В плену у призраков - Джеймс Херберт

Со всех сторон все громче раздавались протестующие возгласы.

— Заставьте ее объяснить, почему она вынуждена была спешно уехать из Эдинбурга, — продолжал он, — тамошние власти не очень-то жалуют ясновидящих (последнее слово он произнес с явной издевкой), которые требуют, чтобы психически неуравновешенные пожилые леди переписывали на их имя свои поместья в обмен на обещание тепленького местечка в ином мире — рядом с их давно ушедшими друзьями и родственниками, которые только и ждут возможности встретиться с ними.

— Не слушайте этого сумасшедшего! — яростно прошипела Бротски. — Большинство из вас знают меня и помнят, что я для вас сделала. И теперь вы поверите ему, а не мне? — Женщина по-прежнему, словно приросшая, сидела в кресле, крепко вцепившись в деревянные подлокотники.

— Те из вас, кто приглашен сюда не впервые, вспомните, сколько вы заплатили за эту привилегию? — обратился к людям Эш. — Подумайте об этом. Сколько стоил вам разговор с мертвыми?

Теперь уже оба охранника набросились на него одновременно. Схватив его за руки, они старались оттеснить его к двери. Эш отчаянно сопротивлялся, и тогда у самого его уха раздался шепот одного из головорезов.

— Для тебя же лучше, если ты сейчас тихо уберешься отсюда. Иначе твои ноги будут далеко не первыми, которые мне пришлось переломать в своей жизни.

Эш попытался что-то ответить, но грубая рука зажала ему рот. Он с силой ударил локтем в солнечное сплетение стоявшего за спиной охранника и с удовлетворением услышал, как тот захрипел. Рука, прижатая к его губам, упала.

— Кто-нибудь! Включите свет! — раздался взволнованный голос. — Я не вижу, что здесь происходит.

Однако свет по-прежнему оставался приглушенным. Единственное пятно света освещало то место, где находилась женщина в черном. Кто-то обратил внимание, что застывший взгляд ее в этот момент был прикован к сидевшим полукругом людям. Она не сводила глаз с кого-то, но с кого именно — в полумраке было невозможно понять.

Рот ее медленно открылся, а во взгляде округлившихся глаз явственно читалась тревога.

В помещении неожиданно наступила полная тишина.

— Не-е-е-е-е-ет! — жалобно прозвучал в этой тишине крик, больше похожий на стенание. Этот вопль женщины в черном слышали все, кто находился в комнате, и он поверг их в ужас, окончательно лишив дара речи.

Руки, по-прежнему державшие Эша, ослабли, будто из них ушла вдруг вся сила.

Луч света погас, но прозвучавший затем голос Эш узнал сразу, несмотря на то что не мог видеть среди собравшихся Эдит Фипс.

— Оставьте нас в покое, — эти слова Эдит произнесла свистящим шепотом, но они странным образом разнеслись по всему помещению.

Эш без труда освободился от державших его рук, не встретив при этом никакого сопротивления. Никто не шевелился. Прозвучавший из темноты голос был таким жутким, что заставил всех почувствовать, будто обладатель его стоит совсем рядом с каждым из них. При этом, однако, все понимали, что этот голос принадлежал кому-то из участников сеанса, сидевших сейчас полукругом на стульях.

И этот человек сейчас громко и тяжело дышал...

— Мы для тебя никто, оставь нас, — снова послышался тот же голос, он был женским... и в то же время нет...

Одна из участниц сеанса пронзительно вскрикнула — душераздирающий звук был вызван тем, что она почувствовала, как что-то ледяное коснулось ее, а потом двинулось дальше.

— Мы не хотим быть здесь, рядом с тобой. — Голос хотя и оставался тем же, все же несколько изменился, но по-прежнему принадлежал невидимой женщине. — Ты не имеешь права использовать нас таким образом, это причиняет нам страдание, заставляет нас возвращаться обратно.

— Эдит? — позвал потрясенный происходящим Эш. Он мог различать очертания ее фигуры, видел, как то вздымается, то вновь опускается ее грудь, но лицо ее при этом оставалось в тени и различить его черты было невозможно.

Она заговорила снова, хотя теперь голос ее еще меньше был похож на голос Эдит — в нем появились хриплые, какие-то мужские нотки и послышался гнев:

— Пусть они помнят нас такими, какими мы были. Ты поступаешь плохо, неужели... неужели ты сама не понимаешь этого? Это так нехорошо...

Все головы вдруг повернулись к сидевшей в пятне света женщине в черном, ибо это она говорила теперь тем же голосом, что и прежде Эдит. Глаза ее безумно блуждали, взгляд их был невидящим, она лихорадочно облизывала языком пересохшие губы, отчего они вновь становились блестящими.

— Ты вмешиваешься в то, чего не понимаешь, — продолжал голос. Артикуляция женщины совершенно не совпадала с произносимыми ею словами.

Эш повернулся к Эдит и увидел, что она обмякла на стуле, а сидящая рядом с ней женщина пытается ее поддержать, не позволяя ей упасть на пол.

— Ты должна прекратить, ты... Я не вижу тебя, мамочка... — Голос на полуслове изменился и теперь принадлежал ребенку — непонятно, девочке или мальчику. Бротски раскачивалась в своем кресле. — Приди и отыщи меня, мамочка, не оставляй меня здесь...

— Это мое дитя... — раздался чей-то плачущий, всхлипывающий голос.

— Да она же пытается одурачить вас! — воскликнул Эш, указывая на женщину в черном.

— Мы счастливы, мы счастливы... — послышался другой, уже не похожий на детский, голос.

И снова голос ребенка:

— Я хочу вернуться домой, в свою комнату...

Вслед за ним зазвучал старческий женский голос, хриплый, напоминающий карканье вороны:

— Я не вижу вас, я не вижу всех вас...

Потом голоса смешались, зазвучали все вместе, перебивая друг друга, словно кто-то настежь раскрыл невидимую дверь, — их было много, очень много, громких, доходящих почти до крика, тихих, едва слышных, выразительных и монотонных, — слова лились, сталкивались Друг с другом, накладывались одно на другое, различить их было почти невозможно, бессмысленная какофония звуков оглушала, превращалась в однообразный ропот...

...мой брат проводит Рождество без меня боли больше нет я никого не вижу почему бы не рассказать Марте пожалуйста перестань если ты заглянешь под ковер на лестнице какой год мамочка приди и забери меня не слушай ее мы никогда тебя не забудем в этом мире я счастлив здесь нет грустные мысли когда наконец Дэвид так много все эти люди причинят тебе зло мамочка пожалуйста я жду тебя я буду ждать тебя там если есть Бог не плачь больше будь счастлива когда-нибудь прекрати это прекрати это прекрати это...

Последние слова прозвучали всеобщим криком.

Эдит резко дернулась и открыла глаза. Приподняв голову, она взглянула на освещаемое лучом света место. Она чувствовала, реально ощущала, что на лице ее высыхает кровь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});