Дважды не присягают - Бортников Сергей Иванович

– На курок, что ли?

– На курок сколько ни нажимай – выстрела не последует.

– Че они тогда в книжках пишут?

– На то и книги, чтобы сбивать людей с толку… Ну, не дрейфь.

Бочаров вложил оружие в потную ладонь и, прицелившись в ближайшее дерево, нажал на спуск. О том, что выстрел уже произошел, не говорило ничего, только кусок коры отлетел от вековой сосны.

– И это все?

– Все.

– А почему не бахнуло?

– Конструкция такая…

– Но ведь у пистолета даже нет глушителя!

– Все дело в патроне СП-4…

– А… – глубокомысленно протянул Боча, хотя так ничего и не «догнал».

…Генеральскую дачу они заметили издалека: ее выдавала неординарная архитектура, резко контрастирующая с сооружениями старой застройки, и черная цифра «18» на свежевыбеленном фасаде. Шура остался ждать у границы леса – он должен был предупредить товарища по мобильному, если Волчук, которому предложат привезти выкуп, окажется не один; а Валерий, перекрестившись, шагнул за калитку.

Дверь домика оказалась незапертой. Бочаров быстро обследовал все помещения, но никого в них не нашел. Тогда он метнулся к окну и сразу увидел своего недруга, который в одних плавках копошился в огороде.

«Пожалуй, так Тима может провозиться до позднего вечера. Надо как-то привлечь его внимание!»

Он присел на табуретку в самой маленькой комнатушке, игравшей роль кухни, и начал ощупывать ее глазами. При этом взгляд Валерия упал сначала на добротный белый пенал, на котором стоял комплект кастрюль, сложенный по принципу матрешки – меньшая в большей, потом – на кошку, мирно дремавшую у подножия газовой плиты, а затем и на открытую форточку.

О!!!

Подражая герою из «Операции “Ы”» (надеюсь все помнят, как Трус выбирал себе горшок?), он схватился за ручку самой нижней посудины и потянул на себя.

Кастрюли с грохотом полетели вниз.

Степан Петрович обернулся, бросил тяпку и, беззаботно насвистывая мотив известной песни шестидесятых «Как хорошо быть генералом», пошел в домик. Кошка там расшалилась, что ли?

Боча, как в ковбойском фильме, сидел на табуретке, закинув ноги на стол. В его руке поблескивал грозный ПСС. Тимченко, словно вкопанный, застыл на пороге своей кухни. Зрачки его серых глаз расширились от ужаса.

– Ты?.. Ты?..

Он вдруг схватился за сердце и стал хватать воздух широко открытым ртом.

– Брось свои заморочки, Петрович, – спокойно произнес непрошеный гость. – Убивать тебя я не собираюсь. Хочу лишь получить долг. По десять штук за каждый проведенный в неволе год. Плюс «полтинник» за организацию покушения на мою скромную персону…

Однако Тима продолжал сползать по оббитой вагонкой стене.

– Ты что не понял? Звони Волчуку, пусть везет сто тысяч – и мы в расчете.

Тело генерала рухнуло на пол. Голова врезалась в одну из кастрюль. Только тогда Боча понял, что он не прикидывается.

Подошел, измерил пульс.

Его не было!

«Вот тебе и контрразведчик! Стальные нервы, трезвая голова, чистые руки… Тьфу, слабак!»

Глава 19. Заключительный аккорд

Мстить Антону Быстренко Валерий передумал. Если «железные» чекисты «клеят ласты» при одном его появлении, что тогда говорить о слабонервных писаках? Лишний труп никому не нужен… А деньги… Пару штук туда, пару – сюда; с Петровича он надеялся сбить гораздо больше!

После скоропостижной смерти генерала Тимченко в Киеве наших героев больше ничего не задерживало. Но прощаться друг с другом они не торопились – еще надо было обсудить перспективы объединившего их дела…

Сразу после возвращения из Ворзеля друзья засели в Бочиной квартире (необходимость конспирации практически отпала) и попробовали в который раз обсудить ход операции по освобождению Гринько.

– Ну как, ты не передумал? – начал Панкратов.

– Насчет чего?

– Дойти до конца!

– Нет, конечно. Плинтус с меня… Я же обещал…

– И как ты думаешь на него выйти?

– Мои на днях выезжают на ПМЖ в Канаду. У Ольги там куча родни… Я присоединюсь к ним позже, когда добуду паспорт…

– У меня есть идея.

– Говори.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Пока я в Украине, мы еще раз проведаем командира.

– Замечательно.

– Скажем Соломе, что ты потерял справку об освобождении, и он выпишет новую…

– Куда я с ней? Все считают, что Бочаров мертв. Только сунься в паспортный – налетят, как коршуны, – откуда взялся? И кто вместо тебя получил в лоб пулю?

– Это здесь, на Украине. В России совсем по-другому…

– Система всюду одинакова… Они обязаны сделать запрос по месту жительства. Оттуда придет ответ: убит такого-то числа. Покойникам, как известно, ксивы не выдают!

– А если я посодействую, и они запросят только колонию?

– По-любому сначала надо изготовить наш паспорт, потом выйти из гражданства… Это растянется на долгие месяцы, если не на годы…

– Все решается гораздо проще. Я «подпишусь», где следует, и ты в считанные дни станешь полноправным российским подданным. Получишь на руки документы и рванешь к своей ненаглядной… За это выполнишь несколько поручений нашей организации…

– Выходит, прав был Пашка… – хмыкнул Валерий.

– Ты о чем, дружище?

– Это мое сугубо личное…

– Ну что, согласен?

– Я и так у тебя в долгу. Одним обязательством больше – одним меньше…

– Правильно рассуждаешь… Когда выезжаем?

– А чего тянуть? Утром и тронемся!

Солома выпендриваться не стал. Выписал справку, не вдаваясь в длительные расспросы. После чего устроил у себя в кабинете банкет с участием все тех же действующих лиц: Серобородько, Костицкого и Марчука. Гриню тоже пригласили и даже разрешили выпить сотку. Но тот отказался. В последнее время Владимир серьезно увлекся религией и старался не потакать плоти, даже курить бросил. Шуре и Валерке он обрадовался, как самым родным людям. Впрочем, почему как? Они и в самом деле давно стали ему родными…

Известие о том, что законным путем вряд ли удастся добиться его освобождения, Гринько воспринял смиренно и даже с легкой иронией, мол, что я вам говорил? Перед тем как попрощаться, узник крепко обнял сначала Панкратова, затем Бочарова и вполне оптимистично заключил:

– Вы особо не усердствуйте и собою не рискуйте. Здесь не так уж и плохо… Я даже в некоторой степени благодарен Господу за то, что вовремя меня остановил – хуже было бы, если б я действительно кого-то убил…

– Не богохульствуй! – прервал его Шура.

– Значит, таков мой крест, и я пронесу его до конца с достоинством и честью.

– Мы сделаем все возможное, чтобы эта пытка закончилась как можно быстрее, – подвел итог Боча.

В России все происходило именно так, как и предполагал Панкратов. Уже в конце лета Бочаров получил визу и благополучно переправился через океан…

К тому времени Ольга не только обжилась на новом месте, но и получила наследство, завещанное младшим братом ее покойной бабушки, в свое время побоявшимся возвращаться на Родину из лагеря для военнопленных, в который он, тогда еще лейтенант Красной армии, угодил в июне 1941-го.

Дедок не имел своих детей и так обрадовался внучатой племяннице, что… умер через неделю после ее приезда.

Кроме денег после него осталась огромная вилла на окраине Ванкувера, в которой поселилась воссоединившаяся семья.

В доме помимо всего прочего был компьютер, за которым сын Коля проводил большую часть своего свободного времени. В Стране кленового листа ему почему-то не понравилось, и юноша вовсю бомбардировал электронными посланиями эмиграционные департаменты различных государств. Вскоре у него завязалась переписка с одним из австралийских чиновников, и отец, случайно присутствовавший при очередном сеансе связи, руководствуясь правилом «чем черт не шутит», попросил того сделать запрос на господина Плинтусова К. Л.

Полученный через месяц ответ просто шокировал нашего героя.

Действительно, несколько лет тому назад человек с такой фамилией прибыл на Зеленый континент по венгерской визе. Живет на пособие по безработице по адресу…