Эдипов комплекс - Татьяна Ролич

поцеловала.

О на села на диван и не знала, что ей делать. Почему-то ей показалось, что ушел Андрей Степанович. Что-то в манере Сергея очень его напоминало, и Лилечка никак не могла от этого ощущения отделаться. Почему-то ей не хотелось звонить Андрею Степановичу, и что она могла ему сейчас сказать? Ситуация была только в том понятна, что сейчас уезжать куда-то и оставить свое дело без присмотра нельзя. Сергей не зря предложил Лилечке свою помощь, и она верила, что все может образоваться.

Глава 10

После отъезда Лилечки Андрей Степанович почувствовал облегчение. Все мысли о Сергее, оказывается, странным образом в негативном плане были связаны именно с Лилечкой, и когда она была далеко, то тревожные мысли, казалось, улетели вместе с ней.

Андрей Степанович сразу созвонился со своими друзьями, они приехали к нему и прожили неделю, а потом Андрей Степанович поехал к ним. Это была классическая немецкая пара, где культ семьи чувствовался во всем. Два человека, Клаус и Маргарита, держали друг друга за руку, как дети, и их детскость, называемая модным словом «инфантильность», проявлялась во всем. Именно этим они очень нравились Андрею Степановичу, и он с удовольствием смотрел на них в окно, когда они резвились, бегая друг за другом по лужайке. Андрею Степановичу эта пасторальная сцена напоминала картины немецких классиков, и он про себя отмечал, что полотна ему нравятся больше, чем реальность.

Он отдыхал, он чувствовал, что возвращается к прежней жизни, как странник, истосковавшийся по знакомым местам, он выздоравливал, ощущая, что силы к нему возвращаются, как после продолжительной болезни. Он ощущал жизнь по-другому, но мысль об отсутствии Лилечки иногда его обжигала прошлым, и он ее отгонял прочь, как назойливую муху.

После всех новых впечатлений он, наконец, сел за письменный стол, достал тетрадь и написал:

«Наконец я счастлив своим одиночеством. То спокойствие, о котором я мечтал, наконец пришло ко мне, и я хочу его упрочить».

Он закрыл тетрадь и продолжил начатое им философское повествование о смысле жизни. Эта работа заняла у него целый вечер, и он лег спать с приятным ощущением выполненного долга. Это было его возвращением к привычным занятиям в прежнем ощущении себя счастливым от самого факта жизни. Так постепенно он восстанавливал нравственные силы, которые раньше тратились попусту, он это понимал сейчас, тратились зря на вещи, того недостойные. Иногда он вспоминал жизнь с Лилечкой как далекое путешествие в непонятные области жизни, и сейчас радовался тому, что все это уже позади. И будущее свое он никоим образом не связывал с Лилечкой. «Странно, очень странно», – иногда повторял он, и мысль убегала, растворялась в идеях, его беспокоивших и доставлявших радость.

Так неожиданный отъезд Лилечки все изменил в жизни этих людей, долгое время проживших вместе, и вот, наконец,  каждый вернулся к привычному образу жизни, и каждый думал, что это очень естественно, но до конца понять произошедшее не мог и не стремился. Андрей Степанович погружался в свои занятия, и после времени проведенного за столом он испытывал радость, что у него все так складывается и к нему наконец возвращается его собственное ощущение приподнятости, и благородством веет на него, когда он прикасается к книгам, а идеи и мысли принимают необычное и новое направление.

Образ жизни его мало чем отличался оригинальным. Он не вспоминал прежнюю жизнь, и редко образы прошлого посещали его. Иногда он вспоминал садик около дома, свою квартиру, которую бросил, убегая сюда от своего страха перед прошлым. Сейчас этот страх ушел, и воспоминание о нем куда-то спряталось.

Время от времени Лилечка звонила ему и сообщала, что погружена в свои дела. Она, естественно, ни словом не упоминала Сергея, не понимая до конца, что связывало этих двух людей, но чувство, что Сергей и Андрей Степанович очень похожи в каких-то проявлениях, наводило ее на неясную мысль о том, что, возможно, она сама в этом виновата и это ей так кажется, а на самом деле ничего подобного нет. Она жила одна и виделась с Сергеем время от времени.

Встречи с Сергеем были очень эмоциональными, они виделись не часто, но когда это случалось, всегда был секс, самый естественный, и оба знали, что встречаются именно для этого. Их прошлая любовь пережила трансформацию, они редко о ней говорили, потому что и так все их устраивало, и вот однажды Лилечка поняла, что беременна, и сразу, когда это подтвердилось, она позвонила Андрею Степановичу и сообщила что уходит от него, но опять не стала говорить про Сергея, который с радостью принял эту новость, понимая что он этого хотел.

При известии о Лилечкином уходе Андрей Степанович в первый момент испытал шок от того, что вот так неожиданно все решилось, что теперь он совсем один, и странное и знакомое чувство одиночества он испытал по-новому, остро, и безнадежность во всей своей безысходности встала перед ним как факт его жизни. Он сел на диван и понял, что его радость после отъезда Лилечки уходит и сменяется на ощущение своей оголенности перед миром, и ему захотелось все вернуть назад. Он испугался своего одиночества, и тоска окутала его душу покрывалом непонятного сожаления о  чем-то. Так он пролежал какое-то время неподвижно, глядя в потолок и испытывая неопределенные чувства от случившегося. Потеря чего-то, а именно женского тепла, ускользала от него по мере того, как он осознавал, что уход Лилечки от него – это реальность. Он страдал молча,  зная, что ему некому об этом рассказать. Он закрыл глаза, и положение представилось ему безвыходным. Он не знал, что Лилечка стала его частью, частью неотделимой, и сожаление сжимало его все сильнее в своих крепких объятиях. Он тихо заплакал. И вдруг он стал собирать вещи, он не мог оставаться сейчас здесь, один, он должен был двигаться, он должен был встретиться с ней.

И вот он в самолете, в аэропорту, и вот он в своей квартире, которую так спешно покидал какое-то время назад.

Возвращение домой было для Андрея Степановича сложным не только потому, что его бросила Лилечка, но рой воспоминаний со всех сторон окружил его, и он чувствовал свою к ним непричастность в том настроении, в котором находился все это время, – было какое-то несоответствие того, что с ним происходит сейчас, с тем, как он раньше себя чувствовал дома. От этого несоответствия происходило неприятное чувство недовольства собой, выражавшееся в том, что все, за что он брался, он бросал и переключался на другое, на третье – не мог сосредоточиться, и так он весь остаток дня провел в перебирании старых вещей, в перекладывании