Кровавый рассвет - Казаков Дмитрий Львович

Покрытая рублеными и колотыми ранами туша рухнула наземь, и в шуме боя прорезался полный боли рев.

– Отлично! Так и надо! – воскликнул Гундихар, потрясая «годморгоном», и огляделся с таким победоносным видом, будто сам завалил чудовище.

Телеги с «виселицами», на которые Саттия обратила внимание в самом начале боя, тем временем остановились. Деревянные столбы закачались, затряслись свисавшие с них веревки, и в воздух взвились обыкновенные горшки, большие и черные, с лоснившимися боками.

Первый упал среди рядов лучников, полетели черепки. В месте падения на десяток локтей вздыбились языки черно-оранжевого пламени, жадно рванулись в стороны, одного за другим охватывая воинов.

Роданы загорались, точно копны, в огне метались искореженные силуэты и один за другим падали.

– Колдовское пламя нагхов… – проговорил император и обратил сердитый взгляд на своих магов. – Ну же, отвечайте!

Дождь пошел из чистого неба. Толстые серебристые струи ударили там, где падали горючие снаряды. Они оплетали оранжевые языки, с шипением били в стороны клубы пара, снопами летели искры. Магия сражалась с магией, и пока ни одна не могла взять верх.

Гномы выдержали таранный удар кавалерии ящеров и не отступили ни на шаг. Но вот пехота эльфов и гоблинов дрогнула под градом метательных топоров и качнулась чуть назад.

С дробным грохотом двинулась в атаку тяжелая кавалерия. Обтекая с флангов собственное войско, сельтаро в таристерских доспехах образовали два клина и пошли вперед, постепенно набирая скорость. Засверкали под солнцем наконечники копий в локоть длиной.

– Может быть, посланец Великого Древа желает вмешаться в бой? – поинтересовался император, глянув на Бенеша.

Тот отрицательно покачал головой.

– Пока все и так неплохо, – влез неугомонный гном. – Сейчас конница до тех телег дойдет, и все будет…

Он осекся, когда с правого фланга донеслось многоголосое ржание, полное боли и страха. Что-то произошло там, но что именно, Саттия разглядеть не смогла. Ей помешали дым, пар и пыль, почти полностью скрывшие поле боя. Она лишь почувствовала, что там пошла в дело магия, грубая и древняя, кровожадная и в чем-то сродная мощи Предвечной Тьмы.

Слева атака тяжелой конницы имела успех. Всадники врубились во фланг нагхам и, устлав землю трупами врагов, прорвались до телег с метательными механизмами. Упала одна виселица, вторая, третья, и тут ветер оттащил в сторону бело-серо-черные облака, открыв правый фланг.

Саттия изумленно подняла брови.

Меж бьющихся в агонии лошадей с переломанными ногами, меж упавших с седел воинов, что силились подняться, шагали высокие существа. Их мощные тела были цвета почвы, в голове у каждого горел огромный глаз, а рот и нос отсутствовали. Ручищи способны были ломать стены, ноги с круглыми ступнями напоминали колонны. Из боков многих торчали копья, но на них исполины не обращали внимания.

– Что это такое? – воскликнул кто-то из свиты императора. – Что это?

– Они оживили землю, – глухим от напряжения голосом ответил один из магов. – Вложили в этих существ ненависть к тем, кто топчет ее…

Земля дрогнула, воздух над фалангой гномов задрожал, словно там развели огромный костер. Вступили в дело укрытые за щитами сородичей подгорные маги, умеющие творить големов не хуже нагхов.

Один из исполинов покрылся мелкой сеткой трещин и рухнул, но второй только покачнулся.

– Они не справятся, – сказал тот же колдун. – Магия орданов сильнее нашей. Вон, смотрите…

Холмик, оставшийся от рухнувшего исполина, задергался, комья земли покатились вверх. Вновь стали формироваться бугристые ноги, квадратный торс, из которого поднялся нарост головы.

Лицо Бенеша стало очень серьезным, он поднял ладони перед собой и встряхнул ими. И вновь Саттия почувствовала присутствие необычной силы, для которой магия – не более чем дуновение ветерка.

Воскресший исполин замер, тело его задрожало, и во все стороны из него полезли светло-зеленые побеги. Из головы высунулось небольшое деревце. Покрытое травой, как шерстью, громадное существо зашевелилось, то ли пытаясь защититься, то ли бежать, но рухнуло наземь.

Немногим позже его участь разделили и остальные поднятые колдовством нагхов гиганты.

– Он выпил из них жизнь… – прошептала девушка, с почти суеверным ужасом глядя на Бенеша. – Заставил прорасти семена, и вся колдовская сила пошла в рост… И ничего не осталось…

Память Хранителей, находившаяся в ее голове, шептала, что такое невозможно. Что подобного не умел никто, даже сираны, постигшие все секреты магии, даже йотуны, чьей мощи опасались боги.

Так какую же силу пустил в ход ученик Лерака Гюнхенского?

На поле боя воцарился беспорядок. Атаковавшие слева всадники-сельтаро выполнили задачу и отошли. Выжившие из конницы правого крыла пытались собраться и вновь составить клин. Нагхи все так же наступали с упорством морских волн, веками бьющих в берег. Фаланга гномов стояла непоколебимо, и стреляли через головы низкорослых воинов лучники эльфов.

Пока никто не мог взять верх, но ряды атакующих понемногу редели, в сплошной стене черных щитов возникали проплешины.

– Похоже, мы отбились, – сказал один из вельмож свиты императора. – Еще немного, и они побегут.

– Вряд ли, – покачал головой хозяин Белого Престола. – Это был только первый натиск. Смотри!

Сквозь пыль виднелись надвигавшиеся с востока новые отряды врага. Эти нагхи были вооружены мечами, тела их защищали доспехи из деревянных пластин алого и синего цвета. Колыхались под ветром перья на шлемах, белые, зеленые, желтые и голубые.

Топали ящеры с всадниками на спинах, и эти чудовища были еще больше.

– Сколько же их… – проговорил тот же вельможа севшим голосом. – Пора вводить в бой резерв?

– Я в этом не уверен, – отозвался император. – Тар-Вариос, гонцов ко всем – держаться до последнего.

Опять умчались в разные стороны гвардейцы, а нагхи, немного помедлив, пошли в новую атаку. Вновь засвистели стрелы, но на этот раз лучникам пришлось много сложнее – деревянные доспехи оказались не менее прочными, чем стальные. Гоблины попытались встретить врага собственной магией – взвыл ветер, принялись с треском бить голубые молнии.

Нагхи на мгновение смешались, но затем снова пошли вперед, а из-под ног у них потек белый, хорошо знакомый Саттии туман. Именно таким колдуны орданов при Ла-Маладе сводили на нет атакующие заклинания противника.

– Они не считаются с жертвами, – сказала девушка, морщась от болезненной щекотки, вызванной творимым вблизи чародейством. – Могут потерять еще тысячи, завалить все трупами, но не отступят…

– Мы тоже не отступим, – покачал головой император. – Нам просто некуда отступать. Да, могут подойти полки из Гормандии, еще не все ополчение собрано с северных герцогств. Но что будет, если и этих сил не хватит? Мероэ достанется нагхам, и они превратят его в громадное кладбище…

Чуть позже он отдал приказ об атаке, и прославленная конница сельтаро вновь пошла вперед. Разметала и сбила ряды наступавших, но сама попала под контрудар, и многие сотни эльфов остались лежать на поле боя. Чудовищные ящеры прошли по их телам и врезались в ряды пехотинцев.

Гномы выстояли, не отступили гоблины, отчаянно заработали копьями эльфы-ополченцы.

– Ну что же, резерв… – в голосе хозяина Белого Престола отчаяние смешалось с твердой решимостью. – А если и его не хватит, то я лично поведу в бой Звездную Стражу. И будь что будет.

– Но как же, повелитель, вы… – попробовал возразить один из вельмож, но осекся под гневным взглядом.

И тут вновь напомнил о себе Бенеш. Он слез с седла, сделал несколько шагов вперед. Присел, и ладони его легли на серую бугристую землю. Саттии показалось, что в стороны от них заструилось нечто вроде поземки, и в следующее мгновение девушку скрутил жестокий спазм боли.

Тьма в ее теле взбунтовалась, не желая находиться рядом с силой, что пропускал через себя ученик Лерака Гюнхенского. Перед глазами взвихрились черные точки, словно началась метель из сажи. Мышцы оцепенели, по ним пополз мертвящий холод, накатило желание вытащить меч и вонзить его себе в живот.