Leadership: Six Studies in World Strategy - Henry Kissinger

Соединенные Штаты в качестве доминирующей внешней державы на Ближнем Востоке и придал трехстороннюю динамику ранее биполярной холодной войне, открыв доступ к Китаю, что в конечном итоге поставило Советский Союз в решительно невыгодное стратегическое положение. С декабря 1968 года, когда он попросил меня стать его советником по национальной безопасности, и до конца его президентства в августе 1974 года я был близким сотрудником в его руководстве и принятии решений. Мы оставались в постоянном контакте в течение оставшихся двадцати лет его жизни.

В возрасте девяноста девяти лет я возвращаюсь к Никсону не для того, чтобы повторить противоречия полувековой давности (которые я рассмотрел в трех томах мемуаров), а чтобы проанализировать мышление и характер лидера, который вступил в должность в условиях беспрецедентных культурных и политических потрясений и который изменил внешнюю политику своей страны, приняв геополитическую концепцию национальных интересов.

К 20 января 1969 года, когда Никсон принял президентскую присягу, холодная война достигла полной зрелости. Обязательства, которые Соединенные Штаты взяли на себя за рубежом в послевоенный период своего, казалось бы, безграничного могущества, начали оказываться выше их материальных и эмоциональных возможностей. Внутренний конфликт вокруг Вьетнама приближался к апогею интенсивности, подстегивая в некоторых кругах призывы к выводу американских вооруженных сил и политическому отступлению. И США, и Советский Союз развертывали ракеты, отличавшиеся повышенной полезной нагрузкой, улучшенной точностью и межконтинентальной дальностью. Советский Союз приближался к паритету с США по количеству стратегического ядерного оружия дальнего действия и, по мнению некоторых аналитиков, мог даже достичь стратегического превосходства, что вызывало опасения внезапных атак Судного дня и длительного периода политического шантажа.

За несколько месяцев до избрания Никсона в ноябре 1968 года проблемы, с которыми столкнется его президентство, начали формироваться на трех основных стратегических театрах: Европа, Ближний Восток и Восточная Азия.

В августе 1968 года Советский Союз вместе со своими восточноевропейскими сателлитами оккупировал Чехословакию, грехом которой была либерализация системы в советской орбите. В Германии сохранялась советская угроза Западному Берлину - начало которой положил ультиматум премьера Никиты Хрущева 1958 года западным оккупационным державам вывести свои войска в течение шести месяцев, периодически повторяясь в виде угрозы Москвы блокировать осажденный город. Европа и Япония, восстановившиеся после разрушительной войны под зонтиком безопасности США, начали экономически конкурировать с США и вынашивать свои собственные, иногда отличающиеся друг от друга, представления о развивающемся мировом порядке.

В то же время Китайская Народная Республика (КНР) стала пятой страной, обладающей самым разрушительным в мире оружием - после Соединенных Штатов, Советского Союза, Великобритании и Франции - после успешного ядерного испытания в октябре 1964 года. Пекин колебался между взаимодействием с международной системой и выходом из нее, обучая и финансируя маоистских партизан по всему миру, а к весне 1967 года отозвал своих послов почти из всех стран мира на фоне потрясений, вызванных "культурной революцией".

На Ближнем Востоке Никсон столкнулся с регионом, находящимся в муках конфликта. Соглашение Сайкса-Пико 1916 года, по которому Великобритания и Франция согласились подчинить территории ослабевающей Османской империи своим сферам влияния, привело к образованию преимущественно арабских и мусульманских государств, которые на первый взгляд казались членами государственной системы, сравнимой с той, что была создана Вестфальским миром. Но только на поверхности: в отличие от европейских территорий, все еще находящихся в рамках Вестфальской системы, государства Ближнего Востока середины XX века не отражали общей национальной идентичности или истории.

Несмотря на историческое превосходство Франции и Великобритании на Ближнем Востоке, после кровопролития двух мировых войн каждая из них становилась все менее способной проецировать свою власть там. Местные волнения, первоначально вызванные антиколониальными движениями, перерастали в более крупные конфликты внутри арабского мира - и между арабскими странами и государством Израиль. Последнее, признанное большинством западных стран в течение двух лет после обретения независимости в 1948 году, теперь добивалось признания со стороны соседей, которые считали его, по сути, незаконным и оккупировавшим территорию, принадлежащую им по праву.

В течение десятилетия, предшествовавшего инаугурации Никсона, Советский Союз начал использовать этот собирающийся ближневосточный водоворот и усугублять его, устанавливая связи с авторитарными военными режимами, которые заменили в основном феодальную структуру управления, оставшуюся от Османской империи. Вновь оснащенные советским оружием арабские армии распространили холодную войну на Ближний Восток, где ранее доминировал Запад, обостряя споры в регионе и усиливая риск того, что они могут привести к глобальному катаклизму.

Когда Никсон вступил в должность, все эти проблемы были омрачены кровавым тупиком во Вьетнаме. Предшествующая администрация Джонсона направила более 500 000 американских войск в регион, столь же отдаленный от Америки культурно и психологически, как и географически. На момент инаугурации Никсона еще более 50 000 человек находились на пути туда. Задача вывести Соединенные Штаты из безрезультатной войны - и сделать это в самых неспокойных внутренних условиях со времен Гражданской войны в США - выпала на долю Никсона. За пять лет до избрания Никсона внутриполитические разногласия были такими острыми, каких не было в постбеллумной истории Америки: убийства президента Джона Кеннеди, его брата (и тогдашнего кандидата в президенты от демократов) Роберта и лидера движения за гражданские права Мартина Лютера Кинга-младшего. Жестокие протесты против Вьетнама и демонстрации против убийства Кинга захлестнули улицы американских городов и на несколько дней остановили работу Вашингтона.

Американская история изобилует бурными внутренними противоречиями, но ситуация, в которой оказался Никсон, была беспрецедентной, поскольку впервые формирующаяся национальная элита убедила себя в том, что поражение в войне было одновременно стратегически неизбежным и этически желательным. Такое убеждение означало разрушение многовекового консенсуса о том, что национальные интересы представляют собой законную и даже моральную цель.

В некоторых отношениях этот набор убеждений ознаменовал собой возрождение более раннего изоляционистского импульса, согласно которому "ввязывание" Америки в иностранные неприятности было не только ненужным для благополучия страны, но и разрушительным для ее характера. Но теперь, вместо того чтобы утверждать, что ценности нации слишком возвышенны, чтобы допустить участие в далеких конфликтах, новое направление изоляционизма утверждало, что сама Америка стала слишком порочной, чтобы служить моральным ориентиром за рубежом. Сторонники этой позиции, закрепившись - и в конечном итоге получив почти доминирующее влияние - в высших учебных заведениях, рассматривали вьетнамскую трагедию не в рамках геополитики и не как идеологическую борьбу, а как предвестник национального катарсиса, который подстегнет давно назревший поворот вовнутрь.

 

Непредвиденное приглашение

Преподавая в Гарвардском университете, я также работал по совместительству советником по внешней политике губернатора Нью-Йорка Нельсона Рокфеллера, главного соперника Никсона в борьбе за республиканскую номинацию в 1960 и 1968 годах. Следовательно, я не ожидал приглашения