пришлось стать настоящими судомойками в Париже или Константинополе. А бриллиантов и след простыл.)

Бедная Муня

Среди посещавших эти собрания была Мария Евгеньевна Головина (ее все называли Муня), красивая, печальная молодая женщина.

Она была обручена с князем Николаем Юсуповым, старшим братом Феликса. Но, к несчастью, Николая убили на дуэли. Сразу же стало известно, что он стрелялся, защищая честь женщины, с которой у него был роман, но женщина эта — не Муня.

Мария Евгеньевна была совершенно прибита — погиб любимый, накануне свадьбы; и погиб, защищая честь другой женщины, с которой состоял в связи, очевидно, довольно давно. Обман, пропасть, катастрофа. Из полного благополучия Муня попала в ад.

Мир перестал существовать для нее. Мария Евгеньевна пришла за утешением к отцу, и утешение такое она нашла в нашем доме. Муня говорила: «Слово Григория Ефимовича становится плотью».

Старшие Юсуповы сохранили теплые чувства по отношению к девушке, едва не ставшей им снохой. Муня часто бывала в их доме. Именно от нее Юсуповы узнали о моем отце.

Анна Александровна рассказывала мне со слов Муки, что когда та говорила о «святом старце», — на лице Феликса блуждала какая-то странная улыбка. Он как бы предвкушал неизведанную еще игру.

Глава 17

Феликс, князь Содома

Несметные богатства — Провидение — Дурные наклонности — Любовный урок — Порочный маскарад — Роковое знакомство — Феликс наблюдает — Напуганный собой

Несметные богатства

Теперь самое время показать подробно, кто такие Юсуповы вообще, и что такое Феликс Юсупов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});