Недотрога в моей постели - Яна Невинная

пикнуть — и вскоре узнаешь, как со мной связываться…

Вдоволь натешившись своими угрозами, Илона оставила меня воображать, что она в действительности сможет сделать. Оказалось, что неизвестность не менее страшна, чем прямые конкретные угрозы. Лежа в спальне, я до предела себя накрутила, представляя различные способы членовредительства, после которых моя жизнь не будет прежней. Почему-то воображение подкинуло образ покалеченных рук, и от этого больно кольнуло в сердце.

Никогда не играть? Не брать в руки скрипку? Неужели я в самом деле планировала никогда-никогда в жизни не касаться любимого инструмента? Пальцы заныли от полузабытого ощущения от соприкосновения со струнами.

Они явно заболят с непривычки, но я желала этого больше всего на свете, и поднялась с постели, зная, что скрипка совсем близко — в шкафу. Мне нужно было срочно сделать хоть что-то, напомнить себе, что я могу решать что-то важное в жизни, а не кто-то посторонний мною управляет. И мне так хотелось уничтожить липкий страх, бегающий по позвоночнику из-за разговора с этой ужасной женщиной.

Скрипка ладно легла в руки. Как влитая. Встав напротив зеркальной двери шкафа-купе, я прикоснулась смычком к струнам. Первый звук показался надрывным и плачущим, словно инструмент жаловался мне на свою судьбу. Я всегда воспринимала скрипку как живую и теперь чувствовала нечто вроде стыда. Когда мне стало плохо, сразу же обратилась к старому другу, даже не извинившись за долгое пренебрежение.

«Я больше тебя не оставлю», — пообещала я скрипке, вовсе не считая себя сумасшедшей за то, что мысленно разговариваю с неодушевленным предметом.

«Пока она мне не отвечает, беспокоиться не о чем», — подумала я с горькой иронией, осторожно извлекая из любимой скрипки красивую мелодию.

Вопреки ожиданиям, память не перенесла меня к выступлению на сцене, напротив — я вспомнила все свои успешные отчетные концерты, торжественную и вместе с тем уютную атмосферу консерватории.

Поняла, как я соскучилась по учебным будням. Вспомнила папу и бабушку, с благоговением взирающих на маленькую девочку и ее робкие попытки овладеть инструментом.

Забывшись на несколько мгновений, я почувствовала, что на душе полегчало. Проблема не исчезла, но я на это и не надеялась. Однако появились силы на то, чтобы найти способы борьбы с Илоной.

Размышляя о них, перебирая варианты, я не сразу поняла, что происходит на улице. Бросившись к окну, выходящему во двор, я увидела, что несколько мужчин с истошными криками кого-то волокут.

Можно было подумать, что они убили какое-то большое животное и радуются великой добыче, но они явно не радовались, а пребывали в панике. Прислушавшись, я ничего толком не слышала, пока не догадалась раскрыть окно шире, и тогда поняла — кого-то ранили! Меня прострелило внезапной догадкой.

Случайный выстрел из-за кустов… Толпа… Неизвестно, кто стрелял, но ранили Максима! Зашатавшись, вцепилась пальцами в подоконник, ощущая, что готова провалиться в обморок. Неужели он мертв?! Нет! От вида бездыханного на вид тела у меня кружилась голова и темнело перед глазами.

Нет! Он не может умереть! Я не смогу… Не смогу что?.. Мысли путались… Не смогу жить без него? Не смогу жить в мире, где нет Максима Суворова? Да… Оказалось, что настолько привыкла к его присутствию рядом, что он незаметно стал необходим.

Не могла представить, что его глаза навсегда закрылись, что он больше не посмотрит на меня ласково и не скажет мне «милая». Не будет говорить возмутительные вещи и рассказывать истории из детства.

Нет… Не верю! Кинувшись вниз, я растолкала всех, кто мешал мне подойти к Максиму, и упала на колени рядом с его сильным, но сейчас таким беспомощным телом. Несколько часов назад я лежала на этом же полу, а теперь Максим при смерти, как будто нас преследует какое-то проклятие…

Он не мог, не мог умереть! Подступала истерика, руки тряслись, хотелось тормошить его и заставить подать признаки жизни. Кто-то схватил за плечи и попытался оттащить, но я стряхнула мешающие руки и потянулась к Максиму, чтобы погладить по щеке, ощутить тепло и убедиться, что его сердце бьется.

И услышала шипение в ухо:

— Тая, что ты творишь, дочка?

— Мама, что с ним?! — вскричала я, не обращая внимания на ее попытки снова меня оттащить. Вокруг слышался гул, мужчины переговаривались по-деловому, а женщины беспорядочно причитали.

— Случайный выстрел, сама не знаю. Куда-то в бок попало, он сразу сознание потерял. Врача вызвали, Николаша? Таблетку, таблетку прими! — уговаривала мама, и я впервые оторвала взгляд от Максима, ища полуслепыми глазами отчима.

Он шатался как пьяный, а Ромка поддерживал его, и эта картина привела меня в еще большее отчаяние. Склонившись над Максимом, я губами прижалась к его рту, пытаясь уловить таким образом дыхание.

— Максим, пожалуйста, очнись… — шептала я ему, ощупывая тело в попытке убедиться, что он не ранен смертельно. Руки наткнулись на кровавое месиво справа, и от вида крови на ладони мне стало дурно, но я удержалась, лихорадочно смотря в сторону выхода.

Ну где же врач? Где скорая, когда она так нужна?

Спустя минут пятнадцать окрестности огласились сиренами. Приехала скорая, следом — полиция. Случайный выстрел или нет, но необходимо было расследование. Оно меня мало волновало, пока существовала угроза жизни Максима.

Мгновенно позабыв о собственном состоянии, я без разговоров, невзирая на возражения мамы, бросилась вслед за носилками с Максимом в скорую. У меня отобрали право ухаживать за ним после пожара, а теперь я не собиралась его никому отдавать. Илону я встретила уже в больнице, в отчаянии расхаживая по коридору, пока Максима оперировали.

Неизвестность оглушала, поэтому колючие взгляды модели я не воспринимала. Все ее угрозы в мой адрес потеряли сейчас актуальность. На первый план вышло беспокойство о Максиме.

Глава 22

Максим

До боли знакомый писк мониторов вывел меня из забытья. За долгие месяцы реабилитации после аварии я наслушался его вдоволь, до тошноты. Невыносимо давил этот мерзкий звук, вызывая головную боль и отчаяние. Подсказывал, что я снова в больнице. В том месте, откуда так хочется вырваться, но не можешь. Не в состоянии, пока не отпустят врачи.